Том 6. Зверобой или Первая тропа войны - Купер Джеймс Фенимор (читать книги онлайн без txt) 📗

— Я заставил его вильнуть книзу, Змей; думаю, что перья были немного задеты, но он еще не потерял ни капли крови. Впрочем, это старое ружьишко не годится для такой стрельбы. Живо, делавар, бери свой карабин, а вы, Джудит, дайте мне "оленебой"! Это самый подходящий случай испытать все его качества.

Соперники приготовились, а девушки стояли поодаль, с нетерпением ожидая, чем кончится состязание. Орел описал широкий круг и, снова поднявшись ввысь, пролетел почти над самым "замком", но еще выше, чем прежде. Чингачгук посмотрел на него и объявил, что немыслимо попасть в птицу по отвесной линии кверху. Но тихий ропот Уа-та-Уа наставил его изменить свое решение, и он выстрелил. Результат, однако, показал, что он был прав, так как орел даже не изменил направление своего полета, продолжая чертить в воздухе круги и спокойно глядя вниз, как будто он презирал своих врагов.

— Теперь, Джудит, — крикнул Зверобой, смеясь и весело поблескивая глазами, — посмотрим, можно ли называть "оленебой" также и "убей орла"!.. Отойди подальше, Змей, и гляди, как я буду целиться, потому что этому следует учиться.

Зверобой несколько раз наводил ружье, а птица тем временем продолжала подниматься все выше и выше. Затем последовали вспышка и выстрел. Свинцовый посланец помчался кверху, и в следующее мгновение птица склонилась набок и начала опускаться вниз, взмахивая то одним, то другим крылом, иногда описывая круги, иногда отчаянно барахтаясь, пока наконец, сделав несколько кругов, не свалилась на нос ковчега. Осмотрев ее тело, обнаружили, что пуля попала между крылом и грудной костью.

 ГЛАВА XXVI

— Мы поступили Легкомысленно, Змей. Да, Джудит, вы поступили очень легкомысленно, убив живое существо из пустого тщеславия! — воскликнул Зверобой, когда делавар поднял за крылья огромную птицу, глядевшую на врагов в упор своим тускнеющим взглядом — тем взглядом, которым беспомощные жертвы всегда смотрят на своих убийц. — Это больше пристало двум мальчишкам, чем двум воинам, идущим по тропе войны, хотя бы и первый раз в жизни. Горе мне! Ну что же, в наказание я покину вас немедленно, и когда останусь один на один с кровожадными мингами, то, вероятнее всего, мне придется вспомнить, что жизнь сладка даже зверям, бродящим по лесу, и птицам, летающим в воздухе… Подите сюда, Джудит! Вот "оленебой". Возьмите его обратно и сохраните для рук, более достойных владеть таким оружием.

— Я не знаю рук более достойных, чем ваши, Зверобой, — ответила девушка поспешно. — Никто, кроме вас, не должен прикасаться к этому оружию.

— Если речь идет о моей ловкости, вы, быть может, и правы, девушка, но мы должны не только уметь пользоваться огнестрельным оружием, но и знать, когда можно пускать его в ход. Очевидно, последнему я еще не научился, поэтому возьмите ружье. Вид умирающего и страждущего создания, хотя это только птица, внушает спасительные мысли человеку, который почти уверен, что его последний час наступит до заката солнца, Я бы пожертвовал всеми утехами тщеславия, всеми радостями, которые мне доставляют моя рука и глаз, если бы этот бедный орел мог снова очутиться в гнезде со своими птенцами.

Слушатели были поражены порывом внезапного раскаяния, охватившим охотника, и вдобавок раскаяния в поступке, столь обыкновенном, ибо люди редко задумываются над физическими страданиями беззащитных и беспомощных животных. Делавар понял слова, сказанные его другом, хотя вряд ли мог понять одушевляющие того чувства; он вынул острый нож и поспешил прекратить страдания орла, отрезав ему голову.

