Сан-Феличе. Книга первая - Дюма Александр (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗

— Достаточно двух слов.

— Вот вы их и скажите! — раздраженно произнесла королева.

— Придумайте, ваше величество, какой-нибудь предлог, чтобы эти дамы взялись за перо, и тогда, сравнив почерки…

— Вы правы, — сказала королева, кладя свою руку на руку Актона. — Если узнаем любовницу, нетрудно будет установить и любовника. Пойдемте.

Она встала.

— Позвольте, ваше величество, просить у вас еще десять минут аудиенции.

— Для чего-то важного?

— Чрезвычайно.

— Говорите, — согласилась королева, вновь садясь в кресло.

— Помните ли вы, ваше величество, что в ту ночь, когда вы доверили мне эту записку, в три часа в спальне короля был свет?

— Помню, я ведь ему писала…

— А известно ли вашему величеству, с кем в столь поздний час беседовал король?

— С кардиналом Руффо. Так сказал мне мой камердинер.

— Так вот, после разговор с Руффо король отправил курьера.

— Действительно, я слышала, как в воротах проскакала лошадь. Так кто же это был?

— Доверенный короля — Феррари.

— Откуда вам это известно?

— Мой конюх, англичанин Том, ночует при конюшнях; в три часа ночи он видел, как Феррари в дорожном снаряжении вошел в конюшню, сам оседлал лошадь и ускакал. Конюх сказал мне это на другой день, помогая мне сесть в седло.

— И что же?

— И вот, государыня, я подумал, к кому же после разговора с кардиналом король мог послать курьера, и решил, что не иначе как к своему племяннику, австрийскому императору.

— Неужели король так поступил, ничего мне не сказав?

— Не король! Кардинал! — ответил Актон.

— Ну-ну! — нахмурилась королева. — Я не Анна Австрийская, а господин Руффо не Ришелье; пусть поостережется!

— Я подумал, что дело немаловажное.

— Вы уверены, что Феррари поехал в Вену?

— У меня были некоторые сомнения, но вскоре они рассеялись. Я послал Тома на дорогу, чтобы проверить, воспользовался ли Феррари почтовой службой.

— И что же?

— Он воспользовался ею в Капуа, оставив там свою лошадь, и наказал почтмейстеру заботиться о ней, потому что эта лошадь из королевских конюшен и он возьмет ее на обратном пути, то есть в ночь на третье октября или утром четвертого.

— Через одиннадцать или двенадцать дней…

— Как раз столько времени требуется, чтобы съездить в Вену и возвратиться.

— И что же вы решили предпринять после всех этих открытий?

— Прежде всего осведомить ваше величество, что я сейчас и сделал; затем мне кажется, что ради наших военных планов… ведь ваше величество по-прежнему желает войны?..

— Да, по-прежнему. Собирается коалиция, которая изгонит французов из Италии, а когда они будут изгнаны, мой племянник, австрийский император, займет не только провинции, которыми он владел до Кампоформийского договора, но и Романью. В такого рода войнах каждый удерживает то, что ему удалось захватить, в крайнем случае возвращает небольшую часть. Нам следует, всех опередив, занять Папскую область и возвратить его святейшеству Рим — конечно, его-то мы присвоить не сможем, а об остальном поговорим.

— В таком случае, раз королева по-прежнему за войну, ей важно знать, что король, менее склонный к решительным действиям, мог, посоветовавшись с кардиналом Руффо, написать австрийскому императору и какой он получил ответ.

— А известно ли вам некое обстоятельство?

— Что именно?

— Что от Феррари не следует ждать ни малейшей уступки. Это человек, всецело преданный королю и, говорят, совершенно неподкупный.

— Допустим. Но Филипп, отец Александра, говорил, что крепость, которую нельзя взять, существует лишь до тех пор, пока в нее не войдет мул, нагруженный золотом. Посмотрим же, во что ценит курьер Феррари свою неподкупность.

— А если он все-таки откажется, какова бы ни была сумма? Если он пожалуется королю, что мы с вами пытались его подкупить? Что подумает тогда король, который и без того становится все более подозрительным?

— Вашему величеству известно, что ко мне король всегда относился с недоверием, однако, по-моему, есть способ отвести его подозрения и от вашего величества, и от меня.

— Какой способ?

