Сальватор - Дюма Александр (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
– Во всяком случае, она так мне сообщила.
– Получается, что вас, Жибасье, не было в Париже в тот момент, когда случилось это несчастье?
– Да, Ваше Превосходительство, я был на юге.
– Куда отправились по причинам здоровья, как вы имели честь сообщить мне?
– Да, Ваше Превосходительство… Однажды утром ко мне прибежала Карамель, которая была немым, или скорее слепым свидетелем нашей любви. На шее у нее находилась записка, где маркиза сообщала мне, что умирает в соседнем городе и что посылает Карамель передать мне последнее прости.
– О, от этой истории хочется рыдать! – сказал господин Жакаль, шумно сморкаясь, нарушая тем самым наивные и честные правила поведения. – И вы удочерили Карамель?
– Да, Ваше Превосходительство. Шесть или восемь месяцев тому назад я занялся ее воспитанием, и вот я возобновил его с того момента, где прервал. Она стала моей подругой в играх, моей наперсницей, перед которой я открывал свои переживания. А спустя неделю у меня уже не было от нее никаких тайн.
– Какая трогательная дружба! – сказал господин Жакаль.
– Действительно, очень трогательная, Ваше Превосходительство. Ибо в наше время, когда интересы возобладали над чувствами, очень трогательно видеть, как животные проявляют к вам признаки любви, в которой вам отказывают люди.
– Это очень горькое, но справедливое замечание, Жибасье!
– Увидев после глубокого освидетельствования, что Карамель – очень умное и ласковое животное, – продолжал Жибасье, – я решил проверить степень ее сообразительности и воспользоваться ее чувствительностью. Для начала я научил ее отличать людей в богатых одеждах от короткополой бедноты. Она стала за двести шагов отличать мужлана от дворянина, аббата от нотариуса, солдата от банкира. Но я не сумел победить в ней инстинктивного страха перед жандармами. Я напрасно старался убедить ее в том, что эти охранники общественного порядка являются любимцами правительства. Едва она чуяла издалека жандарма, пешего или конного, в партикулярном платье или в мундире, как она подбегала ко мне, поджав хвост, с беспокойством в глазах, показывая косым взглядом в направлении, откуда должен был появиться ее враг. И тогда, чтобы не подвергать бедное животное ненужным волнениям, я сворачивал с дороги и принимался искать какое-нибудь убежище, куда не мог проникнуть взгляд этого природного врага моего бедного животного. Из Тулона в Париж я вернулся, соблюдая все эти меры предосторожности…
– И все, разумеется, из-за нее, а не из-за вас?
– Конечно же, для нее! В обмен на это и из чувства признательности она ни в чем мне не отказывала. Даже в тех вещах, при которых страдало ее чувство собственного достоинства, которое у нее, несомненно, есть.
– Объясните мне более доходчиво, что именно вы хотите этим сказать, Жибасье. После того, как я увидел, как она вела себя с Бабиласом, у меня в отношении Карамель появились определенные планы.
– Карамель всегда будет считать для себя великой честью участвовать в претворении в жизнь планов, которые вы имеете в отношении нее, Ваше Превосходительство.
– Итак, я слушаю вас.
– Так вот, это – одна из многих услуг, которые это очаровательное животное мне оказало…
– Одна из сотни?
– Одна из тысячи, Ваше Превосходительство! Когда нам пришлось прожить около недели в одном из провинциальных городов… Я не стану утомлять вас его названием, поскольку провинциальные городки напоминают уродливых женщин тем, что похожи один на другой… Так вот, когда мы проезжали один из провинциальных городков, где обстоятельства заставили нас пожить несколько дней, мы узнали о том, что там проживала самая древняя аристократка департамента, у которой был самый старый из местных мопсов. Эти два реликта жили на первом этаже дома, расположенного на одной из самых безлюдных улиц городка. Что-то вроде тамошней улицы Юльм. Однажды утром, проходя мимо этого дома, я увидел эту маркизу, вышивавшую на круглых пяльцах. А ее мопс стоял, опершись лапами на подоконник, и глядел в окно…
– Вы не путаете ли его с собакой Броканты?
