Французский палач - Хамфрис Крис (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
— Секунду. — Скандинав зашагал к перевернутому столу, высоко подняв топор. — Сначала мне надо кое за что поквитаться.
Его путь через комнату прервал новый, знакомый им голос.
— Ах, братец! Ну и ночку мы провели!
Произнося эти слова в дверях, Франчетто Чибо оглядывался назад, в коридор. Он рассылал благосклонные ухмылки своему телохранителю Бруно-Лучиано, который нынешним вечером удивил своего господина новыми, дотоле скрытыми глубинами похотливости. И только потом Франчетто повернул голову, чтобы войти, — как раз в ту секунду, когда Генрих заорал:
— Помогите нам!
Франчетто успел лишь мельком увидеть чрезвычайно странную сцену, а потом обнаженная женщина перестала раскручивать что-то у себя над головой и захлопнула перед ним дверь. В двери был ключ, заржавевший от времени, так что ей пришлось ухватить его обеими руками, чтобы повернуть. Замок щелкнул как раз в тот момент, когда кто-то всем телом врезался в дверь. Из коридора донеслись невнятные крики.
— Хакон! — крикнула она, и скандинав повернулся к ней. — Некогда! Хватай Жана, ради всего святого! Дверь долго не выдержит!
Скандинав как раз заглядывал за край стола.
— Тогда в другой раз, — внятно проговорил он. Глаза немца сузились, обжигая его таким же ненавидящим взглядом.
Хакон закрепил топор у себя за спиной, засунул топорище в складки плаща, наклонился и просунул руки под тело француза. Когда скандинав поднял его, оно странно обвисло, и он изумился тому, какое оно легкое. По-видимому, новое движение болью отдалось в теле Жана, потому что его глаза вдруг открылись и он очень ясно произнес:
— Поосторожнее, бычище!
Хакон улыбнулся ему:
— Добро пожаловать обратно, карлик.
Из коридора в дверь колотил мощный человек. Пущенный Бекк камень ударился в стол на палец ниже того места, где опрометчиво выглянул Генрих.
— Дверь поддается! — крикнула Бекк. — Куда теперь?
В комнате была еще одна дверь, слева от камина. Хакон знал, что она ведет в заднюю часть дома. Оставалось только надеяться, что он недаром потратил на рекогносцировку долгие часы.
— Сюда! — крикнул он с уверенностью, которой вовсе не чувствовал, и решительно распахнул дверь.
Там действительно оказался полутемный коридор, который вел неизвестно куда. Хакон нерешительно остановился, но треск второй двери лишил их выбора. Бекк бросилась к ним. Приостановившись на секунду, чтобы снова раскрутить пращу, она оказалась совсем близко от головы Жана. И услышала его шепот:
— Рука. Нельзя оставлять ее здесь!
Когда Генрих опрокинул стол, кисть упала на пол и теперь лежала в шаге от него, опираясь на кончики пальцев — словно в ожидании.
В ответ на крик Генриха «Ко мне!» в дверь ударили еще раз, так что створка прогнулась внутрь.
Бекк колебалась.
— Пожалуйста! — прошептал Жан. — Без нее все потеряно.
Она резко бросила Хакону:
— Бери его! Уходи!
Хакон двинулся по коридору как раз в тот момент, когда главная дверь раскололась и двое солдат, выбившие ее, упали на пол. Третий перепрыгнул через них, размахивая мечом. Именно он и умер: пущенный Бекк камень попал ему точно между глаз. Он перестал дышать еще до того, как начал валиться назад, и его выброшенная в сторону рука попала в лицо пытавшемуся войти Франчетто. Он с криком прижал руку к носу и застрял в дверях, не пропуская в комнату остальных.
Бекк рванулась за рукой королевы, хотя и видела, как из-за стола кто-то поднимается. Что-то стремительно понеслось на нее, разрезая воздух. Она извернулась, складываясь пополам, и упала на пол как раз в тот момент, когда меч Генриха вонзился в пол в дюйме от ее головы. Правой рукой Бекк схватила кисть Анны Болейн, падая прямо на нее, перекувырнулась и снова оказалась на ногах.
Франчетто стоял в дверях и, зажимая руками лицо, громко вопил. Двое солдат пытались протиснуться мимо него.
Генрих оказался между Бекк и ее единственным путем к отступлению, но он согнулся над мечом, пытаясь извлечь его из пола и стоя к ней почти спиной. Пытаясь нанести смертельный удар не привыкшей держать меч рукой, он вогнал клинок глубоко в пол.
