Фирман султана - Малик Владимир Кириллович (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Он приедет! Не может не приехать! А не захочет — силой привезём его!
— Как же это сделать? Вас немедленно схватят в Сливене! Там полно войск! Кроме того, мы подвергаем опасности свой новый стан…
— Младен, это… моя последняя просьба к тебе, — тихо проговорила Анка.
Воевода опустил плечи, помолчал. Потом махнул рукой:
— Ладно.
4
День был ветреный, холодный. Вместо мелкого колючего снега, что шёл в горах, здесь, в долине, сыпалась надоедливая морось. Пронизывающие колючие иглы секли лицо. Гайдутины кутались в грубошёрстные епанчи [4], глубже натягивали шапки. Вздрагивали и фыркали мокрые кони.
Драган дал знак остановиться. Четыре всадника спешились, завели лошадей в узкое мрачное ущелье, привязали к деревьям. Возле них остался Дундьо. Он по-медвежьи, неуклюже обнял всех уходящих:
— Счастливо, друзья!
Когда стемнело, Драган, Якуб и Звенигора вошли в город. Узким переулком, залитым жидкой, чавкающей под ногами грязью, добрались до базарной площади. Драган оглянулся и, убедившись, что вблизи никого нет, постучал в ставни большого высокого дома. Двери быстро открылись, показался хозяин.
— Кто тут? — спросил, присматриваясь к тёмным фигурам.
— Бай Димитр, поклон от воеводы, — прошептал Драган, заходя в сени.
— Прошу в дом, друзья, — так же тихо ответил хозяин и, закрыв за ними двери, закричал: — Майка, майка [5], дай нам чего-нибудь подкрепиться!..
— Что узнал, бай Димитр? — спросил Драган, ставя на стол чарку.
— Выведал все, что надо. Сафар-бей расквартировал своих головорезов в замке, а сам остановился у богатого спахии Онбаши.
— Это хорошо. В замке его труднее было бы взять.
— Дом Онбаши тоже усиленно охраняется. Сафар-бей всюду выставил стражу.
— Вот как!
— Но рядом с Онбаши живёт мой старый приятель Станко. Этого не предусмотрел ага, — улыбнулся Димитр. — Правда, пришлось немало потрудиться, чтобы уговорить Станко помочь нам, но все же согласился. Он оставит на ночь ворота не запертыми, а также выставит из сарая лестницу — ею вы воспользуетесь, чтобы перелезть через каменную стену, которая отделяет усадьбу Онбаши от двора Станко. А с той стороны опуститесь по верёвочной лестнице — я приготовил…
— Спасибо, бай Димитр.
— Теперь смотрите внимательно. — Бай Димитр взял из очага головешку и начал быстро рисовать на краю стола. — Это дом Онбаши. С улицы в него только один вход, — там всегда стоит янычар… Второй часовой — на углу возле ахчийницы. Третий, конный, все время проезжает от одного к другому. Очевидно, для того, чтобы не заснули или не отлучились куда-нибудь… Остальные янычары — более десятка — живут в одной из комнат дома Онбаши, но они обычно ложатся спать вместе с курами. Зато сам Сафар-бей засиживается допоздна.
— Возле его двери нет часового?
— Внутри дома нет. А вот в саду, куда выходят окна комнаты Сафар-бея, после того, как ага ложится спать, обязательно стоит один янычар. Поэтому опаздывать нам нельзя.
— Ещё раз спасибо, бай Димитр. Думаю, все будет хорошо. Теперь выслеживайте другого зверя — Гамида! Этого будет нелегко захватить. Но взять должны! Веди нас, бай Димитр!
5
Якуб пересёк улицу и остановился напротив большого двухэтажного дома Онбаши. В окнах мигал трепещущий свет свечей. Перед дверями стоял дежурный янычар.
— Дур! Кто такой? — заступил он дорогу Якубу.
— Кагамлык! — обрадовался Якуб. — Ты ли это? Вот не думал встретить знакомого! Надеюсь, ты не забыл Якуба?
— А-а, старик! Откуда ты вдруг взялся? — вытянул шею янычар и покрутил небольшой, круглой, как булава, головой.
— Услышал, что ага с отрядом вернулся с войны, и решил проведать. Узнать о здоровье, да ниспошлёт его аллах… Да и дело у меня к нему…
— Гм, не мог ты другое время выбрать, старик? Ночь на дворе!
