Шпион, или Повесть о нейтральной территории(изд.1990-91) - Купер Джеймс Фенимор (книги онлайн полностью .TXT) 📗

Крутой и трудный подъем вывел их на восточный берег Гудзона, который в этих местах значительно выше морского побережья. Немного отойдя от большой дороги, разносчик вошел в тенистую кедровую рощу, где бросился на плоский камень и заявил своему спутнику, что наконец настало время отдохнуть и подкрепиться.

Уже совсем рассвело, и даже отдаленные предметы были видны совершенно отчетливо. Внизу тянулась на юг прямая линия Гудзона и убегала вдаль, насколько хватал глаз. На севере виднелись изломанные очертания высоких гор, вздымавших к небу свои могучие вершины, а ниже густой туман скрывал водную гладь реки, и по этому белому покрову можно было проследить ее путь среди гор и холмов, конические верхушки которых громоздились друг над другом, как будто кто-то нарочно разбросал их здесь, тщетно пытаясь преградить быстрое течение. Вырвавшись из каменных тисков, река, словно обрадованная победой в борьбе с великанами, разливалась широким заливом, который украшала кайма из невысоких плодородных берегов, скромно спускавшихся к этому обширному бассейну. На противоположном, западном берегу утесы Джерси сбились таким тесным строем, что их прозвали “палисадами”; они поднимались на несколько сотен футов, как будто защищая богатую, раскинувшуюся позади них равнину от нападения неприятелей; однако река, точно презирая этих врагов, гордо текла у подножия утесов в неудержимом стремлении к океану. Луч восходящего солнца скользнул по легкому облачку, повисшему над безмятежной рекой, и вся сцена сразу ожила и заиграла красками, непрерывно меняясь и принимая новые формы и очертания. Каждое утро, как только солнце вставало и прорывало завесу тумана, на реке появлялись стаи белых парусов и медлительных лодок, которые сразу оживляли пейзаж, свидетельствуя о близости столицы большого и процветающего государства; но Генри и разносчик при свете солнца увидели лишь реи и высокие мачты военного корабля, стоявшего на рейде в нескольких милях от них. Стройные мачты выступили из тумана еще до того, как он начал рассеиваться, и над одной из них слегка трепетал длинный вымпел на дувшем вдоль реки ветерке. Когда же туман начал расходиться, перед путниками мало-помалу показались черный корпус, многочисленные снасти, большой парус и мачты с широко расставленными реями.

— Вот здесь, капитан Уортон, — сказал разносчик, — безопасное убежище для вас. Если вы укроетесь на палубе этого судна, Америка к вам не дотянется. Его прислали сюда для прикрытия отряда фуражиров и поддержки действующей армии. Офицеры регулярных войск любят слушать пальбу со своих кораблей.

Не считая нужным возражать на ироническое замечание своего спутника, а быть может, просто не обратив на него внимания, Генри с радостью принял предложение Бёрча, и было решено, что, как только они немного передохнут, Уортон постарается пробраться на судно.

Наши беглецы принялись усердно утолять свой голод, как вдруг они услышали вдалеке звуки ружейной стрельбы и замерли, прервав свое весьма важное занятие. Сначала раздалось несколько отдельных выстрелов, за ними последовала оживленная и длительная ружейная перестрелка, а потом прокатились один за другим несколько залпов.

— Ваше пророчество сбылось! — воскликнул Генри, вскакивая на ноги. — Наши войска схватились с мятежниками. Я готов отдать шестимесячное жалованье, лишь бы увидеть эту битву!

— Гм, — ответил его спутник, спокойно продолжая жевать, — на битвы хорошо любоваться издали. Что до меня, то мне сейчас больше по вкусу вот эта свиная грудинка, хоть она и холодная, чем горячий огонь континентальных войск.

— Залпы довольно сильны для такого небольшого отряда; но мне кажется, они ведут беспорядочный огонь.

— Это коннектикутские ополченцы ведут рассеянный огонь, — сказал разносчик, поднимая голову и прислушиваясь, — они даром не трещат, у них каждый выстрел попадает в цель. А залпами стреляют регулярные, вы ведь знаете — англичане всегда палят по команде… если только могут.

— Мне не нравится эта стрельба, которую вы называете рассеянным огнем, — заметил капитан, с тревогой вглядываясь в даль. — Она скорее напоминает барабанный бой, нежели выстрелы летучего отряда.

