Аббат - Скотт Вальтер (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗

Никто не жалеет актера, злоупотребляющего свободой своего амплуа, и когда шут, поднявшись с земли, стал жаловаться на суровую расправу, взывая к зрителям, ему не удалось вызвать их сочувствие. Однако управитель решил, что в данном случае задето его собственное достоинство, и приказал двум своим алебардирам привести к нему нарушительницу порядка. Когда эти официальные лица приблизились к воинственной девушке, она сначала заняла было надежную оборонительную позицию, по-видимому собираясь оказать сопротивление блюстителям порядка. Памятуя о силе и ловкости, образец которой она только что им продемонстрировала, представители власти не выказывали большой охоты выполнить свою миссию. Однако, поразмыслив с минуту, их противница изменила свои намерения и, с девической скромностью закутавшись в плащ, послушно направилась к великому мужу под охраной двух своих храбрых стражей. Когда девушка перешла лужайку и приблизилась к высокой скамье доктора, в ее походке и фигуре обнаружилась та легкая и гибкая грация, которую знатоки считают неотъемлемым признаком женской красоты. Это впечатление еще более усиливал ее костюм — изящная коричневая куртка, выгодно обрисовывавшая ее стан, и короткая юбка того же цвета, позволявшая видеть ее прелестные ножки. Лицо девушки было скрыто вуалью, но доктор, при всей его важности претендовавший на звание знатока женской красоты, сумел оценить целое по той его части, которая была доступна взору наблюдателя-. Тем не менее он довольно сурово сказал ей:

— Ах ты дерзкая девчонка! А что, если я отдам распоряжение окунуть тебя в озеро за то, что ты в моем присутствии посмела ударить мужчину?

— Неужели, — ответила провинившаяся девушка, — ваша милость считает, что мои недуги можно излечить с помощью холодной ванны?

— Да ты, оказывается, ядовитая шельма! — рассмеялся доктор и шепнул Роланду Грейму: — Бьюсь об заклад, что она красавица. Ее голос сладок, как сироп. — После этого он снова обратился к девушке: — Однако ты, красотка, что-то уж чересчур старательно скрываешь свое лицо. Сняла бы ты шарф.

— Мне кажется, с этим лучше подождать, пока мы окажемся наедине с вашей милостью. Мое доброе имя может пострадать, если все узнают, что это надо мной мерзкий плут сыграл такую наглую шутку.

— О своем добром имени можешь не тревожиться, моя дорогая щепоточка медовой манны, — ответил доктор. — Я заявляю официально, как управитель

Лохливена, Кинроса и прочая, что даже сама целомудренная Сусанна расчихается, понюхав этот эликсир, ибо на самом деле в склянке содержится искусно отогнанный и очищенный acetum, или уксусная эссенция, которую я сам собственноручно изготовил. А засим, поскольку уж ты выразила желание явиться ко мне и с глазу на глаз лично оправдаться в совершенном тобой проступке, я приказываю немедленно продолжать представление, как если бы не произошло ничего, нарушившего предписанный ход событий.

Девица сделала реверанс и отправилась на свое место. Пьеса продолжалась, но теперь не к ней было приковано внимание Роланда Грейма.

Голос, фигура этой деревенской красотки, наконец ее шея и локоны, не совсем прикрытые шарфом, настолько напоминали Кэтрин Ситон, что он почувствовал себя начисто сбитым с толку этой путаницей изменчивых и неправдоподобных видений.

Пресловутая сцена в гостинице снова встала в его памяти во всех ее сомнительных и странных подробностях. Уж не воплотились ли в этой необыкновенной девушке колдовские силы, о которых он читал в рыцарских романах? Ведь если бы она даже смогла перенестись сюда из окруженного стенами и вооруженною стражею замка Лохливен, отрезанного широким озером (Роланд невольно бросил на него взгляд, как бы желая убедиться, что озеро все еще на месте) и охраняемого с той тщательностью, какой требует национальная безопасность, — если она даже и преодолела бы все эти преграды, то как могла она столь беззаботно и рискованно использовать обретенную свободу, не найдя ничего лучшего, как ввязаться в публичную ссору на сельском празднике? Роланд не мог даже определить, что показалось ему в этом особенно необъяснимым, — усилия, каких, вероятно, стоило ей вырваться на свободу, или то, как она эту свободу использовала.

