Маска - Мартин Сабина (книги онлайн полные версии txt) 📗
Мелисанда покосилась на меч, лежавший у дерева. Она знала, что едва ли у нее есть шансы против столь опытного бойца, как де Брюс, но сдаваться без боя не собиралась.
Похоже, он угадал ход ее мыслей.
— Ну же, Мелисанда! Хватай свой меч. Ты оскорбила бы меня, сдавшись без сопротивления. К тому же мы так и не завершили наши тренировки в фехтовании. Они оборвались столь внезапно…
Не медля ни секунды, Мелисанда нагнулась и взяла меч.
Оттмар де Брюс ухмыльнулся.
— Какое зрелище! Жаль, что я не могу нарисовать тебя такой — за миг до того, как я отправлю тебя в преисподнюю.
Мелисанда прищурилась. Она не выказывала страха.
— Мы еще посмотрим, кому суждено сегодня отправиться в ад.
— Сильно сказано. Что ж, давай выясним, что острее — твой меч или твой язычок.
Занеся оружие, де Брюс нанес первый удар. Мелисанде удалось парировать его, и в этот момент она поняла, что граф сильно ослабел. Пребывание в тюрьме лишило его сил, хотя он вряд ли признался бы в этом. Пригнувшись, Мелисанда взмахнула мечом. Сейчас ее преимуществом была скорость. Лезвие задело шею де Брюса, оставив легкую царапину. Граф ошеломленно отпрянул, на котту капнула кровь. Прежде чем де Брюс успел оправиться от потрясения, Мелисанда нанесла следующий удар. На графе не было доспехов, только бархатный плащ, и девушке удалось ранить де Брюса в бок. Мужчина вскрикнул, но успел молниеносным движением выбить меч из ее руки. Мелисанда отпрянула. Она была уверена, что проиграла. Без оружия ей нечего было противопоставить де Брюсу.
Тяжело дыша, он двинулся в ее сторону. Его лицо исказилось в гримасе — вначале Мелисанда подумала, что это ярость, но затем поняла, что Оттмар страдает от боли. Бархатный плащ пропитался кровью. Граф замахнулся, но его движения были медленными и неточными, и потому Мелисанда увернулась. Следующий удар — и лезвие вошло в ствол дерева, за которым спряталась девушка. Де Брюсу понадобилось время, чтобы высвободить клинок, и Мелисанда, воспользовавшись моментом, подняла свое оружие. Когда она повернулась к де Брюсу, граф повалился на колени и застонал. Из уголка его рта текла тонкая струйка крови.
Мелисанда опустила меч.
— Проклятая ведьма! — прохрипел де Брюс. — Отправляйся в преисподнюю, Мелисанда Вильгельмис.
— Думаю, это тебя там уже ждут, Оттмар де Брюс, — спокойно возразила она. — Я не хотела тебя убивать. Это желание развеялось. Моя ненависть угасла, когда я увидела тебя на эшафоте. Ты сам захотел пасть от моей руки.
Де Брюс застонал.
— То, что было предначертано судьбой, исполнилось, — продолжила Мелисанда. — Теперь тебе предстоит отчитаться перед Господом за свои злодеяния. И да смилостивится Господь над твоей душой.
На поляну выскочил заяц, принюхался и шмыгнул мимо Мелисанды. Глаза де Брюса закатились, он упал ничком и больше не шевелился.
Мелисанда молча простояла несколько минут, затем наклонилась, сняла распятие, которое носила на груди, вложила крестик в мертвую руку де Брюса, сжала холодеющие пальцы и помолилась.
***
Вендель вышел из дома. Стояло туманное осеннее утро. Где-то там, за клочьями тумана, скрывался Ройтлинген с родными улочками, отчий дом, двор, винный погреб и трактир. Его родина. Но отныне не его дом.
По пути из Ураха в Ройтлинген две недели назад Вендель о многом передумал. Дружба с Мертеном де Вильмсом и его внезапное исчезновение выбили юношу из колеи. Он никогда не предполагал, что будет так скучать по человеку, общение с которым было столь непродолжительным. События в Урахе, необъяснимое поведение палача и успешный побег де Брюса почему-то оставили Венделя равнодушным. И когда к вечеру они с отцом доскакали до Ройтлингена, Вендель принял решение. Он понимал, что разочарует родителей, что не только они, но и многие жители города с осуждением и гневом воспримут его решение, но Вендель был уверен, что поступает правильно.
