Две Дианы - Дюма Александр (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
– Я и не предлагаю мерзавца, но разве не осуществима вторая часть твоего предположения? Разве нельзя полюбить Бабетту и ради счастья и покоя в будущем забыть прошлое? Если бы так случилось, что бы ты сказал, Пьер? И ты, Бабетта?
– О, это возможно только во сне! – воскликнула Бабетта, и в глазах ее проскользнул луч надежды.
– И тебе известен такой человек, Жан? – в упор спросил его Пьер.
Жан вдруг как-то растерялся, сконфузился и пробормотал что-то невнятное. Он не замечал, с каким обостренным вниманием следит Габриэль за каждым его словом, за каждым движением, ибо весь ушел в созерцание Бабетты, которая, опустив глаза, казалось, жадно впитывала в себя волнующие слова своего кузена, не искушенного в высоких материях. Наконец, глубоко вздохнув, Жан ответил:
– Да, может, это и сон… Дабы он сбылся, нужно, чтоб этот самый человек крепко любил Бабетту и чтоб сама она любила его… хоть чуточку… Вполне возможно, что он попросит сделать ему скидку, потому что он, скорее всего, будет немолод и далеко не красавец… Впрочем, и сама Бабетта вряд ли согласится стать его женою… Вот потому-то я и думаю, что это сон и больше ничего…
– Верно, только сон, – грустно подтвердила Бабетта, – но совсем не по тем причинам, Жан, о которых вы говорите. Этот благородный человек будет для меня всегда молодым, красивым и желанным, потому что своим поступком даст мне самое высокое доказательство любви, какое только может получить женщина. Мой долг – полюбить такого человека на всю жизнь… Но нет, такого человека не найдется, а если и найдется, то, хорошенько рассудив и все взвесив, он все равно отступит в последнюю минуту… Вот почему, милый Жан, все это только сон.
– А если это все-таки истина? – вставая, неожиданно спросил Габриэль.
– Как? Что вы сказали? – растерялась Бабетта.
– Я говорю, Бабетта, что такой человек, преданный и благородный, существует.
– И вы его знаете? – взволновался Пьер.
– Я его знаю! – улыбнулся молодой человек. – Он вас действительно любит, Бабетта, и вы можете без всяких оговорок принять его жертву. Тем более что вы дадите взамен не меньше, чем сами получите: вы получите новое имя и подарите ему счастье. Разве не так, Жан Пекуа?
– Но… господин виконт… Я не знаю… – залепетал как потерянный Жан.
– Вы, Жан, – продолжал Габриэль, улыбаясь, – упустили из виду лишь одно: Бабетта питает к вам не только глубокое уважение и сердечную благодарность, но и благоговейную нежность. Заметив вашу любовь, она сначала ощутила прилив гордости, затем умилилась и, наконец, почувствовала себя счастливой! Тогда-то она и возненавидела негодяя, который ее обманул. Вот почему она только что умоляла своего брата не сочетать ее узами брака с тем, кто стал ей глубоко ненавистен. Верно я говорю, Бабетта?
– Сказать по правде, ваша светлость… сама не знаю. – Бабетта была бледна как снег.
– Она не знает, он не ведает, – рассердился Габриэль. – Как же так, Бабетта? Как же так, Жан? Разве вы не слышите голос своего сердца? Это невозможно. Мне ли вам говорить, Бабетта, о том, что Жан вас любит? Или, может, вы, Жан, сомневаетесь, что Бабетта любит вас?
– Возможно ли? – вскричал Пьер Пекуа. – Нет, это слишком большое счастье!
– Поглядите-ка на них! – сказал Габриэль.
Бабетта и Жан смотрели друг на друга, а потом, сами не зная, как это получилось, бросились друг другу в объятия.
Обрадованный Пьер Пекуа, словно потеряв дар речи, молча стиснул руку Жана. И это крепкое рукопожатие было красноречивее всех слов.
Когда первые изъявления восторга стихли, Габриэль заявил:
– Сделаем так. Жан Пекуа как можно скорее женится на Бабетте, но, прежде чем водвориться в доме своего брата, они проживут несколько месяцев у меня в Париже. Таким образом, тайна Бабетты, грустная причина столь счастливого брака, будет погребена в пяти честных сердцах тех, которые здесь присутствуют. Итак, мои добрые, дорогие друзья, вы можете отныне жить радостно и спокойно и смотреть в будущее без опаски!
– Великое вам спасибо, благородный, великодушный гость! – воскликнул Пьер Пекуа, целуя руку Габриэля.