— Какая страшная вещь — сила, — продолжал охотник, — и как страшно обладать ею и не знать, как ею пользоваться! Неудивительно, Джудит, что великие мира сего так часто изменяют своему долгу, если даже людям маленьким и смиренным трудно бывает поступать справедливо и удаляться от всякого зла. И как неизбежно один дурной поступок влечет за собой другой! Если бы я не был обязан немедленно вернуться к моим мингам, я бы отыскал гнездо этой твари; хотя бы мне пришлось блуждать по лесу две недели подряд; впрочем, гнездо орла нетрудно найти человеку, который знает повадки этой птицы; но все равно я бы согласился две недели скитаться по лесу, лишь бы отыскать птенцов и избавить их от лишних страданий.

В это время Зверобой не подозревал, что тот самый поступок, за который он так строго осуждал себя, должен был оказать решающее действие на его последующую судьбу. Каким образом проявилось это действие, мы не станем рассказывать здесь, ибо это будет ясно из последующих глав. Молодой человек медленно вышел из ковчега с видом кающегося грешника и молча уселся на платформе. Тем временем солнце поднялось уже довольно высоко, — и это обстоятельство, в связи с обуревавшими его теперь чувствами, побудило охотника ускорить свой отъезд. Делавар вывел для друга пирогу, лишь только узнал о его намерении, а Уа-та-Уа позаботилась, чтобы ему было удобно. Все это делалось не напоказ; Зверобой отлично видел и оценил искренние побуждения своих друзей. Когда все было готово, индейцы вернулись и сели рядом с Джудит и Хетти, которые не покидали молодого охотника.

— Даже лучшим друзьям сплошь и рядом приходится расставаться, — начал Зверобой, увидев, что все общество снова собралось вокруг него. — Да, дружба не может изменить путей провидения, и каковы бы ни были наши чувства, мы должны расстаться. Я часто думал, что бывают минуты, когда слова, сказанные нами, остаются в памяти у людей прочнее, чем обычно, и когда данный нами совет запоминается лучше именно потому, что тот, кто говорит, вряд ли сможет заговорить снова. Никто не знает, что может случиться, и, следовательно, когда друзья расстаются с мыслью, что разлука продлится, чего доброго, очень долго, не мешает сказать несколько ласковых слов на прощанье. Я прошу вас всех уйти в ковчег и возвращаться оттуда по очереди; я поговорю с каждым отдельно и, что еще важнее, послушаю, что каждый из вас хочет сказать мне, потому что плох тот советник, который сам не слушает чужих советов.

Лишь только было высказано это пожелание, индейцы немедленно удалились, оставив обеих сестер возле молодого человека. Вопросительный взгляд Зверобоя заставил Джудит дать объяснение.

— С Хетти вы можете поговорить, когда будете плыть к берегу, — сказала она быстро. — Я хочу, чтобы она сопровождала вас.

— Разумно ли это, Джудит? Правда, при обыкновенных обстоятельствах слабоумие служит защитой среди краснокожих, но, когда те разъярятся и станут помышлять только о мести, трудно сказать, что может случиться. Кроме того…

— Что вы хотите сказать. Зверобой? — спросила Джудит таким мягким голосом, что в нем чувствовалась почти нежность, хотя она старалась изо всех сил обуздать свое волнение.

— Да просто то, что бывают такие зрелища, при которых лучше не присутствовать даже людям, столь мало одаренным рассудком и памятью, как наша Хетти. Поэтому, Джудит, лучше позвольте мне отплыть одному, а сестру оставьте дома.

— Не бойтесь за меня, Зверобой, — вмешалась Хетти, понявшая общий смысл разговора. — Говорят, я слабоумная, а это позволяет мне ходить повсюду, тем более что я всегда ношу с собой библию… Просто удивительно, Джудит, как самые разные люди — трапперы, охотники, краснокожие, белые, минги и делавары — боятся библии!

— Я думаю, у тебя нет никаких оснований опасаться чего-нибудь худого, Хетти, — ответила сестра, — и потому настаиваю, чтобы ты отправилась в гуронский лагерь вместе с нашим другом. Тебе от этого не будет никакого вреда, а Зверобою может принести большую пользу.