— Нет, нет, я не говорил, что это летучий отряд, — возразил Бёрч, встав на одно колено и переставая есть. — Когда ополченцы крепко стоят на месте, с ними не справятся и лучшие полки королевской армии. Каждый солдат спокойно делает свое дело, как будто он на работе, к тому же все они стреляют обдуманно и не палят в облака, когда надо попадать в людей на земле.

— Вы так говорите, сэр, словно желаете им успеха! — гневно сказал Генри.

— Я желаю успеха только правому делу, капитан Уортон. Надеюсь, вы так хорошо знаете меня, что не можете сомневаться, какой стороне я сочувствую.

— О, всем известно, что вы на стороне короля, мистер Бёрч. Но, кажется, залпы прекратились.

Оба внимательно прислушивались. Беспорядочная стрельба стала реже, но вскоре вновь послышались тяжелые залпы.

— Они взялись за штыки, — заметил разносчик. — Регулярные пустили их в ход, и мятежники отошли.

— Да, мистер Бёрч, штык — вот истинное оружие британского солдата. Он любит сражаться штыком.

— Ну, а по-моему, — возразил разносчик, — невозможно любить сражаться таким ужасным оружием. Насколько мне известно, ополченцы придерживаются того же мнения, ибо у половины из них нет этих отвратительных тычков. Боже мой, капитан, я хотел бы, чтобы вы разок сходили со мной в неприятельский лагерь и послушали, какие лживые рассказы повторяют там о Банкер-Хилле 52 и о Бергойне! Слушая их, можно подумать, будто для этих людей штыковой бой — самое приятное занятие.

Насмешливое лицо разносчика приняло самое невинное выражение, и раздосадованный Генри решил ничего не отвечать.

Теперь слышались лишь отдельные беспорядочные выстрелы, изредка прерываемые громкими залпами. Оба беглеца стояли, с тревогой вслушиваясь в эти звуки, как вдруг неподалеку показался вооруженный мушкетом человек, который осторожно подкрадывался к ним, прячась в густой тени кедровника, покрывавшего склоны горы. Генри первый заметил подозрительного незнакомца и тотчас указал на него своему спутнику. Бёрч вздрогнул и невольно сделал движение, как будто хотел бежать, но тут же спохватился и продолжал стоять в мрачном молчании, пока незнакомец не остановился в нескольких ярдах от них.

— Я друг, — сказал тот, опуская на землю приклад ружья, но, как видно, боясь подойти поближе.

— Идите-ка вы обратно, — сказал ему Бёрч, — отсюда до регулярных войск рукой подать, а драгун Данвуди нет поблизости, так что вам сегодня не удастся меня захватить.

— Будь проклят Данвуди со своими драгунами! — закричал главарь шайки скиннеров (ибо то был он). — Боже, спаси короля Георга и пошли ему скорую победу над мятежниками! Если вы укажете мне безопасную дорогу к пристанищу ковбоев, мистер Бёрч, я хорошо вам заплачу и навсегда останусь вашим другом.

— Дорога так же открыта для вас, как и для меня, — ответил Бёрч, отворачиваясь от него с плохо скрытым отвращением. — Если вы хотите присоединиться к ковбоям, вы сами знаете, где их найти.

— Но я побаиваюсь идти к ним один. А вас здесь все хорошо знают, и вам ведь не повредит, если вы возьмете меня с собой и проводите к ним.

Тут в разговор вмешался Генри и, потолковав со скиннером, согласился взять его с собой при условии, что тот отдаст им свое оружие. Скиннер тотчас принял условие, и Бёрч поспешно завладел его ружьем; однако, прежде чем положить его на плечо и отправиться в дорогу, разносчик тщательно осмотрел, заряжено ли оно, и с удовольствием убедился, что в него вложен хороший сухой патрон с пулей.

Как только договор был заключен, все трое двинулись вперед. Идя вдоль берега реки, Бёрч держался пути, где никто не мог их увидеть, пока они не остановились прямо против фрегата; тут разносчик подал условный знак, и к ним с корабля выслали ботик. Прошло немало времени, пока моряки со множеством предосторожностей решились пристать к берегу; Генри наконец удалось уговорить командовавшего ими офицера взять его на борт, после чего беглец благополучно присоединился к своим товарищам по оружию. Прощаясь с Бёрчем, капитан отдал ему свой кошелек, довольно туго набитый по тем временам. Разносчик принял подарок и, улучив минуту, когда скиннер отвернулся, незаметно сунул его в потайной карман, приспособленный, чтобы прятать подобные сокровища.