Приключения Найджела - Скотт Вальтер (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗

Она ушла. Лорд Гленварлох, видя, что час отъезда приближается, оторвал кусок старой драпировки, обмотал ею сундук и завязал веревкой, дабы своеобразие его формы и железные полосы, которыми он был окован вдоль и поперек, не навели на мысль о содержащихся в нем ценностях. Приняв эту меру предосторожности, Найджел сменил презренный маскарадный костюм, надетый им перед тем, как войти в Уайтфрайерс, на одежду, приличествующую его званию, после чего бросился на кровать, но, как ни был он утомлен происшествиями ночи, заснуть не смог и стал ждать сигнала лодочника.

Глава XXVI

Сквозь густой туман, окутывавший Уайтфрайерс, начал пробиваться сероватый, или, скорее, серовато-желтый, свет, когда тихий стук в дверь дома несчастного ростовщика дал знать лорду Гленварлоху о приходе лодочника. Он поспешил к дверям и увидел там того человека, с которым сговаривался ночью, явившегося со своим товарищем.

— Скорей, скорей, мейстер, пора сниматься с якоря, — нетерпеливо сказал один из лодочников хриплым шепотом, — время и отлив никого не ждут.

— Меня им не придется ждать, — ответил лорд Гленварлох, — мне только надо захватить с собой кое-какие вещи.

— Поверишь ли, Джек, ежели кто нынче нанимает двухвесельную лодку, то так и знай, что он нагрузит ее, как фургон, запряженный шестеркой лошадей. Когда им не надо перевозить целого дома, они заказывают ялик, чтоб им пусто было. Пошли, пошли, где там ваши пожитки?

Когда одного из лодочников навьючили чемоданом с вещами лорда Гленварлоха, что, по его мнению, было более чем достаточно, он лениво потащился со своей ношей к Темплской пристани. Товарищ его, который был, по-видимому, главным, попробовал поднять сундук, где находилось богатство скряги, но тут же уронил его на землю и, грубо выругавшись, заявил, что не подряжался нести на себе собор святого Павла. Подошедшая к ним дочь Трапбуа, закутанная в длинный черный плащ с капюшоном, воскликнула, обращаясь к лорду Гленварлоху:

— Пусть оставят, коли хотят, пусть все оставят — лишь бы нам бежать из этого ужасного места!

Мы уже упоминали, что Найджел был чрезвычайно силен; теперь, движимый чувством сострадания и негодования, он проявил свою необычайную физическую силу: подняв тяжелый сундук за веревку, которой он его ночью обвязал, и взвалив его себе на спину, он решительно двинулся вперед, неся тяжесть, какая пригнула бы к земле по крайней мере трех изнеженных молодых людей нашего вырождающегося века. Изумленный лодочник последовал за ним, твердя: «Эй, мейстер, дайте я подхвачу другой конец», и изъявляя желание поддержать сундук сзади, на что Найджел через несколько минут охотно согласился. Силы его почти иссякли к тому времени, когда он добрался до лодки, которая ждала, согласно уговору, у Темплской пристани; Найджел свалил сундук в лодку, и под его тяжестью нос ее осел так низко, что она едва не перевернулась.

— Ну и балласт, — сказал один лодочник другому, — подумают, что мы везем честного банкрота со всем его припрятанным добром. Постой, постой, тетушка, а ты куда лезешь? Мы и без лишнего живого груза того и гляди зачерпнем.

— Эта особа поедет со мной, — сказал лорд Гленварлох, — она находится под моей защитой.

— Как бы не так, мейстер, — возразил лодочник, — это не входило в условия. Не удваивайте груза, женщина может пройтись пешком. А что до защиты, то ее наружность послужит ей лучшей защитой и доведет от Берика до Лендс-Энда,

— А если, удвоив груз, я удвою плату, ты, надеюсь, не станешь возражать? — спросил Найджел, решив ни в коем случае не оставлять несчастную женщину одну, тем более что у него возник план, который мог теперь расстроиться по милости грубиянов лодочников.

— Нет же, черт побери, я буду возражать, — сказал малый в зеленой плисовой куртке. — Я ни за какие деньги не соглашусь перегружать лодку, я люблю ее, как свою жену, и, может, даже чуть-чуть побольше.

— Нет, это не годится, — прервал его товарищ. — Разве так лодочники поступают? За двойную плату мы повезем ведьму в ступе, коли она прикажет. Отваливай, Джек, хватит зря болтать языком.

