Искатель приключений. Книга 1 - де Монтепен Ксавье (е книги TXT) 📗
Задолго до конца спектакля, Анриэтта просила мужа отвезти ее домой. Граф де Можирон следовал за ними издали, пешком, до самого дома их.
Новая перемена совершилась в жизни молодых людей, которых Бог создал друг для друга, а люди разлучили. С этой минуты Анриэтта, подавленная любовью, не боролась уже с нею и без сопротивления предоставила свою душу увлекавшему ее потоку. Анри безвозвратно отказался от жалких и постылых удовольствий разврата. Он совершил в самом себе нравственное преобразование и сделался чист посредством любви, и для любви.
Увы! Приближалась катастрофа!
Через два месяца после рассказанных нами происшествий маркиз де Рокверд уехал в Испанию, куда призывали его важные дела. Речь шла о значительном наследстве. Дальний родственник маркиза, двадцать пять лет назад поселившийся в Мадриде, умер, отказав все свое состояние мужу Анриэтты. Это состояние, скажем мимоходом, доходило до миллиона, стало быть, стоило побеспокоиться!
Итак, повторяем, маркиз уехал в Испанию, оставив жену в замке Рокверд. Отсутствие его должно было продолжаться только несколько недель; но неожиданные обстоятельства, о которых мы упомянем в свое время и в своем месте, замедлили его возвращение.
Введем теперь наших читателей в замок Рокверд, в комнату Анриэтты, через неделю после отъезда маркиза. Было около одиннадцати часов вечера. Знойный день сменился душной и темной ночью. Ни малейшее дуновение ветра не шевелило неподвижными ветвями огромных деревьев. Густые тучи совершенно заволокли небо и казались мрачной завесой, отделявшей землю от бледного сияния звезд. Время от времени ослепительная молния раздирала этот мрак. Тогда на полсекунды твердь небесная походила на горящий купол. Потом молния угасла и победоносный мрак казался еще непроницаемее. Под гнетом этой душной атмосферы, цветы и листья испускали упоительное благоухание, носившееся в воздухе, пропитанном электричеством. Это была ночь, исполненная ужаса и любви.
Ночная лампа, стоявшая на геридоне в углу спальни Анриэтты, проливала слабый и неясный свет. Молодая женщина не могла спать. Завернувшись в длинный белый пеньюар и облокотясь на каменную балюстраду балкона, за опущенными шторами, Анриэтта испытывала какое-то странное волнение, какую-то необъяснимую томность. Может статься, без ее ведома, душа ее сладостно предавалась мыслям о любви, сладостным мечтам.
«Боже мой! — думала Анриэтта. — Как жестоки были те, которые устроили мне жизнь скучную и печальную, вместо той счастливой жизни, о которой я мечтала! Как они были жестоки! Как я проклинаю имя, которое ношу! Как я проклинаю этот титул, это звание и это богатство, в которых мне завидуют! Зачем я не дочь бедного крестьянина, неизвестного земледельца! По крайней мере для них счастье возможно! Если они любят, то могут отдать свою жизнь тому, кому отдали душу… Их не бросают в объятия старика, не велят их сердцам умолкнуть и перестать биться; они не слышат, как каждый день низко оскорбляют человека, которого они сделали своим кумиром… Они счастливы! Да! Очень счастливы! Анри, я никогда не буду принадлежать тебе, но моя душа стала твоей навек!.. Тебе отдаю я все мои мысли! Где ты? Зачем Господь не позволил, чтобы ты был возле меня… возле меня беспрестанно? Зачем Бог не позволил, чтобы я была твоей женой… твоей преданной и верной женой? Как я любила бы тебя! как я буду любить тебя! как я люблю тебя!..»
Так думала Анриэтта и мало-помалу углубилась в мечтательность, грустную и нежную. Сердце ее билось неправильно и сильно, грудь тяжело поднималась, шум раздавался в ушах… Волнение ее увеличивалось с каждой минутой, и ей казалось, что давно предвиденное и давно желанное событие осуществится наконец.
Вдруг ей послышался позади легкий шум. Она с живостью обернулась. Граф де Можирон был у ее ног и еще шевелившаяся портьера показывала, каким путем вошел он в комнату. Первым движением молодой женщины было броситься назад с восклицанием удивления и почти ужаса. Горестный и страстный жест Анри удержал ее на месте.
— О!.. Вы… здесь!.. прошептала она.
