Наследник Тавриды - Елисеева Ольга Игоревна (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
Николай колебался. Он знал, что рано или поздно придется пойти на это. Но оттягивал момент.
– Вы хотите, чтобы я пролил кровь в первый день царствования?
– Тогда он будет последним.
Николай отъехал вместе с Михаилом к забору, чтобы посоветоваться. И в это время сверху рабочие, строившие Исаакий, скинули на них бревно. Братья едва успели дернуть лошадей за поводья, заставив отскочить в разные стороны. Их обдало брызгами грязи.
– Если чернь присоединится, войска будут в трудном положении! – прокричал Рыжий.
С площади опять долетело: «Ура Константину!»
– Они хотят Константина? – решился император. – Так узнают Николая.
Одно орудие легкой пешей батареи было послано с Михаилом. Три других поставлены перед Преображенским полком. Никс еще надеялся, что эти приготовления напугают мятежников. Красавчик Сухозенет прокатился к их шеренге, предупредив:
– Будем стрелять!
Ему ответили криками «ура» и залпом. Тогда последовал приказ: «Пли!» Первый выстрел дали поверх киверов. Картечь ударила высоко, в стену Сената. Восставшие не двинулись с места и ответили беглым огнем.
– Да что у них, голов, что ли, нет?! – рассердился Бенкендорф.
– Сейчас не будет! – отозвался Сухозенет. – Хватит в игрушки играть. Мои артиллеристы и так ни черта не видят!
Действительно, с каждой минутой становилось все темнее. Скоро пришлось бы палить наугад. Второй и третий выстрелы ударили в самую середину толпы. Похоже, этого никто не ожидал. Мятежники рассыпались, спасаясь по Английской набережной и по Галерной улице, многие бросились на лед Невы. К счастью, он был крепок. Конная гвардия преследовала бегущих. Часть бунтовщиков начала было выстраиваться на реке, но по ним дали залп, и строй распался.
– Все кончено. – Бенкендорф подъехал к государю.
– Горожан… на ваш взгляд… много?
– Задело, – хмуро отозвался генерал. – Человек шестьсот будет. Может, больше.
Николай перекрестился.
– Какое несчастное начало.
– Поезжайте во дворец. – Александр Христофорович мял поводья. – Осталось собрать разбежавшихся. Четырех эскадронов конной гвардии хватит.
Едва начало смеркаться, как в маленьком кабинете вдовствующей императрицы опять появился принц Евгений. Его трясло.
– Все плохо. Большая часть войск отказывается повиноваться. Полки отпадают один за другим. Это катастрофа!
Странно было наблюдать в таком состоянии человека воевавшего, не без опыта командования и согретого лучами славы. Но, как видно, бой с неприятелем – одно, мятеж – другое. Откровенный ужас застыл на лице принца.
– Ступайте прочь! – прикрикнула на племянника Мария Федоровна. – И не пугайте моих внуков.
Со стороны Сената послышался артиллерийский залп. Женщины упали на колени, маленький Саша, незадолго до того приведенный к матери, тоже.
– Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй! – быстро-быстро твердила императрица. – Саша, проси за папу. Проси за папу!
Донеслось еще четыре или пять выстрелов. Наконец вернулся Лоло Ушаков и, задыхаясь, сообщил, что мятежники обратились в бегство.
– После первого залпа многие встали на колени и их не задело. Но много и убитых.
Мария Федоровна издала горлом сдавленный хрип.
– Русские русских же…
– Государь! Смотрите, вон он на лошади! – адъютант с восторгом тыкал пальцем в стекло.
Дамы кинулись к окну. Николай уже въезжал во двор. Потом взошел по маленькой лестнице. Было слышно, как он внизу отдает распоряжения. При звуке его голоса сердце едва не выпрыгнуло у Александры из груди. Она выбежала навстречу и заревела в голос, когда муж обнял ее. У него было какое-то не такое лицо.
– Милорадович смертельно ранен. Возможно, даже умер, – отрывисто сказал Николай и, заметив, что Саша плачет, поднял его. – Стыдно, сударь. Вы не дитя.
Он понес сына вниз во двор к саперному батальону.
– Я не нуждаюсь в защите. А наследника отдаю под вашу ответственность.