– Только вам мы обязаны нашим счастьем! – добавил Жан.
– И каждый день утром и вечером, – заключила Бабетта, – мы горячо будем молить господа за вас, нашего спасителя!
– Я вас тоже благодарю, Бабетта, – ответил растроганный Габриэль, – за эту мысль: молите бога о том, чтоб вашему спасителю удалось спастись самому.
XXV. Счастливые предзнаменования
– Черт побери! – воскликнул Жан Пекуа. – Вы принесли другим так много счастья, что непременно добьетесь своего!
– Да, пусть это будет для меня добрым предзнаменованием, – молвил Габриэль. – Но вы сами видите, что я должен вас покинуть… А для чего? Возможно, для горя и слез! Однако не будем загадывать и потолкуем о том, что нас волнует.
Назначили день свадьбы, на которой Габриэль, к своему великому сожалению, не мог присутствовать, а потом и день отъезда Жана с Бабеттой в Париж.
– Вполне возможно, – с грустью заметил Габриэль, – что сам я не смогу вас принять у себя дома, поскольку мне, видимо, придется временно покинуть Париж. Но вы все равно приезжайте. Алоиза, моя кормилица, примет вас с распростертыми объятиями.
Что же касается Мартен-Герра, то ему суждено было оставаться пока в Кале. Амбруаз Парэ объявил, что выздоровление будет крайне медленным и поэтому за больным потребуется тщательный уход.
– Но как только ты поправишься, верный мой друг, – говорил ему виконт д’Эксмес, – возвращайся также в Париж, и, что бы со мной ни случилось, я сдержу свое обещание: я избавлю тебя от тени, преследующей тебя. Теперь я в этом вдвойне заинтересован.
– Вы, ваша светлость, думайте о себе, а не обо мне, – сказал Мартен-Герр.
– Ничего, все долги будут оплачены. Однако пора идти. Прощайте, друзья, я должен вернуться к герцогу де Гизу.
Через четверть часа Габриэль был уже у герцога.
– Наконец-то, честолюбец! – улыбнулся Франциск Лотарингский.
– Все мое честолюбие в том только и состоит, чтобы помогать вам по мере своих сил, ваша светлость, – отвечал Габриэль.
– О нет, это еще не честолюбие, – возразил герцог. – Я считаю вас честолюбцем потому, – шутливо добавил он, – что вы обратились ко мне со многими просьбами, настолько из ряда вон выходящими, что я, по совести говоря, просто не знаю, смогу ли я их удовлетворить!
– Когда я их излагал, монсеньор, то думал не столько о своих заслугах, сколько о вашем великодушии.
– Вы, однако, высокого мнения о моем великодушии, – усмехнулся герцог. – Посудите сами, маркиз де Водемон, – обратился он к вельможе, сидевшему у его постели, – можно ли досаждать высоким особам такими невыполнимыми просьбами? Вы только послушайте, каких неслыханных наград требует от меня виконт д’Эксмес!
– Заранее предвижу, – молвил маркиз де Водемон, – что это совсем немного для столь доблестного человека, как виконт. Однако послушаем.
– Во-первых, – сказал герцог де Гиз, – господину д’Эксмесу желательно, чтобы я оставил при себе небольшой отряд, который им был завербован за свой собственный счет. Сам же он берет с собой только четырех человек. И эти молодчики, которых он мне навязывает, – воплощенные черти, которые вместе с ним взяли неприступный форт Ризбанк. Так кто же из нас двоих – я или виконт д’Эксмес – делает одолжение друг другу?
– Полагаю, что виконт, – улыбнулся маркиз де Водемон.
– Ну что ж, беру на себя это обязательство, – весело рассмеялся герцог. – Я не дам им бездельничать, Габриэль. Едва я встану на ноги, то сразу же поведу их с собой на Гам. Пусть у англичан не останется ни клочка французской земли! Даже Мальмор со своими вечными ранами, и тот пойдет. Мэтр Парэ обещал его основательно залатать.
– Он будет просто счастлив, монсеньор! – заметил Габриэль.
– Вот вам первая моя милость… Следующая просьба: господин д’Эксмес напоминает мне, что здесь, в Кале, пребывает Диана де Кастро, дочь короля. Как вам известно, господин де Водемон, она была пленницей англичан. Виконту д’Эксмесу угодно, чтобы я, помимо прочих дел, думал и об этой особе королевской крови. Что же это: обязательство или услуга, которую мне оказывает господин виконт?
