Рождающие гром - Говард Роберт Ирвин (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
– Да, – откровенно признал эмир, – но иначе они перерезали бы мне глотку, как любому франку. Я не мог сказать им: "Стойте, собаки, я – Байбарс".
Кагал кивнул, сознавая, что спорить бесполезно.
– Тогда моя задача выполнена. Теперь я требую, чтобы меня беспрепятственно выпустили из лагеря.
Байбарс с ухмылкой покачал головой:
– Нет, малик. Ты устал и томишься от жажды поэтому ты будешь моим гостем.
Рука Кагала невольно коснулась пустого места на поясе. Байбарс улыбался, но в глазах его сверкал холодный огонь, и рабы рядом с ним тотчас же наполовину вытащили из ножен свои кривые сабли.
– Ты собираешься держать меня, как пленника, несмотря на то что я посол?
– Ты пришел без приглашения, – пожал плечами Байбарс, – я не просил переговоров. Ди Дзаро!
Вперед вышел высокий худощавый венецианец в черной бархатной куртке.
– Ди Дзаро, – сказал Байбарс, усмехаясь, – малик Кагал – наш гость. Садись на коня и скачи в войско франков. Там скажи, что лорд Кагал послал тебя с тайным поручением. Скажи, что он пытается обвести болвана Байбарса вокруг пальца и обещает, что сможет уговорить его не вступать в союз с кочевниками.
Венецианец мрачно ухмыльнулся и вышел из шатра, избегая взора горящих глаз кельта. Кагал знал, что итальянские торговцы часто вступали в тайный сговор с мусульманами, и все же немногие опускались так низко, как этот предатель.
– Ну что ж, Байбарс, – спокойно сказал Кагал, – раз ты сейчас решил играть роль пса, я ничего не могу сделать. У меня нет меча.
– Я очень рад, – весело отозвался Байбарс. – Пойдем, и не тревожься ни о чем. Просто тебе не повезло: ты встал на пути Байбарса! Люди для меня только инструменты, ибо я рожден для великих свершений, – у ворот Дамаска я понял, что те всадники с обагренными кровью руками всего лишь сталь, из которой можно выковать большой мусульманский меч. Клянусь Аллахом, малик, если бы ты мог видеть, как я мчался, словно ветер, в Египет – и вновь пересек Джифар, ни разу не остановившись, чтобы передохнуть! А если бы ты видел меня, когда я прибыл в лагерь кочевников с муллами, воспевавшими преимущества ислама! А как я убедил их дикого Куран-шаха, что его безопасность зависит только от их обращения в нашу веру и от союза с нами! Конечно, я не доверяю этим волкам до конца, поэтому и расположил свой лагерь подальше от них, но когда франки пойдут на нас, они увидят наши войска стоящими рядом и готовыми к сражению и будут ужасно удивлены, если... эта собака ди Дзаро хорошо справится со своим делом!
– Твое вероломство выставляет меня подлым псом в глазах моих людей, – с горечью сказал Кагал.
– Не бойся, никто не назовет тебя предателем, – примирительно ответил Байбарс, – потому что скоро все они до единого погибнут. Они уже тени прошлого, и я избавлю от них землю. Смотри на жизнь проще.
Он протянул наполненный кубок; Кагал, взяв его, сделал небольшой глоток и начал ходить взад и вперед по шатру, как человек, впавший в полное отчаяние. Мамелюки наблюдали за ним, исподтишка ухмыляясь.
– Ну что ж, – сказал Байбарс. – Я был татарским князем, я был рабом, а теперь я снова стану правителем. Шаман Куран-шаха читает для меня по звездам – он говорит, что если я выиграю сражение с франками, то стану султаном Египта.
"Эмир уверен в своих полководцах, – подумал Кагал, – коль при них высказывает свои честолюбивые устремления". Вслух он сказал:
– Франков не волнует, кто будет султаном Египта.
– Да, но сражения и тела погибших – это лестница, по которой я поднимаюсь к славе. Каждая война, которую я выигрываю, укрепляет мою власть. Теперь на моем пути стоят франки, и я отброшу их в сторону. Но шаман предсказал мне странную вещь... Он сказал, что, когда франки пойдут против нас, меч мертвого воина нанесет мне ужасную мучительную рану...
Внезапно Кагал понял, что он незаметно приблизился к столу, на коем стояла свеча. Он поднес кубок к губам, а затем молниеносным движением выплеснул вино на пламя. Свеча зашипела и погасла, и шатер погрузился в кромешную тьму. Одновременно кельт выхватил спрятанный за пазухой кинжал и бросился к тому месту, где должен был сидеть Байбарс.
