Искатель приключений. Книга 2 - де Монтепен Ксавье (лучшие книги онлайн TXT) 📗
— Теперь слишком поздно, — отвечал с иронией Филипп, — первая жена ваша все-таки была жива, когда вы женились во второй раз… и потому вы непременно будете повешены!..
Рауль, совершенно уничтоженный, потерял всякое представление о том, в каком месте он находится и какое обвинение тяготеет над ним. Он забыл о регенте и о Венере, или, лучше сказать, в его мыслях сделался совершенный хаос: рассудок его помутился, ноги подогнулись. Несчастный зашатался и упал почти без чувств на кресло, которое случайно стояло позади него. Впрочем, это беспамятство продолжалось недолго.
Когда Рауль опомнился, герцога и Антонии Верди уже не было в кабинете.
Но Рауль увидал в трех шагах от себя добродушную физиономию и вечную улыбку полицейского, который привез его в Пале-Рояль.
— Как вы себя чувствуете теперь? — спросил полицейский.
Вместо ответа Рауль сделал усилие, чтобы собрать свои страшные воспоминания, которые не замедлили нахлынуть волной.
— Кажется, дело было жаркое, — продолжал полицейский.
— Да, — отвечал Рауль, — вы, без сомнения, знаете лучше, чем кто-нибудь…
— Откуда мне знать?
— Большие наказания определяются для больших преступников! — возразил кавалер с горечью. — Вы, вероятно, уже получили какие-нибудь приказания относительно меня?
— Да, конечно, кавалер, я получил…
— Исполняйте же их! Без сомнения, мне назначена Бастилия… В ожидании худшего… я готов следовать за вами!
— Извините, кавалер, но в эту минуту между нами существует некоторое недоразумение…
— Недоразумение? Какое?
— Мне не было приказано отвезти вас в Бастилию… по крайней мере, теперь.
— Да? — сказал Рауль.
— Это вас удивляет?
— Очень. В таком случае, скажите мне, пожалуйста, что же вы должны делать со мной?
— Ничего неприятного для вас…
— Но все-таки?
— Мне приказано отвести вас в залу возле кабинета, отобрать у вас шпагу и стеречь…
— До каких пор?
— До тех пор, пока вас не потребует его королевское высочество…
— Стало быть, регент хочет видеть меня во второй раз?
— Очень может быть, кавалер… Угодно вам подойти в залу, которая нам назначена?
— Я готов…
Комната, в которую полицейский ввел Рауля, была обширна, великолепно меблирована и украшена картинами Лебрена, Ванло, Симона Вуэ и Натуара. В углу ее, на столике, был приготовлен завтрак, состоявший из холодного мяса, пирожного и двух бутылок испанского вина. Полицейский подвинул кресло Раулю и попросил его сесть.
— Вы знаете, кавалер, — сказал он потом, — что я имею приказание отобрать у вас шпагу?
— Вот она, — отвечал Рауль, вынимая шпагу из ножен и подавая ее полицейскому.
— Право, кавалер, — продолжал последний, — все, что происходит здесь сегодня, удивляет меня и смущает более, чем я могу сказать…
— Почему же? — машинально спросил Рауль, думая совершенно о другом.
— С тех пор, как я имею честь служить его высочеству, я производил многочисленные аресты и отвозил в Бастилию, в Венсенский замок и даже в Пиньероль весьма знатных особ; но никогда, никогда я не видал ничего подобного тому, что вижу теперь…
— Я вас не понимаю, — сказал кавалер. — Вы меня арестуете, отвозите в Пале-Рояль, отбираете у меня шпагу… что же может быть проще всего этого?
— 3 сущности — да, но в форме совсем наоборот.
— Я вас не понимаю.
— Судите сами. Во-первых, как я уже имел удовольствие объяснить вам, я вас не арестовал; я только получил приказ проводить вас, не теряя из виду, a это совсем не одно и то же. Потом, я вас отвел в кабинет его королевского высочества. Что там было — я не знаю и не буду sac о том спрашивать; но, кажется, регент обошелся с вами довольно грубо и порядком напугал вас, потому что я нашел вас в обмороке… Что же из этого следовало заключить, позвольте вас спросить, если не то, что я должен был вас отвезти как можно скорее в какую-нибудь государственную тюрьму? Вовсе нет! его королевское высочество хочет еще раз видеть вас и даст мне приказание из собственных уст стеречь вас, но оказывать при этом величайшее уважение… Слышите, кавалер, » величайшее уважение «!.. Участие его королевского высочества к вам доходит до того, что он вспомнил, что, может быть, вы не завтракали утром, и поручил мне предложить вам закуску, которая была принесена сюда специально для вас! Что вы скажете на это, кавалер? Не знаю, важный ли вы преступник, но у меня есть предчувствие, что вы будете свободны еще до вечера.