Они выбрались на середину реки и, несмотря на тяжелый груз, довольно быстро поплыли вниз по течению. С более легких суденышек, которые обгоняли их или попадались навстречу, их всякий раз осыпали градом задорных насмешек, слывших в те времена образцом остроумия среди лодочников; основной пищей для них служило редкое безобразие мистрис Марты и резкий контраст, какой ее наружность составляла с красивой внешностью молодого и стройного Найджела; от наблюдательности насмешников не ускользнуло и то обстоятельство, что лодка была несколько перегружена. Их то и дело окликали, высказывая при этом предположения, что жена мелочного торговца выехала на прогулку со старшим приказчиком, что бабушка провожает внука в школу, что рослый молодой ирландец везет престарелую деву в Редрифф к доктору Ригмаролу, который всегда согласен окрутить нищих за один тестон и чарку джина. На все эти оскорбительные намеки Зеленая Куртка и его товарищ отвечали в том же духе, и беглый огонь острот поддерживался с обеих сторон с неослабевающей силой.

Лорд Гленварлох тем временем расспрашивал свою безутешную спутницу, где она думает остановиться и будут ли там она и ее богатство в безопасности. Марта с большей откровенностью, чем прежде, призналась, что из-за нрава ее отца осталась без друзей и что с той поры, какой переселился в Уайтфрайерс, дабы ускользнуть от юридической ответственности за свое непомерное корыстолюбие, она вела уединенную жизнь; с тем обществом, какое можно было найти в Эльзасе, она не поддерживала никаких отношений, а их местожительство и скаредность отца исключали возможность всяких других связей. Сейчас ей больше всего хотелось найти приют в порядочном доме, у честных людей, хотя бы самого низкого сословия, пока она не повидает адвоката и не посоветуется с ним о том, каким образом добиться, чтобы убийца ее отца был наказан. Она без колебаний возлагала вину на Колпеппера (более известного под именем Пепперкола), которого знала как человека, способного совершить исподтишка любое злодеяние, но отчаянного труса в тех случаях, когда требовалось истинное мужество. Его и раньше сильно подозревали в двух грабежах, из которых один сопровождался зверским убийством. Он притязал, сказала она, на ее руку, видя в том наиболее легкий и безопасный способ завладеть богатством ее отца; после того как она самым решительным образом отвергла его ухаживание, если можно так назвать его поведение, он иногда ронял такие зловещие намеки о мщении, что она жила в постоянной тревоге за отца и за самое себя, тем более что тогда же было совершено несколько неудачных попыток проникнуть к ним в дом. Из чувства деликатности и из уважения к несчастной женщине Найджел ничего не сообщил ей о случае, подтверждавшем ее подозрения, которые еще раньше приходили в голову и ему самому. Он припомнил, как старый Хилдеброд намекнул прошедшей ночью на то, что некий разговор между ним и Колпеппером ускорил трагическую развязку. Так как речь шла о браке, который Хилдеброд брался устроить между Найджелом и богатой наследницей, то, очевидно, боязнь безвозвратно упустить заманчивую возможность, а также низкая злоба грубияна и мерзавца, обманутого в своих заветных ожиданиях, и толкнули убийцу на кровавое преступление. Сознание, что он сам до какой-то степени ответствен за страшное событие, усилило беспокойство, испытываемое Найджелом по поводу спасенной им девушки, едва не ставшей жертвой злодеев, и заставило принять решение употребить все силы на расследование этого кровавого дела, как только его собственные дела хотя бы отчасти прояснятся. Убедившись, что у его спутницы нет определенных планов, он предложил ей на время поселиться у пристани, близ собора святого Павла, в доме его прежнего хозяина, торговца корабельными товарами Кристи, расхвалил порядочность и честность достойной четы и выразил надежду, что они либо приютят ее сами, либо в крайнем случае дадут ей адрес людей, за которых могут ручаться, а осмотревшись немного, она уже сама устроится где и как захочет. Бедная женщина приняла этот совет, который в ее безвыходном положении пришелся так кстати, с благодарностью, правда не многословной, но более прочувствованной, чем можно было ожидать от особы столь сурового нрава. Лорд Гленварлох объявил затем Марте, что некоторые соображения, связанные с его собственной безопасностью, немедленно призывают его в Гринвич и вследствие этого он не сможет проводить ее до дома Кристи, что при иных обстоятельствах он с удовольствием сделал бы. Вырвав листок из карманной книжки, он написал несколько строк своему бывшему хозяину, где, взывая к его честности и отзывчивости, обрисовал подательницу письма как особу, исключительно нуждающуюся в покровительстве и добром совете, за которые она в состоянии отблагодарить полной мерою. Он просил далее Джона Кристи, своего старого, доброго друга, предоставить ей на непродолжительное время кров, а если это причинит ему какие-либо неудобства, подыскать ей приличное жилище. В заключение Найджел давал Кристи еще одно, несколько более затруднительное поручение — рекомендовать ей честного или, во всяком случае, искусного и почтенного адвоката, который взялся бы вести длянее одно важное судебное дело. Найджел подписался своим настоящим именем и отдал записку своей протеже, которая опять с чувством его поблагодарила, и ее короткое «спасибо» свидетельствовало об искренней признательности лучше, нежели тысячи искусно составленных фраз. Покончив с этим делом, Найджел приказал лодочникам причалить к пристани у собора святого Павла, к которой они теперь приближались.