Долина лошадей - Ауэл Джин Мари Антинен (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Стоило Тонолану упомянуть о родных, как в душе Джондалара пробудились с новой силой яркие воспоминания.
– Почему бы тебе самому не вернуться к ней с красивым подарком, Тонолан? Думаешь, мать не будет рада снова тебя увидеть?
– Мама знала, что я не вернусь назад. Когда мы уходили, она пожелала мне счастливого пути, но не сказала: «До новой встречи». А вот ты огорчил ее, и, пожалуй, сильней, чем Марону.
– Почему тебе кажется, будто я огорчил ее, отправившись в Путешествие, а ты нет?
– Я – сын очага Вилломара. По-моему, она знала, что я стану путешественником. Возможно, ее это не обрадовало, но она все понимала. Она отлично понимает, что представляет собой каждый из ее сыновей, поэтому она и назначила Джохаррана главным. Она знает, что Джондалар – Зеландонии. Если бы ты отправился в Путешествие в одиночку, она не сомневалась бы в том, что ты вернешься. Но ты ушел вместе со мной, и она знала, что я покидаю ее навсегда. Я сам тогда еще не понимал этого, но, по-моему, она об этом знала. Ей бы очень хотелось, чтобы ты вернулся, ведь ты – сын очага Даланара.
– Но какое это имеет значение? Они разошлись давным-давно, хоть и остались друзьями, и видятся только во время Летних Сходов.
– Возможно, теперь они просто друзья, но люди до сих пор говорят о Мартоне и Даланаре. Видимо, их связывала необычайная любовь, если она так крепко запомнилась многим, и для матери ты – единственное напоминание о ней, ты – сын очага Даланара и сын его духа. И это известно всем, ведь ты так сильно похож на него. Тебе обязательно нужно вернуться. Твое место там. Мать знает об этом, да и ты сам тоже. Пообещай, что когда-нибудь непременно вернешься домой, Брат.
Джондалар молчал. Если он решится выбрать что-нибудь одно – путешествовать вместе с Тоноланом или вернуться домой без него, – ему в любом случае придется отказаться от того, чего ему никак не хотелось бы терять. Ему казалось, что до тех пор, пока он не примет решения, у него останется надежда получить и то и другое. А под обещанием вернуться подразумевалось, что брата с ним не будет.
– Пообещай мне, Джондалар.
Он не нашел предлога, под которым смог бы отказать брату в просьбе.
– Обещаю, – сказал он. – Я вернусь домой… когда-нибудь.
– Видишь ли, Братец, – с улыбкой проговорил Тонолан, – кто-то должен сообщить им о том, что мы добрались до устья реки Великой Матери. Я не смогу этого сделать, так что придется тебе взять это на себя.
– Почему не сможешь? Почему бы тебе не вернуться со мной?
– Мне кажется, Великая Мать взяла бы меня к Себе, еще когда мы оставались на реке, если бы не твои мольбы. Навряд ли тебе удастся меня понять, но я знаю, что скоро Она призовет меня к Себе, и я готов к этому.
– Ты будешь прилагать усилия к тому, чтобы погибнуть?
– Нет, Братец. – Тонолан улыбнулся. – В этом нет необходимости. Просто я знаю, что это случится. И я хочу, чтобы ты понял: меня это не страшит.
Джондалар почувствовал, как у него сжалось все внутри. С тех пор как Тонолан угодил в трясину, у него появилась непоколебимая уверенность в том, что жить ему осталось недолго. И его нынешняя улыбка ничуть не походила на прежнюю. Такое смирение пугало Джондалара куда сильнее, чем вспышки гнева. Тонолан утратил способность бороться, утратил желание жить.
– Тебе не кажется, что мы в долгу перед Бриши и обитателями Ивняковой Стоянки? Они кормили нас, дали нам одежду, оружие и все необходимое. И ты готов принять все это, не дав им ничего взамен? – Джондалар попытался рассердить брата, чтобы обрести хоть какую-то надежду. Ему показалось, что тот хитростью заставил его дать обещание вернуться и тем самым сложил с себя всякую ответственность. – Или тебе совершенно ясно, какую судьбу уготовила для тебя Великая Мать, и поэтому ты решил, что можешь думать только о самом себе? Для тебя уже не важно, что происходит со всеми остальными?