Рауль печально покачал головой.
— Разве вы сомневаетесь в осуществлении моих благородных предчувствий? — спросил полицейский.
— Признаюсь, что да.
— Напрасно. Впрочем, может быть, ваша мрачная меланхолия происходит от слишком продолжительного поста… Скушайте крылышко этого фазана, выпейте рюмку испанского вина, и вы увидите, что тотчас же сделаетесь другим человеком! Совет мой неплох, кавалер, последуйте ему.
Как ни был хорош этот совет, Рауль, однако, находился в таком расположении духа, что не мог им воспользоваться. Впрочем, он должен был уступить благосклонной внимательности полицейского, который, казалось, принимал в нем особенное участие. Поэтому он начал есть, пить, и мы должны сказать правду, что глубокое уныние или, скорее, отчаяние, овладевшее им, несколько рассеялось благодаря живительному влиянию испанского вина. Как и сказал полицейский, он действительно вскоре почувствовал себя совершенно другим человеком. Он обдумал свое положение со всех сторон, и ему показалось, что из его нового свидания с регентом могли выйти какие-нибудь неожиданные и благоприятные последствия.
XXVIII. Тайная мысль
Таким образом прошло около двух часов; эти часы показались Раулю очень продолжительными, хотя полицейский и старался всеми силами развлечь его и развеселить постоянным разговором, который поддерживался почти им одним. В конце этого времени тот же самый дежурный, который в первый раз вводил нашего героя в кабинет регента, пришел сказать, что его королевское высочество зовет кавалера де ла Транблэ.
Рауль нашел Филиппа Орлеанского стоящим в его обычной позе, то есть облокотившимся на белый мрамор камина. Сложенные ширмы не могли уже служить никому убежищем, и было очевидно, что регент и Рауль одни находились в кабинете. Филипп устремил на кавалера взгляд, запечатленный истинно царским величием; потом, спустя несколько минут молчания, он сказал:
— Вы должны быть очень удивлены, что еще находитесь в моем дворце, а не за стенами Бастилии…
Регент замолчал, и эта пауза, видимо, требовала ответа. Поэтому Рауль поспешил сказать:
— Я не имею права удивляться… Ваше королевское высочество властны замедлить или ускорить заслуженное мною наказание, от которого я нисколько не уклоняюсь.
Филипп Орлеанский продолжал:
— Вы не защищаетесь и хорошо делаете. Это лучшее средство получить снисхождение, которого иначе вы не были бы достойны.
На это Раулю нечего было отвечать; он только низко поклонился, обдумывая слово» снисхождение «, которое произнес регент, и спрашивая себя, не последует ли за благоприятными предзнаменованиями, исчисленными полицейским, счастливая развязка, которой он, однако, не смел верить…
— Кавалер де ла Транблэ, — продолжал Филипп после некоторого молчания, — два часа тому назад вы сами сделали себя виновным более, чем были на самом деле. Вы виноваты только в том, что употребили во зло наше доверие. Преступления же двоеженства вы не совершали…
— Как, выше высочество! — вскричал Рауль, совершенно забыв этикет. — Вы знаете?..
— Я знаю истину, — перебил регент.
— Но каким образом?
— Маркиз де Тианж, который был вашим сообщником и которого я допросил, все открыл мне. Жанна де Шанбар никогда не была вашей женой.
— Ваше высочество… — пролепетал Рауль.
— Молчите, сударь! — вскричал регент, — и слушайте меня!.. С той минуты, когда вы сделались виновны только против меня одного, с той минуты, когда я уже не должен быть мстителем за дерзкое нарушение закона, я становлюсь единственным властелином вашей участи. Я один могу наказывать и прощать. Я взвесил ваши поступки, обсудил не только вашу вину, но и причины, которые заставили вас их совершить, и нашел много обстоятельств, извиняющих вас…
