Без пощады - Рид Томас Майн (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
Через минуту высокие фигуры сержанта и его невесты уже торопливо пробирались по пустынным улицам, погруженным в глубокий мрак, лишь кое-где прорезаемый огоньками скудных фонарей.
Отправившись в одну из своих многочисленных экспедиций, глостерский губернатор оставил своим заместителем полковника Браутона, а сэру Ричарду поручил командование конной частью и снабдил его особыми полномочиями.
Совершив вместе со своим молодым другом, Юстесом Тревором, вечерний обход караульных постов, сэр Ричард вернулся в свою квартиру. Озябшие на холоде, он и его спутник уселись перед топившимся камином в ожидании ужина, который готовился им на кухне. Губерт-трубач накрывал на стол. Этот солдат так искренне был предан своему господину, с которым не разлучался с самого детства, что считал за счастье и честь служить ему, чем мог. Он один заменял сэру Ричарду несколько слуг.
Придвинув к господам небольшой стол, накрытый тонкой белоснежной скатертью, Губерт проворно расставил приборы, стаканы, корзины с хлебом и разные приправы к кушаньям. Потом достал из буфета заранее приготовленную бутылку кларета, откупорил ее и поставил перед прибором хозяина. Как молодой Тревор, так и старший по возрасту сэр Ричард любили умеренно употреблять хорошее вино, да и то лишь за едой. Это нисколько не напоминало безобразные кутежи и попойки роялистов.
Наконец, Губерт принес и аппетитно пахнувшее блюдо жаркого, обложенного гарниром из овощей, и приятели принялись утолять свой голод, усиленный тем, что им в этот день не пришлось вовремя пообедать.
Заморив червячка, сотрапезники разговорились о последних политических новостях, к числу которых принадлежало, разумеется, взятие роялистами Монмаутса. Сэр Ричард высказывал сожаление, что ему не пришлось защищать город, который, благодаря, главным образом, его стараниям, уже находился в руках республиканцев. Он был вправе сказать, что будь командование монмаутским гарнизоном поручено ему, а не майору Трогмортону, роялистам вряд ли удалось бы снова овладеть этим городом. Трогмортон же, как человек или слишком малодушный, или, быть может, как изменник, отдал вверенный ему город почти без боя.
Все это очень смахивало на фарс, крайне досадный для парламента. В описываемое время происходили заседания образованного парламентом «провинциального комитета»; на этих заседаниях вырабатывались резолюции, имевшие целью отдачу под суд монмаутских мятежников и конфискацию их имений. И вдруг те же самые лица, жизнью и имуществом которых распоряжался этот комитет — на бумаге, явились перед ними вооруженные с головы до ног и крикнули им грозное: «Сдавайтесь! Вы в нашей власти!»
Никогда еще ни одно судебное заседание не бывало так внезапно прервано, ничей авторитет не бывал так смехотворно повержен, как в этот раз. Только что с важным видом заседавшие судьи, игравшие в приговоры к высшим мерам наказания и в конфискацию укрепленных замков и поместий, были захвачены, как малые дети на месте шалости. Богато и уютно обставленная комната заседания сменилась для них темной, сырой, лишенной всякого комфорта тюрьмой. Люди, стоявшие во главе власти, мгновенно превратились в жалких бесправных арестантов, какими они собирались сделать других. Разумеется, для роялистов это была тема пустого бахвальства и веселого глумления над противником, так легкомысленно попавшим впросак; но для последнего это были стыд и позор, не говоря уже о разочаровании и горечи.
Особенно скорбели об этом событии полковник Уольвейн и капитан Юстес Тревор.
— Жаль, — говорил сэр Ричард, мелкими глотками потягивая вино, — очень жаль, что я не знал о надвигавшейся опасности в то время, когда получил от Массея приказ идти сюда.
— А что же бы вы сделали, сэр Ричард, если бы знали? — полюбопытствовал Юстес.
— Разумеется, не послушался бы Массея и направил бы свои отряды в противоположную сторону — к Монмаутсу, — ответил Уольвейн.
— Да, действительно, жаль, что не пришлось вам так сделать. Это спасло бы несчастный город, — убежденно сказал Тревор.
— Конечно, — подтвердил Уольвейн. — Но у нас осталось утешение, что Монмаутс пал не по нашей вине. Дай Бог, чтобы нам с вами не о чем больше было горевать, Тревор. К несчастью, есть кое-что еще более близкое нашему сердцу. Подумать только, что наши невесты оставлены одни в Холлимиде. Это было прямым безумием со стороны мистера Поуэля.
— Да, мы с Вегой находили это очень рискованным, — заметил Юстес. — Слишком тревожное время для таких неосторожностей.
— Вот и мы с Сабриной говорили то же самое, — продолжал его собеседник. — Один мистер Поуэль ничего не хотел слушать. Его никак нельзя было убедить в существующей опасности. В конце концов, я и сам стал надеяться, что все обойдется благополучно. А теперь, после падения Монмаутса, мало ли что может случиться неожиданного? Я весь холодею при одной мысли об этом.
— Нам с вами, полковник, следовало бы как-нибудь принудить мистера Поуэля последовать за нами сюда вместе с дочерьми.
— О, это было совершенно невозможно! — воскликнул сэр Ричард. — Мало ли я старался уговорить его. На него тогда нашло такое упрямство, какое иногда он вообще проявляет, и тогда ничем нельзя переубедить его… Неприятно говорить в таком духе о почтенном человеке, которого мы, вдобавок, оба уважаем еще как нашего будущего тестя. Но нельзя и скрывать правды относительно кого бы то ни было. Когда на мистера Поуэля находит упрямый стих, никакая земная сила не в состоянии сдвинуть его с места. Никого и ничего он не боится в это время. Помните, как неустрашимо отнесся он к вашему кузену и к Ленсфорду, когда они явились к нему за сбором денег в пользу короля? Положим, за спиной у него в тот день были мы с нашими людьми. Но и без этого он все равно стал бы бравировать с королевскими агентами, если бы даже за ними стояла целиком вся их армия. Это такая упрямая голова, каких мало на свете.
— Да, это верно, сэр Ричард, — согласился Тревор. — Но такая бравада вполне достойна уважения.
— Так-то оно так, друг мой, но и отвага, доходящая до безрассудства, может навлечь на него и на всю его семью, включая и нас, будущих членов этой семьи, всякого рода бедствия, — возражал Уольвейн, задумчиво глядя в одну точку перед собой. — И у меня есть предчувствие, что в Холлимиде уже что-то происходит очень дурное, — упавшим голосом прибавил он.