Бекк с силой лягнула Генриха между ног. Он рухнул на пол, а она перескочила через его падающее тело и побежала по коридору в темноту. Двое солдат преследовали ее по пятам. В темноте она налетела на что-то — и ее приподняли и поставили в сторону. Слышны были два удара. В просвете коридора появился еще один человек. В такой тесноте она не смогла бы воспользоваться пращой, так что просто метнула свой последний камень в силуэт преследователя. Ответом был крик боли.
В полумраке она увидела, как Хакон нагибается, чтобы снова взять Жана на руки.
— Пошли! — крикнул он. — По-моему, так мы выберемся.
Еще одна дверь вывела их на дворик, полный бочек и мешков. Его Хакон во время своих ночных вылазок уже видел. Пять охотничьих псов рычали и огрызались, натягивая свои короткие цепи. Для того чтобы пересечь двор, им хватило дюжины шагов. Ворота открылись в боковой переулок. Там стояли их лошади.
— Ну-ка, возьми его!
Хакон передал Жана Бекк, и теперь настала ее очередь удивляться его весу.
Она посмотрела в истерзанное лицо и прошептала:
— Ах, любимый! Что они с тобой сделали?
— Вперед! — крикнул скандинав, подкатив последнюю из тяжелых бочек к двери как раз в ту минуту, когда с другой стороны кто-то ударил в нее плечом. Он снова взял Жана на руки, и они выбежали в переулок, где их встретило знакомое рычание.
— Фенрир! Враг! — крикнул Хакон.
Следуя в направлении его пальца, пес бросился во двор, из которого они только что убежали. Оттуда донеслись удары, а потом — рычание и визг.
Бекк вскочила в седло. Хакон передал ей Жана, которого она бережно устроила перед собой. Хакон быстро сел на вторую лошадь, задержался только для того, чтобы подозвать Фенрира, и ударил ногой сначала коня Бекк, а потом — своего. Они уже скакали по темному переулку, когда из двора с криком выбежал первый из окровавленных преследователей.
Ночной сторож главных ворот Виттенберга позже пытался объяснить, почему не закрыл ворота: уж слишком странным было представшее перед ним видение и слишком внезапно оно возникло. Но начальник отряда не поверил россказням про обнаженную валькирию, которая держала перед собой мертвого воина и скакала в сопровождении огромного палача и гигантского волка. Это было похоже на результат воздействия винных паров, а поскольку сторож и без того считался пьяницей, то его сначала безжалостно выпороли, а потом и выгнали.
Начальник отряда так поспешил разгневаться, что даже не услышал о втором отряде, примерно тридцати всадниках, которые снова заставили сторожа открыть ворота и стремительно исчезли в темноте, мчась вслед за сворой заливающихся лаем гончих.
Глава 9. ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА
Они скакали сквозь залитую дождем ночь, но с рассветом обнаружилось, что их начинают настигать. Судя по лаю собак, преследователи отставали меньше чем на лигу.
И Бекк повернула в лес, на дорогу, которая быстро превратилась в оленью тропу. Хакон последовал за ней, не переставая ругаться: лесное безумие, овладевшее им по дороге в Мюнстер, вернулось почти мгновенно. Только любовь к Жану заставляла его ехать вперед, настоятельная потребность увезти своего искалеченного друга от этих зверей, сотворивших с ним такое. Но после того как они целый час галопом углублялись в лес, не безумие, а разум сказали ему, что дальше так продолжаться не может. Их лошади тяжело дышали, бока их были в мыле — все говорило о том, что они измучены до предела. А лай собак позади слышался все ближе.
Бекк следовала за Фенриром. На большее она была неспособна. Они сделали всего одну короткую остановку, во время которой она успела только снова переодеться мальчишкой и завернуть Жана в одеяло. Но эти покровы нисколько не защищали их от нескончаемого дождя. Единственным признаком того, что Жан еще жив, были стоны, которые вырывались у него всякий раз, когда лошадь делала резкое движение, чтобы обойти или переступить через какое-нибудь препятствие. Тогда его глаза вдруг открывались, по телу пробегала дрожь, а потом он снова проваливался в благословенное забытье. Он был смертельно бледен. Единственной краской на его лице была кровь, которая не переставала сочиться у него между губ. Бекк не сомневалась в том, что настанет такой миг, когда она опустит глаза — а его уже не будет. И предчувствие того, как это будет горько после всего, что они сделали для его освобождения, леденило ее сильнее, чем дождь и ветер. Вот почему она старалась не опускать взгляда, а смотреть в хвост бежавшему впереди волку.