Теряясь в сомнениях, он не спускал взгляда с той, которая стала их предметом, и в каждом случайном ее движении заново открывал, — или ему казалось, что он открывал, — еще какую-нибудь черту, лишний раз напоминавшую Кэтрин Ситон. Правда, Роланд много раз говорил себе, что он обманывается, преувеличивая случайное сходство. Но потом он снова возвращался к встрече в подворье святого Михаила, и ему казалось в высшей степени невероятным, чтобы в столь различных условиях его воображение дважды сыграло с ним такую удивительную шутку. На этот раз, однако, он желал во что бы то ни стало разрешить свои сомнения и с этой целью весь остаток представления держался как борзая на стойке, готовая броситься на зайца при первом же его появлении. Между тем девица, за которой он столь внимательно следил, желая помешать ей по окончании зрелища скрыться в толпе, сидела, как бы вовсе не подозревая о том, что за ней наблюдают. Зато достойный доктор сразу же заметил, куда устремлены взоры пажа, и тут же, великодушно подавив в себе желание стать Тезеем для этой Ипполиты, решил отдать дань закону гостеприимства и не мешать любовным делам своего юного гостя. Он ограничился лишь тем, что отпустил несколько острот по поводу того пристального внимания, которым паж удостаивал незнакомку, и по поводу своей собственной ревности, добавив, однако, что если бы они с Роландом одновременно были прописаны пациентке в качестве лекарства, она, без сомнения, предпочла бы молодого человека, как более действенное средство.

— Я боюсь, — добавил доктор, — что мы еще не скоро дождемся вестей об этом жулике Охтермахти, так как бездельники, которых я послал за ним, как будто подтверждают версию о вороне, выпущенном из Ноева ковчега. Это означает, мейстер паж, что у вас есть еще в запасе часок-другой, и, поскольку теперь, когда пьеса уже закончилась, возобновили свою музыку менестрели, а у вас явно есть желание потанцевать, прошу вас учесть, что вон там перед вами превосходная зеленая лужайка, а тут сидит ваша будущая партнерша. Надеюсь, мое искусство ставить диагноз не останется незамеченным. Я, правда, смотрел вполглаза, но сразу определил вашу болезнь и назначил вам весьма приятный курс лечения. Discernit sapiens res, quas confundit asellus note 54 (как говорится у Чеймберса).

Едва ли паж слышал окончание этого мудрого изречения, как не слышал он и наставлений управителя, советовавшего ему не слишком далеко отлучаться на случай, если обоз прибудет неожиданно и раньше, чем его ожидали; он страстно жаждал освободиться от ученого спутника и удовлетворить свое любопытство по поводу незнакомой девицы. Но при всей поспешности, с которой Роланд устремился вперед, он помнил, что, если он хочет добиться разговора с девушкой наедине, ему не следует пугать ее внезапной атакой. Поэтому, сдерживая нетерпение, юноша учтиво приблизился к ней, с подобающей самоуверенностью опередив при этом трех-четырех деревенских парней, которые питали относительно девицы те же намерения, что и паж, но не знали, как к ней подступиться. Роланд сообщил ей, что он уполномочен почтенным управителем и от его имени просит оказать ему честь потанцевать с ним.

— Почтенный управитель, — сказала девица, смело протянув руку пажу, — хорошо сделал, поручив эту часть своих привилегий другому лицу; и я полагаю, что, по обычаям праздника, мне остается только принять предложение его достойного представителя.

— Если, конечно, его выбор не слишком неприятен вам, любезная мисс, — сказал Роланд.

— Об этом, любезный сэр, — ответила девушка, — я скажу вам после первого тура.

Кэтрин Ситон была необычайно искусна в пляске, и порой ей случалось танцами развлекать свою венценосную госпожу. Роланд Грейм нередко присутствовал при этих ее выступлениях, а иногда, по приказанию королевы, бывал партнером Кэтрин. Поэтому он хорошо изучил ее манеру танцевать и нашел, что его нынешняя партнерша в точности напоминает младшую фрейлину королевы по живости, грациозности, чувству ритма и верности исполнения; пожалуй, лишь шотландская джига, которую они танцевали сейчас, требовала более быстрых и бурных движений, отличаясь грубоватой резвостью от дворцовых бальных танцев — лавольты и куранты, которые Кэтрин исполняла в покоях королевы Марии.