— Только вечер. А днём Сафар-бею не до меня: служба, поездки, друзья. Разве найдёт он хоть минутку для старого знахаря, когда у него ничего не болит? О нас вспоминают, когда припечёт!
— Ну, тебе-то он обрадуется! Чем ты сумел покорить его сердце?
Якуб не ответил на вопрос.
— Так можно пройти?
— Да иди уж… Сначала прямо, а потом — последние двери налево. Представляю, как удивится ага!
«Я тоже представляю», — подумал Якуб и вошёл в полутёмный длинный коридор.
Нашёл последние двери, постучал. Услыхав голос Сафар-бея, порывисто открыл дверь и вошёл в комнату. Освещена она была скупо, только одной свечой, поэтому углы были в густой тени. У противоположной стены, за низеньким столиком на кривых ножках, сидел Сафар-бей. Он сразу же поднялся:
— Якуб? Вот не ждал! Заходи, садись, гостем будешь! Салям!
— Салям! Правда, у гяуров-урусов есть пословица: «Непрошеный гость хуже татарина»!
— Ну что ты говоришь, Якуб! Я тебе всегда рад, сам знаешь! Садись.
Якуб сел на низкую мягкую тахту, что стояла между окнами, Сафар-бей — на стул напротив. Выглядел он усталым и бледным. Глаза глубоко запали, между бровями появились морщины.
— Как всевалось, Ненко?
— Не называй меня так, Якуб, — скривился ага и с горечью в голосе добавил: — Воевалось? Очень плохо… Гяуры не отступили ни на шаг! И хотя нас было в полтора раза больше под Чигирином, мы не смогли взять эту крепость. А сколько верных защитников ислама сложило свои головы в полудиких сарматских степях! Скольких отважных рыцарей недосчитался падишах после месячной осады этого проклятого города!
— Чем же это можно объяснить?
— Аллах отступился от защитников славы падишаха!
— Нет, Ненко, не обвиняй аллаха. Должно быть, вся причина в том, что казаки и урусы защищали свою землю, свою свободу, а это удваивало их силы.
— Думаю, Якуб, ты не учить меня пришёл в такой поздний час?
— Конечно, нет, Ненко. У меня серьёзное дело. Нас здесь никто не услышит?
— Никто. Говори смело.
— Ненко, умирает твоя мать.
— Что?! — Сафар-бей ожидал всего, только не такого известия. По лицу промелькнула мучительная тень, которую ага напрасно пытался скрыть от собеседника. — Моя мать?..
— Да, мой дорогой Ненко. Ей очень плохо.
— Чем же я могу помочь ей? Я даже не знаю, где она.
— Она хочет видеть тебя.
— Но это же невозможно! — воскликнул поражённый Сафар-бей.
— Почему невозможно? Какая бы стена ни разделяла вас до этого, перед смертью той, что дала тебе жизнь, она должна пасть!
Сафар-бей наклонил голову. Молчал. Пальцы невольно и быстро перебирали складки широких шаровар.
— Куда ехать? Далеко? — спросил глухо.
— Я проведу тебя… На третий день ты снова будешь в Сливене.
— И гайдутины не побоятся впустить меня в свой лагерь?
— Мы завяжем тебе глаза. Гайдутины вынуждены будут это сделать.
— Ты говоришь так, Якуб, словно и сам гайдутин…
— Не об этом сейчас разговор. Что же ты решаешь?
— Мне жаль разочаровывать тебя, Якуб, но я никуда не поеду. Со временем об этом станет известно беглер-бею. Я не могу рисковать своим будущим.
— На войне ты каждый день рисковал жизнью, Ненко, и, уверен, не боялся!
— Там совсем другое. Там шла война.
— Это твоё последнее слово?
— Да.
Якуб поднялся, взял со стола подсвечник со свечой и подошёл к окну. Постоял в глубокой задумчивости, тяжело вздыхая и с сожалением качая головой. И если бы Сафар-бей не был так взволнован, он заметил бы, что Якуб, пристально вглядываясь в тёмный сад, дважды поднял и опустил перед собою свечку. Но занятый своими нелёгкими мыслями, ага пропустил это мимо внимания. Якуб вернулся назад и поставил подсвечник на место.
— Я думал, у тебя мягкое сердце, Ненко.
— Будь у меня мягкое сердце, я бы не был воином, Якуб.
За окном послышался шорох и стук. Сафар-бей вскочил на ноги. С подозрением глянул на Якуба:
4
Епанча (турец.) — плащ, длинная широкая накидка.
5
Майка (болг.) — мать.