— Надо постараться, чтобы предложения были сделаны сэром Уильямом. Если Феррари вообще можно подкупить, то он пойдет на сделку с лордом Гамильтоном так же легко, как с нами, тем более что сэр Уильям, будучи английским послом, может сослаться на то, что хочет сообщить своему правительству об истинных намерениях австрийского императора. Тут Феррари ничем не рискует, ибо его попросят всего лишь прочитать письмо, затем вложить его в тот же конверт и вновь запечатать, итак, если он согласится, тогда все в порядке. Если же он настолько сам себе враг, что откажется, сэр Гамильтон просто даст ему сотню луидоров, чтобы он хранил сделанное ему предложение в тайне. Наконец, самый худший вариант: он отвергает сотню луидоров и разглашает тайну. В подобном случае сэр Уильям эту… как бы сказать… дерзкую попытку объяснит ем, что безгранично расположен к своему молочному бра+-у королю Георгу; если это оправдание покажется недостаточным, сэр Уильям спросит короля, может ли он дать честное слово, что в подобных обстоятельствах не станет действовать также, как поступил он, сэр Уильям. Король рассмеется и честного слова не даст. В общем, король сейчас слишком нуждается в лорде Гамильтоне, чтобы долго гневаться на него.

— А сэр Уильям, думаете вы, согласится?

— Я с ним потолкую, а если этого окажется мало, ваше величество попросит поговорить с ним его супругу.

— Скажите, вы не опасаетесь, что нас не уведомят о приезде Феррари?

— Такую опасность легко предупредить; я ждал только одобрения вашего величества, ибо без него не хочу ничего предпринимать.

— Что же надо предпринять?

— Феррари сегодня ночью или завтра утром вернется в почтовую контору в Капуа, где он оставил лошадь; я посылаю туда своего секретаря сказать ему, что король находится в Казерте и ждет там его донесений; мы остаемся здесь всю ночь и весь завтрашний день; вместо того чтобы проехать мимо замка, Феррари является сюда, просит пропустить его к королю, а встречается с сэром Уильямом.

— Все это действительно может удаться, но может и провалиться, — усомнилась Каролина.

— Это уже немало, государыня, когда шансы равны и вам как женщине и королеве улыбается счастье.

— Вы правы, Актон. Конечно, во всяком деле приходится чем-то жертвовать, чтобы не проиграть всего. Если нас ждет успех, тем лучше; если все провалится, что ж, постараемся выйти из положения. Посылайте вашего секретаря в Капуа и предупредите сэра Уильяма Гамильтона.

Королева покачала своею еще прекрасной, но полной забот головою, словно хотела стряхнуть их бремя, и легким шагом, с улыбкой на устах вернулась в гостиную.

XLI. АКРОСТИХ

Кое-кто из приглашенных уже явился, в том числе семь дам, чьи имена начинались с буквы Э. То были, как мы сказали, княгиня де Кариати, графиня де Сан Марко, маркиза де Сан Клементе, герцогиня де Термоли, герцогиня де Турси, маркиза д'Альтавилла и графиня де Поликастро.

Из мужчин присутствовали адмирал Нельсон и двое его офицеров или, вернее, его друзей — капитаны Трубридж и Болл: первый отличался пленительным умом, фантазией и юмором; второй был чопорен и важен, как истинный британец.

Среди прочих приглашенных назовем элегантного герцога де Роккаромана, брата Николино Караччоло, которому, то есть Николино, и в голову не приходило, что министр и королева в данный момент прилагают столько усилий, чтобы опознать его беззаботную и жизнерадостную личность; герцог д'Авалос, чаще именуемый маркизом Дель Васто, чей древний род разделился на две ветви: одним из предков маркиза был тот самый военачальник из войска Карла V, что попал в плен в Равенне, женился на знаменитой Виттории Колонна и, находясь в тюрьме, сочинил в ее честь «Диалог о любви», принял в Павии из рук побежденного Франциска I его шпагу, от которой оставался лишь эфес; другой же его предок по имени маркиз Дель Гуасто, или дю Гаст, как называет его наш летописец Этуаль, стал любовником Маргариты Французской и пал жертвою убийцы. Были тут и герцог делла Саландра, главный королевский ловчий, впоследствии попытавшийся взять в свои руки командование армией после неудачи Макка; князь Пиньятелли, на которого позже, при бегстве своем, король возложил тяжкие обязанности главного наместника, и еще несколько человек, отдаленных потомков знатнейших неаполитанских и испанских семейств.