Тонолан улыбнулся. Он понимал, каково приходится Джондалару, и не сердился на него. Что почувствовал бы он сам, если бы Джетамио знала, что умрет, и сказала бы ему об этом?
– Джондалар, послушай меня. Мы с тобой были близки друг другу…
– Разве эта близость исчезла?
– Ну конечно же, нет, ведь ты можешь не притворяться передо мной, не стремиться идеально вести себя. Ты всегда так чуток, так заботлив…
– Да, я настолько хорош, что даже Серенио отвергла мое предложение, – горько усмехнувшись, сказал Джондалар.
– Она знала, что вскоре ты ее покинешь, и ей хотелось избежать лишних страданий. Если бы ты заговорил об этом раньше, она согласилась бы. И даже тогда, если бы ты попытался ее уговорить, она дала бы согласие, хоть и знала, что ты ее не любишь. Ты сам не хотел этого, Джондалар.
– Ну и почему же ты тогда так меня расхваливаешь? Клянусь Великой Дони, Тонолан, я хотел полюбить ее.
– Я верю тебе. Джетамио кое-чему меня научила, и мне хотелось бы поделиться этим с тобой. Любовь дается лишь тому, у кого душа открыта. Попробуй рискнуть, не надо ни от кого таиться. Порой тебе будет больно, но, если ты этого не сделаешь, ты никогда не станешь счастливым. Возможно, женщина, которую ты полюбишь, окажется совсем не такой, как ты ожидал, но это ничего не изменит, ты будешь любить ее такой, какая она есть.
– Я повсюду вас искала, – сказала Бриши и подошла к братьям. – Мы решили устроить пирушку на прощание, раз уж вы твердо решили покинуть нас.
– Мы в долгу перед всеми вами, Бриши, – сказал Джондалар, – вы ухаживали за мной, обеспечили нас всем необходимым. Мне хотелось бы отблагодарить вас, прежде чем отправиться в путь.
– Твой брат уже сделал это. Пока ты поправлялся, он каждый день ходил на охоту. Он склонен излишне рисковать, но ему везет. Вы никому здесь ничего не должны.
Джондалар повернулся к брату, и тот улыбнулся, глядя на него.
Глава 19
Весной долина оживала и все вокруг окрашивалось в яркие цвета, среди которых преобладали оттенки сочной зелени, но в этом году перемены в природе протекали так бурно, что Эйла слегка испугалась, и наступление нового времени года уже не вызвало у нее такого ликования, как прежде. Зима началась позже срока, но погода стояла холодная, и снегу выпало больше, чем обычно. В начале весны талые воды устремились к реке, и начался период буйного половодья.
Неистовый поток, хлынувший в узкое ущелье, обрушился на скалистые выступы с такой силой, что стены пещеры заходили ходуном. Уровень воды резко поднялся, и ее поверхность оказалась почти вровень с уступом на входе. Эйла сильно тревожилась за Уинни. Сама она в случае необходимости смогла бы выбраться в степи, но лошади, которая вскоре должна была родить, вряд ли удалось бы одолеть такой крутой подъем. Молодая женщина провела несколько дней подряд в невероятном напряжении, наблюдая за тем, как волны бурливого потока вздымаются все выше и выше, приближаясь к утесу, рассыпаются брызгами, налетев на него, и, клокоча, уносятся дальше. В местах, расположенных ниже по течению, чуть ли не половина долины скрылась под водой, и кусты, росшие на берегу реки, оказались полностью погребены под ее толщей.
Однажды, в то время когда разлившаяся река еще бушевала вовсю, Эйла неожиданно проснулась посреди ночи. Ее разбудил глуховатый треск, похожий на раскаты грома, донесшийся откуда-то снизу. Молодая женщина оцепенела от ужаса. Ей удалось выяснить, что случилось, лишь когда уровень воды в реке пошел на убыль. Оказалось, что огромный валун налетел на скалу и от удара содрогнулся весь скалистый массив, в котором находилась пещера, а отголоски грохота разнеслись по всей округе. Часть выступа обрушилась, и обломки рухнули на дно реки.
Когда на пути потока возникли новые препятствия, направление его изменилось. Образовавшийся пролом в скале заполнился водой, но берег при этом стал уже, а большую часть лежавших на нем костей, небольших камней и плавника унесло прочь. Валун, представлявший собой глыбу из той же породы, что и скалы в ущелье, остался лежать неподалеку.
