Охотники на мамонтов - Ауэл Джин Мари Антинен (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
— Я не могу остаться… Это трудно объяснить. Я знаю, что обнаружу дома много нового, но Зеландонии — мои сородичи, мое родное племя. Мне хочется показать им огненные камни. Хочется научить их охотиться с копьеметалкой. Мне хочется, чтобы они узнали, какие орудия можно сделать из прокаленного кремня. Все это очень важные и ценные вещи, они могут принести им большую пользу. Поэтому я хочу все показать моему племени, — сказал он и, опустив глаза в землю, добавил тихим голосом: — Мне хочется, чтобы они взглянули на меня другими глазами и признали, что я достоин уважения.
Она заглянула в его выразительные тревожные глаза и пожалела, что не может развеять страдания и боль, которые сквозят в них.
— Для тебя так важно их признание? Разве не важно то, как ты сам оцениваешь себя? — спросила она.
Затем Эйла вспомнила, что Пещерный Лев был также и его тотемом; Джондалар, как и она, был избран этим могущественным хищником. Она знала, как нелегко жить с таким сильным тотемом, он посылал нелегкие испытания, но зато дары и знания, которые человек обретал во время этих испытаний, были очень ценными. Креб когда-то говорил ей, что Великий Пещерный Лев никогда не выберет недостойного человека.
В конце концов им удалось запихнуть жесткую сумку, которую Мамутои носили на одном плече, в объемистый и тяжелый короб, каким обычно пользовался Джондалар. К этому коробу была привязана пара круговых ремней, чтобы его можно было нести на спине. Затем путешественники убедились, что капюшоны их парок не зажаты грузом. Эйла добавила еще пару ремней, которые можно было накинуть на голову для дополнительной поддержки, хотя обычно она обходилась без них благодаря праще, обвязанной вокруг головы. Все запасы пищи, сухого хвороста, палатки и спальные меховые шкуры были надежно упакованы.
Джондалар также захватил два здоровых желвака кремня, тщательно отобранных из кучи этого поделочного материала на берегу, и сумку, набитую огненными камнями. На боках у путников болтались специальные длинные сумки с копьеметалками и копьями. Эйла несла также мешочек с голышами для пращи, а под паркой на ремне, стягивающем рубаху, висела сумка из шкуры выдры, наполненная свертками с целебными травами.
Сено, увязанное в большой тюк, было закреплено на спине кобылы. Эйла провела тщательный осмотр лошадей, проверив, в каком состоянии их ноги, хорошо ли закреплена поклажа, и убедилась, что они не перегружены. Бросив прощальный взгляд на крутую тропинку, ведущую к пещере, путешественники начали спускаться по речному берегу в узкую долину. Уинни следовала за Эйлой, а Джондалар вел в поводу Удальца. Дойдя до переправы, они перебрались на противоположный берег, перепрыгивая с камня на камень. Эйла размышляла, не снять ли часть груза со спины Уинни, чтобы той легче было подняться по крутому галечному склону, но крепкая кобыла одолела подъем довольно легко.
Как только они вышли в раскинувшуюся к западу степь, Эйла свернула с дороги, по которой они прибыли сюда. Немного поплутав по степи, она наконец нашла то, что искала. Они пришли к глухому каньону, крутые каменные склоны которого были усыпаны массивными остроугольными глыбами, выломанными из этих кристаллических гранитных стен могучими усилиями мороза, жары и времени. Заметив, что Уинни начала проявлять признаки нервозности — в этом каньоне жило когда-то семейство пещерных львов, — путники начали продвигаться к дальнему концу, где находился более пологий галечный склон.
Тогда весной, когда Эйла обнаружила их, Тонолан был уже мертв, а Джондалар серьезно покалечен. У нее не было времени на похоронный обряд. Она смогла лишь обратиться с просьбой к Духу Великого Пещерного Льва, чтобы тот проводил этого мужчину в другой мир. Однако нельзя было оставлять труп на съедение хищникам, поэтому Эйла оттащила его на этот галечный склон и, используя в качестве рычага тяжелое копье, сделанное по образцу тех, которыми обычно пользовались охотники Клана, она спихнула вниз большой обломок скалы, который удерживал груду более мелких камней. С грустью смотрела Эйла, как галечник засыпает безжизненное окровавленное тело мужчины, которого она никогда не знала и теперь уже не узнает; она впервые видела человека, который был похож на нее, человека из племени Других.