На следующее утро он пришел к Ангелине и поговорил с ней. Она на удивление спокойно приняла его слова. Девушка призналась, что предвидела нечто подобное и не сердится на него. Напротив, она желает ему всего самого лучшего. Впрочем, в ее тихом голосе слышалось разочарование.
Отец Ангелины не проявил такого понимания. Он угрожал подать на Венделя в суд, требовал в качестве возмещения убытков двойное приданое и официальное заявление, что, мол, вина в расторжении помолвки лежит исключительно на Венделе, что юноше не в чем упрекнуть его дочь. Эрхард Фюгер долго молчал, когда Вендель заявил, что не женится на Ангелине. Затем он, не глядя на сына, указал на дверь.
— Тебе тут больше не место, — сказал Эрхард. — Я не хочу тебя больше видеть.
Вендель обещал выплатить деньги на возмещение убытков и публично взять вину за расторжение помолвки на себя. Этим он успокоил семью Урбанов, но не своих родителей. Ему было жаль причинять им такую боль, однако Вендель надеялся, что когда-нибудь они поймут и простят его.
Теперь он жил в маленькой хижине неподалеку от замка Ахальм. Хижину окружали виноградники, во время сбора урожая тут жили работники, зимой же она пустовала. Эту часть виноградника обрабатывал тот самый мужчина, сына которого Вендель спас летом. Мальчик и его старший брат приходили к нему каждый день, приносили буханку хлеба и кувшин вина. Иногда в их котомке оказывался кусок сыра или ветчины. Виноградарь с удовольствием пригласил бы Венделя отобедать у него дома, но боялся навлечь на себя гнев своего нанимателя.
Вендель окунул руки в бочку с дождевой водой, стоявшую у хижины, и умылся. Он был уверен, что вскоре все успокоится. Еще до наступления зимы мать обязательно проведает его. Она захочет удостовериться в том, что с ним все в порядке. И каждый раз, когда на улице будет бушевать гроза, Катерина, волнуясь за единственного сына, который сидит в этой хижине один-одинешенек, будет пилить своего супруга. И к весне дело уладится.
По крайней мере, Вендель надеялся на это, хотя бывали дни, когда он думал, что разрушил свою жизнь. И все же он ни на мгновение не усомнился в своем решении, даже в самый тяжелый час. Лучше прожить честную жизнь в одиночестве, чем вечно лгать. И хотя он огорчил и обидел Ангелину, когда-нибудь — в этом Вендель был уверен — она будет благодарна ему за честность.
Юноша вернулся в хижину. Из мебели тут была только небольшая лежанка с соломенным матрасом и одеялом из овечьей шерсти да небольшой сундук. Усевшись на сундук, Вендель развернул льняной сверток, достал хлеб, налил из кувшина вина в кружку. Хлеб нужно было макать в вино, чтобы он казался не таким черствым. Завтракая, Вендель раздумывал. Может быть, поискать счастья в другом городе? Он был опытным виноторговцем, немного разбирался в виноделии, наверняка его услуги где-нибудь да понадобятся. Но Вендель мог наняться только слугой, а уж о том, чтобы стать гражданином другого города, и речи быть не могло. Правда, он мог поехать в Эсслинген. Городской совет задолжал ему услугу. Возможно, советников настолько замучает совесть, что они дадут Венделю разрешение открыть свою винную лавку. Он будет работать день и ночь и уже через пару лет сможет приехать к родителям как состоявшийся купец и отдаст отцу в десять раз больше денег, чем тому пришлось заплатить Урбану. Он помирится с отцом и матерью, и все вернется на круги своя. Вендель вздохнул. Мечты, мечты…
Какой-то звук отвлек его от раздумий. Стук копыт! Вскочив, Вендель распахнул дверь. Кто-то ехал к нему по дороге от Ахальма. Вполне вероятно, что родительский гнев уже угас и это мама едет проведать его…
На белой лошади действительно скакала женщина. Но то была не Катерина, а какая-то незнакомка, и, судя по ее наряду, весьма состоятельная госпожа. Сюрко из красного бархата со шнуровкой по бокам; доходившие до локтей рукава украшены роскошными кружевами. Под плащом — платье из темно-зеленого шелка. На ногах незнакомки — сапожки из дорогой кожи с модными острыми носками.
— Вы Вендель Фюгер? — спросила девушка.