– Ваше Превосходительство, окажите мне честь, поверив, что в самые мрачные моменты моей жизни, то есть именно тогда, когда ветер дует с востока, я умею, словно Гамлет, отличить сокола от совы, а уж тем более мопса от пуделя.
– Признаюсь, Жибасье, что был неправ, прервав ваш рассказ. Продолжайте, друг мой. Вы – настоящий отец открытий, большой изобретатель.
– Я стал бы хвастаться последней похвалой, Ваше Превосходительство, если бы из этой обширной похвалы, которой вы соизволили меня наградить, не понял бы, какой печальный конец ожидает всех изобретателей.
– Я на этом не настаиваю.
– Тогда, с позволения Вашего Превосходительства, я позволю себе продолжить нить моего повествования.
– Продолжайте, Америк Жибасье.
– Так вот, сначала я убедился в том, что в доме жили всего трое: мопс, маркиза и старуха служанка. Потом, поскольку, проходя мимо, я увидел через окно столовую… Вы, вероятно, не знаете, что я – большой любитель живописи?
– Не знаю. Но от этого мое уважение к вам только возрастает, Жибасье.
Жибасье поклонился.
– Поскольку я увидел через окно столовой, – продолжил он, – две прелестные картины Ватто, на которых изображены сценки из итальянской комедии…
– Вы также любите итальянскую комедию?
– В живописи, да, Ваше Превосходительство… Таким образом мысль о том, как бы заполучить эти две картины, занимала меня весь день, стала моим сном в течение ночи. И тогда я посоветовался с Карамель, поскольку без ее помощи я не мог ничего поделать.
– Ты видела мопса этой помещицы? – спросил я ее.
Бедное животное изобразило такую мину, которую я никогда еще не видел!
– Он ужасно уродлив! – продолжил я.
– О, да! – дала она мне понять немедленно.
– Я с тобой согласен, Карамель, – продолжал я. – Но в мирской жизни ты видишь каждый день, как самые очаровательные девушки выходят замуж за самых неприятных мопсов. Это называется брак по расчету. Когда мы будем в Париже, я отведу тебя в театр Мадам и ты увидишь там пьесу господина Скриба, из которой тебе все станет совершенно ясно. Кстати, мы вовсе не находимся в этой долине слез для того, чтобы собирать там пырей и глодать там бублики с утра до ночи! Если бы мы могли делать только то, что нам приятно, моя лапочка, мы бы абсолютно ничем не занимались! Посему следует, несмотря на уродливость мопса маркизы, послать ему несколько тех взоров, которые твоя покойная хозяйка маркиза посылала мужчинам. Потом, когда этот мопс будет соблазнен, я разрешу тебе пококетничать, и даже, после того, как он покинет дом, а хозяйка последует вслед за ним, я разрешаю наказать его как следует за его фатовство.
Этот последний довод произвел на Карамель очень сильное действие. Она некоторое время поразмышляла, а потом вдруг заявила:
– Давай попробуем!
И мы попробовали.
– И получилось точно так, как вы и планировали?
– Точно так.
– И вы стали обладателем этих двух картин?
– Обладателем… Дело в том, что поскольку это были застывшие сцены, я отделался от них в момент, когда меня прижала нужда.
– Ну да, для того, чтобы за эту же цену купить другие картины?
Жибасье кивнул в знак подтверждения этого предположения.
– В таком случае, – продолжал господин Жакаль, – сцена, которую нам только что разыграла Карамель?..
– Была разыграна ею во второй раз.
– И вы полагаете, Жибасье, – сказал господин Жакаль, схватив руку философа-моралиста, – вы полагаете, что при необходимости она сможет сыграть еще раз?
– Теперь, Ваше Превосходительство, когда она уже вошла в роль, я в этом не сомневаюсь.
Когда Жибасье произносил эти слова, из-за угла Почтовой улицы показалось все семейство Броканты за исключением Бабиласа. Мало того, к нему присоединились окрестные мальчишки, которых возглавил Баболен.
В это же самое время господин Жакаль и Жибасье свернули за угол улицы Урсулинок.
– Вовремя мы успели уйти! – сказал господин Жакаль. – Если бы нас узнали, нам пришлось бы иметь дело со всей этой любезной компанией.