Джондалар стоял у подножия склона, стараясь найти хоть какую-нибудь примету, которая подсказала бы ему, в каком месте находится могила брата. Может быть, Дони уже встретила его в другом мире, раз уж Она призвала его к себе так скоро? Он знал, что Зеландонии попытается найти место последнего успокоения духа Тонолана, чтобы провести его в мир Духов, если, конечно, сможет сделать это. Но как он сможет объяснить ей, где находится это место? Ведь он сам пока не может отыскать его.
— Джондалар! — сказала Эйла. Он посмотрел на нее и заметил, что она держит в руке кожаный мешочек. — Ты говорил мне, что его дух должен вернуться к Дони. Я не знаю мира Великой Земной Матери, я знаю только мир Духов, в котором живут тотемы Клана, и я просила моего Пещерного Льва провести его туда. Может быть, это то же самое место, или, возможно, ваша Великая Мать знает об этом месте, но Пещерный Лев — это очень могущественный тотем, и твой брат не останется беззащитным в том мире.
— Спасибо, Эйла, я знаю, что ты сделала все, что смогла.
— Может быть, ты не понимаешь этого, как я не понимаю Дони, но Пещерный Лев теперь также стал твоим тотемом. Он выбрал тебя так же, как он выбрал меня. У нас с тобой есть его отметины.
— Да, ты уже говорила мне об этом. Но я не совсем понимаю, что это значит.
— Он должен был отметить тебя, если решил привести тебя ко мне. Только мужчина с тотемом Пещерного Льва может противостоять женщине с тотемом Пещерного Льва, но ты должен узнать еще кое-что. Креб говорил мне, что с таким могущественным тотемом трудно жить. Он будет испытывать тебя, чтобы узнать, чего ты стоишь. Эти испытания могут оказаться очень трудными, но чем они труднее, тем более ценные дары и знания ты получишь, пройдя через них. — Она подняла маленький мешочек. — Я сделала этот амулетный мешочек для тебя. Тебе не обязательно носить его на шее, как это делаю я, но ты должен хранить его при себе. Я положила в него кусочек красной охры, то есть теперь там содержится частица твоего духа и частица твоего тотема, но мне кажется, что этот амулет должен содержать еще одну вещь.
Джондалар нахмурился. Ему не хотелось обижать Эйлу, но он был вовсе не уверен, что ему хочется носить этот амулет тотема Клана.
— Я думаю, ты должен взять камешек с могилы твоего брата. В этом камешке останется часть его духа, и ты сможешь принести его к себе домой и отдать своим родственникам.
Джондалар еще больше нахмурился, размышляя над ее словами, затем лицо его просветлело. Конечно! Это же может помочь Зеландони найти это место во время духовного транса. Может быть, он действительно не совсем понимает силу тотемов Клана? В конце концов, разве не Дони создала духов этих животных?
— Эйла, почему ты всегда точно знаешь, что надо делать? Неужели ты обрела все эти знания в Клане? Да, ты права, я сохраню твой мешочек и положу в него камешек с могилы Тонолана.
Он окинул взглядом склон, который в незамысловатой уравновешенности был усыпан обломками камней, оказавшихся здесь по воле тех же сил, которые выворотили гранитные глыбы из отвесных стен этого каньона. Вдруг маленький камешек, случайно сдвинутый космической силой тяжести, скатился по каменистому склону и остановился у ног Джондалара. Он взял его в руки. На первый взгляд камень ничем не отличался от других невзрачных маленьких обломков гранитных и осадочных пород. Но, повернув камешек, Джондалар был потрясен, увидев на месте слома чудесный опаловый блеск. Огненно-красный цвет мерцал сквозь молочно-белую гладкую поверхность; неровные голубые и зеленые линии изгибались и блестели на солнце, когда Джондалар поворачивал обломок в разные стороны.
— Эйла, ты только взгляни на эту красоту, — сказал он, показывая ей маленький кусок опала. — Ты ни за что не догадалась бы, что за этой серой коркой скрывается чудесный опал. С одной стороны это самый обычный камень, но на сломе — настоящий опал. Посмотри, какие цвета проступают сквозь эту молочную белизну. Видишь, как он играет на солнце? Почти как живой.
