Оскал дракона (ЛП) - Лоу Роберт (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
— Смех — ответил я резко. — Иногда богам достаточно услышать смех.
Ясна моргнула, затем вернулась к госпоже походкой нагруженной поклажей лошаденки, и они зашептались. Краем глаза я заметил Торгунну, которая сердито смотрела на меня, пока я забавлялся, играя с ребенком.
— Это неподобающе, — прозвучал знакомый голос, заставивший меня вздрогнуть и отвлечься от хохота Хельги. Сигрид стояла прямо передо мной с мрачным видом, сложив руки на большом животе.
— Неподобающе?
Она взмахнула миниатюрной рукой, облаченной в меховую рукавицу. Ее лицо было острым, как у кошки, довольно привлекательное, если бы не плотно сжатые губы.
— Ты здесь годи, жрец. Это не... не ценная жертва.
— Ты говоришь, как последователь Христа, — ответил я, опустив Хельгу на землю.
Девочка поскакала к матери, Ингрид поймала ее. Я заметил, как Торгунна быстро приближается к нам, словно летящий под парусом драккар.
— Последователь Христа!
Это был вопль, от которого мне пришлось отвернуться, словно рядом взорвалась ледяная глыба. Я пожал плечами, взглянув на Сигрид, ее молодое и красивое лицо исказил гнев, и это раздражало меня все больше. Еще я совсем забыл, что ее отцу и народу была навязана вера в Христа, и она помнила это, что ее и разозлило.
— А еще они путают нытье и молитву, — добавил я и услышал хихиканье Льва.
Торгунна поспешно оттолкнула меня ударом локтя под ребра.
— Госпожа, — сказала она Сигрид со сладкой улыбкой. — Я уже все подготовила, пойдемте, — эти мужчины ничего не смыслят в жертвоприношениях!
Немного смягчившись, Сигрид позволила увести себя, сопровождаемая Ясны, бросившей на меня ядовитый взгляд. Вездесущая и вечно молчаливая мазурская девочка последовала за ними, но остановилась, бросив на меня быстрый взгляд темных глаз. Позже я понял, почему мне запомнился этот момент. Впервые она прямо смотрела на кого-либо.
Я снова услышал тихий смех, который отвлек меня от мыслей о девочке, я повернул голову туда, где стоял закутанный в плащ Лев, спрятав руки в глубоких складках.
— Мне кажется, что даже торговец, окажись он на твоем месте, вел бы себя более учтиво с женой конунга, — заявил монах, я промолчал, зная, что он прав, и мое поведение было по меньшей мере ребячеством.
— Но она все же сварливая, да? — произнес он, будто прочитав мои мысли.
— Здесь еще меньше почвы, чем нужно твоему Христу, чтобы посеять свои семена, — возразил я. — Даже если ты доберешься до двора конунга, твой визит в Уппсалу закончится неудачей.
Он улыбнулся луноликой улыбкой, словно не считал, что его миссия окончится неудачей, затем, склонив голову, отошел, оставив меня одного наблюдать, как «Черный орел» распустил парус и полетел в серую морскую даль.
Я почувствовал, как дождь закапал по шее, и поежился, глядя на оловянное небо и посылая молитвы грозному Тору, Эгиру — повелителю волн, и Ньорду — богу земли, чтобы они принесли хороший ветер и волны с пеной на гребнях. Штормовое море может нас спасти...
Я поднялся ночью и покинул ложе, пробормотав спящей Торгунне, что мне нужно помочиться, хотя это было ложью. Я пересек темный зал, полный ворчащих и храпящих людей, миновал очаг с серым пеплом, маленькие красные угольки подмигивали мне красными глазами, и наконец вышел на улицу.
Свежий воздух заставил меня пожалеть, что я не накинул плащ. Шел дождь, шторм все еще не начался, меня охватил страх. Мои сны... ятра Одина, всю жизнь меня одолевали сны — странная, бесформенная полужизнь, словно ты «драугр», — оживший мертвец, и из-за этого я часто просыпался в ознобе.
Никогда раньше, да и с тех пор тоже, я так не чувствовал силу носовой фигуры драккара, как она пожирает дух земли, как той ночью, устрашающие и рычащие тени во мраке. Уже тогда я знал, что Рандр Стерки скоро придет.