В темноте он столкнулся с кем-то и, взмахнув кинжалом, глубоко вонзил его в чье-то тело. Раздался вопль, полный смертельного ужаса, и Кагал, выдернув кинжал, отскочил в сторону. Для второго удара времени не было. Люди в шатре кричали и падали, спотыкаясь друг о друга; звенела и скрежетала сталь. Окровавленный кинжал Кагала полоснул по шелковой стене шатра, прорезав в ней длинную щель, и кельт выскочил наружу. При свете звезд он увидел, как к шатру со всех сторон сбегаются египтяне.
Услышав позади себя знакомый ревущий голос, Кагал понял, что в темноте ударил кинжалом не Байбарса, а кого-то другого. Он быстро помчался к привязанным у стойки коням, перепрыгивая через натянутые веревки шатров, – одинокая тень среди множества метавшихся фигур. Мимо него галопом промчался часовой на коне, держа в руке горящий факел. Кельт выпрыгнул из темноты подобно пантере и оказался в седле за спиной часового. Испуганный вопль мамелюка оборвался, когда острый кинжал христианина перерезал ему горло.
Столкнув тело на землю, Кагал успокоил фыркавшего и встававшего на дыбы коня и повернул его в противоположную сторону. Подобно ветру промчался он по гудящему лагерю и вскоре почувствовал, как в лицо ударил теплый воздух равнины. Услышав позади себя топот копыт, он понял, что за ним отправлена погоня, и еще сильнее пришпорил арабского скакуна.
Где-то на севере ему навстречу двигалось войско христиан. Кагал надеялся догнать по дороге венецианца, но тот выехал намного раньше и был уже далеко, а вот преследователи, отправленные Байбарсом, неумолимо приближались...
На рассвете, когда франки снимались с лагеря, к ним прискакал венецианец и рассказал о том, что сбежал от египтян, а затем потребовал встречи с де Бриеном.
Войдя в полусвернутый шатер барона, ди Дзаро сказал:
– Сеньор, меня послал господин Кагал – он сейчас ведет переговоры с Байбарсом. Он уверен, что мамелюки не вступят в союз с кочевниками, и настоятельно просит вас немедленно выступить вперед...
Снаружи раздался быстрый топот копыт – приближался одинокий всадник, чьи развевавшиеся волосы напоминали золотистую вуаль на фоне розоватого неба. Возле шатра де Бриена загнанный конь рухнул на землю. Человек вскочил на ноги и молнией ворвался в шатер.
Ди Дзаро вскрикнул и побледнел, увидев свою смерть – кинжал кельта в мгновение пронзил его сердце, и венецианец, упав, подкатился к ногам Уолтера де Бриена. Барон ошеломленно взглянул на Кагала.
– Во имя Бога, друг мой, какие новости?
– Байбарс соединяет свое войско с войском нечестивых, – ответил Кагал.
Де Бриен опустил голову.
– Что ж, никто не может просить о вечной жизни.
7
Объединенное войско земли обетованной медленно двигалось к югу по мрачной пыльной равнине. Черно-белый флаг тамплиеров плыл рядом с крестом патриарха, а поодаль слабый ветерок колыхал черные знамена мусульман.
Монархов не было с ними. Император Фредерик выдвинул свои притязания на королевство Иерусалим и укрылся на Сицилии, строя заговор против Папы Римского. Командовать баронами был избран де Бриен, разделивший руководство войском с мусульманским полководцем Аль Мансуром эль-Оманом.
Они вновь разбили лагерь в пределах видимости мусульманских застав, и всю ночь ветер, порывами налетавший с юга, яростно трепал их шатры и палатки. К утру разведчики доложили о движении орды кочевников и о том, что мамелюки уже присоединились к ним.
В бледном свете восходящего солнца Рыжий Кагал вышел в полном боевом облачении из своей палатки. Во всем лагере войско пришло в движение – воины складывали палатки и надевали доспехи. В зыбком неясном свете они показались Кагалу призраками: высокий патриарх, отпускавший грехи и благословлявший; огромный командир тамплиеров, пристально наблюдавший за сборами своих мрачных молчаливых воинов; Аль Мансур в золотом шлеме, украшенном изображением птичьей головы... И вдруг кельт застыл, увидев стройную, одетую в доспехи фигуру, которая двигалась сквозь всю эту толчею в сопровождении бородатого карлика с боевым топором на плече.