Старики-ветераны приняли мальчика на руки.
Расставлялись войска для охраны дворца и города. Государь еще раз объехал части. Благодарил. Узнавал новости.
Нужно было идти в церковь. Хотя вместо двух пробило семь. Придворное общество ожидало императорскую фамилию более пяти часов. Александра, как была в утреннем платье, прошла через передние комнаты. Огромная толпа расступалась перед ней, давая дорогу. У себя ее наскоро переодели в белое русское платье из крепа. Вернулся Николай. Он не выглядел усталым. Возбуждение дня не давало ему почувствовать утомления. Александра смотрела на мужа совершенно новыми глазами. Об руку они вышли в зал. Все склонились перед ним. И, ведя супругу, молодой государь вступил в церковь, куда так недавно его почти втолкнул Милорадович. Тогда многие из тех, кто сейчас смиренно опускал голову, готовы были потягаться с ним за власть. Один день. «Аз есмь пастырь добрый…»
Митрополит встретил их с крестом и святой водой. Саша стоял рядом с родителями впервые в орденской повязке. Певчие затянули «Тебе Бога хвалим». Николай снова почувствовал спиной взгляд, чуть повернул голову и, как несколько дней назад, встретился глазами с Жуковским. Они опять думали об одном и том же: благодарственная песнь не за новое царствование, а за спасение от смуты. Служба была краткой. Когда вернулись к себе и закрыли дверь, Александра ощутила огромную слабость, точно на нее уронили кусок листового железа. Она ничего не ела в течение дня и не могла сейчас. Никс уложил жену на большой кровати и позволил детям сползтись к ней.
– Спите! Я буду заходить вас проведать.
Перекрестил и ушел. Александра опустила голову на подушку и заплакала, не стесняясь малышей. Ее Николай был скован, не слишком уверен в себе и добр, добр, добр…
Мороз на улице крепчал. Город был наводнен войсками и разделен на квадраты бивуаков. Полиция при свете факелов и костров очищала Сенатскую площадь от трупов. Еще никому в голову не приходило соскребать с тротуаров застывшую кровь. Руки-ноги бы собрать, да сложить в сани. Вереницы возков, телег, розвальней, а на них не прикрытые рогожей люди ли, куски ли людей – не поймешь.
Бенкендорф, проезжая верхом по набережной в сторону Галерной, остановил квартального надзирателя.
– Что, братец, много?
Теперь, когда все лежали, площадь, еще час назад такая шумная, выглядела иной. Квартальный перекрестился. Хоть и служака, а не военный, привычки нет.
– Страх, ваше высокоблагородие! Трупы, снег весь перемят. Живых подбираем. На стон. Кому руку оторвало, кому бок пробило, кому челюсть вывернуло. Некоторых толпа совсем раздавила, кишки наружу, лицо, как блин.
– Сколько на погляд будет?
– Да за тысячу. Еще вон с деревьев и со стен не снимали.
Поблагодарив квартального, Александр Христофорович поехал дальше. Ему вспомнилось это место во время наводнения. Были ли среди убитых сегодня те, кого он спас тогда? Праздные мысли. В теперешнее время они не к чему. Но щемило сердце. Не на поле боя, не в чужом краю. И страшно подумать, что еще четыре года назад он предупреждал об этом покойного государя. Уже тогда было ясно…
На зданиях вокруг окна до верхних этажей были забрызганы мозгами и кровью. В нише на стене Сената прежде стояли Весы Правосудия. Туда забрался народ, чтобы лучше видеть творившееся на площади. Первый залп картечи, такой мирный, по мысли государя – поверх голов мятежников – попал по зевакам. И теперь на чашах остались чьи-то ноги, а выше пояса туловище было снесено. На одном фонарном столбе развевался клок волос, на другом – оторванное ухо.
Бенкендорф погрузился в мрачные мысли. Его трудно было удивить кусками человеческих тел. Но менее всего хотелось продолжения. То, что произошло сегодня – конец или начало? Полыхнет ли в Москве, Киеве, Варшаве? Юг, 2-я армия, Тульчин. Что будет там? Тьма, озаренная огнями костров и наполненная криками часовых, не внушала спокойствия.
Глава 12
Черниговский полк
1 января 1826 года. Одесса.