Тем не менее, мир оставался всё тем же — вытравленный всего двумя цветами, черным и серебряным, клочья тумана виднелись даже в темноте. Где-то далеко за пастбищами пролаял лис; великая тьма Гиннунгагапа, первичного хаоса, все еще покрывала искры Муспельхейма, огненного мира, которые бросили во тьму братья Одина — Вили и Ве. Среди несущихся облаков я, немного поискав, увидел Палец Аурвандилль — утреннюю звезду, и Глаза Тьяцци, но сразу же нашел Звезду-Повозку, которая всегда укажет путь драккару. Вероятно, носовая фигура корабля Рандра идет по ней прямо сейчас, как волк по следу.
Мягкий свет лился из приземистой постройки неподалеку, это была кузница Рефа, и я направился туда, надеясь согреться. В нескольких шагах от кузницы я услышал голоса и остановился, уж не знаю как, но я точно знал, кто там: Реф и Ботольв, и с ними мальчишка — трэлль по имени Токи.
Реф ковал гвозди, простые вещи, но в усадьбе постоянно требовалось большое их количество, и он любил даже такую простую и монотонную работу. Он брал тонкие полосы обработанного болотного железа, расплющивал один конец и заострял другой, два удара на один конец, четыре на другой, затем закаливал гвоздь, окуная его в воду, доставал и кидал в ящик. Даже для этой простой работы в его кузнице висел тусклый светильник, чтобы он мог видеть цвет пламени и раскаленного железа.
Токи похожий на куклу, стоял спиной ко мне, он работал кузнечными мехами, между делом обхватывая плечи худыми руками; несмотря на жар от пламени он дрожал от холода в своем рубище из одного куска ткани, его ноги были босы, на почти лысой голове отсвечивало красное пламя.
В кузне пахло паленым волосом, обугленными копытами, канатами с привкусом морской соли, древесным углем и лошадиной мочой. В тусклом свете кузнечного горна и небольшого светильника над головой Ботольва, Реф выглядел гномом, а Ботольв — великаном, один ковал какой-то волшебный предмет, другой же, озаренный красным светом, говорил низким басом, словно валуны трутся друг о друга.
— Опять этот лис, похоже, он пришел за курами, — произнес Ботольв.
— Поэтому они и заперты в курятнике, — ответил Реф, сосредоточившись.
Тук-тук, пауза, тук-тук, тук-тук. Всплеск, шипение. Затем все повторялось.
— Он не подойдет ближе, побоится собак, — ответил Ботольв, слегка подтолкнув Токи, и тот несколько раз налег на меха.
— Почему он боится? — спросил мальчик. — Он может убежать от них.
— Потому что собаки бегают медленнее, но они выносливее, и рано или поздно настигнут лиса и убьют, — ответил Реф. — Вот потому он и боится.
Мальчишка вздрогнул.
— Я боюсь всего, что вижу во снах, — ответил он, и Ботольв взглянул на него.
— Сны, маленький Токи? Какие сны? Моя Хельга тоже иногда видит сны, которые ее пугают. Что тебе снится?
Мальчик пожал плечами.
— Падение с высоты, как говорила Ива моему отцу.
Ботольв кивнул с серьезным видом, вспомнив, что Токи усыновлен трэллем по имени Гейтлеггр, который получил это прозвище не из-за волосатых козлиных ног, а из-за умения собирать чаячьи яйца на узких скалистых уступах. Мать мальчика умерла от непосильной работы, голода и холода, и теперь Ива присматривала за Токи, потому что больше никому не было дела до мальчишки.
— А я люблю высоту, — сказал Ботольв, подбадривая мальчика. — Что-то высокое всегда присутствует в моих снах.
Реф рассеянно ущипнул внезапно оказавшийся на старой прожженной рубахе алый уголек, вряд ли его огрубевшие пальцы даже почувствовали жар. Он никогда не отрывал своего взгляда от железа, смотрел за цветом пламени в горне, даже если ковал гвозди.
Тук-тук, тук-тук — всплеск, шипение.
— О чем твои сны, Ботольв? — спросил Реф, положив в угли еще одну полосу болотного железа, и кивнул Токи, чтобы тот поработал мехами.
Ботольв стукнул своей деревянной ногой по дубовому пню, на котором стояла наковальня.
— С тех пор как я обзавелся этим, о крыльях. Я мечтаю обзавестись крыльями. Большими, черными, как у ворона.
— На что это похоже? — спросил Токи, поглядывая на деревяшку с любопытством. — Это как настоящая нога?
— Похоже, — ответил Ботольв. — Но, если она чешется, ты не сможешь ее почесать.