— Да… — пролепетал де Можирон.
— Как вы осмелились?..
— На что не осмелюсь я, чтобы приблизиться к вам!
— Разве вы не думаете, что можете погубить меня?
— Я не думаю ни о чем, кроме того, что люблю вас… что я упоен… что я без ума… и что умру, если не буду вас видеть…
— Неблагоразумный!..
— Скажите, влюбленный!..
— Но наконец, чего же вы от меня хотите?..
— Слышать вас… смотреть на вас… дышать тем воздухом, которым дышите вы… вот и все.
— Ну! Вы меня слышали… вы меня видели… теперь… — Анриэтта колебалась.
— Теперь? — повторил граф де Можирон.
— Вы уйдете, не правда ли?.. — продолжала маркиза тоном мольбы.
— Уйти?!. — вскричал Анри.
— Да, уходите…
— Уже?
— Так надо…
— Я только что пришел.
— Друг мой, я хочу этого… или лучше сказать, я прошу вас об этом!
— Зачем?
— Могу ли я оставаться с вами одна… ночью?
Произнеся эти слова, маркиза де Рокверд стыдливо завернулась в свой пеньюар. Граф де Можирон, все остававшийся на коленях перед Анриэттой, вдруг встал.
— Если вы меня прогоняете, — сказал он дрожащим голосом, в котором слышались слезы, — я повинуюсь… я ухожу…
И он медленно пошел к двери. Маркиза удержала его.
— Анри… — сказала она слабым голосом.
Граф де Можирон остановился.
— Разве мы расстанемся таким образом?.. — спросила молодая женщина умоляющим голосом. — Расстанемся… вы — раздраженным, а я — с сердцем, полным и моим горем и вашим!
И она протянула графу де Можирону руку, которую тот не взял.
— Как!.. — вскричала Анриэтта с отчаянием. — Как! Вы раздражены против меня до того, что не берете руки моей!
— Прежде, — прошептал молодой человек, — вы меня любили… по крайней мере, вы говорили мне это…
Анриэтта не отвечала, но выражение ее глаз, поднятых к нему, дало блистательное свидетельство той любви, воспоминание о которой вызывал граф де Можирон.
— Сейчас, — продолжал Анри, — вы меня спрашивали, чего я хочу, и я ответил: я хочу слышать и видеть вас, вот и все. Анриэтта, не верьте мне, я лгал.
— Лгали? — с изумлением повторила молодая женщина.
— Да.
— Чего же вы хотели?
— Я хотел просить вас, умолять на коленях, отвечать мне… я хотел узнать, жить или умереть должен я… я хотел удостовериться, не сон ли все прошедшее… существует ли у нас будущее… наконец, я хотел знать, любите ли вы меня еще…
Анриэтта задрожала. Страдание ее было очевидно.
— Люблю ли я вас?!. — вскричала она. — Вы знаете, что я не могу, не должна любить вас… Вы знаете, что я принадлежу другому…
— Анриэтта… Анриэтта… — возразил молодой человек с трепетом, — не это хочу я слышать и не это должен узнать от вас! Зачем говорите вы мне о долге?… Зачем вы говорите мне о другом?.. Я спрашиваю вас, любите ли вы меня еще?.. Отвечайте… отвечайте: да или нет?..
Анриэтта колебалась. Страшная борьба происходила в душе ее между долгом и любовью. Она хотела бы отвечать: «Нет… нет, я вас не люблю»… но не могла и потому молчала. Граф де Можирон думал, что эта нерешимость и это молчание служат очевидными доказательствами, что прошлое, как он сказал, могло быть только сном. Горькое и непритворное отчаяние было написано на его чертах.
— Прощайте, — прошептал он, — прощайте… Не бойтесь ничего от меня, Анриэтта… На этот раз я удалюсь, и вы не увидите меня более никогда…
Произнося эти слова, Анри во второй раз пошел к двери. На пороге он обернулся и прошептал прерывающимся голосом:
— Анриэтта… когда меня не станет, не забудьте моего имени и молитесь иногда за того, кто вас так любил…
— Боже мой!… — вскричала молодая женщина, испуганная тоном Анри. — Боже мой! Какое у вас намерение?..
— Скоро узнаете… — пролепетал граф де Можирон.
— Вы помышляете о смерти, не так ли?
— Это правда… — отвечал Анри после минутной нерешительности. — Я не могу жить, если вы меня не любите…
