Мертвецы не рассказывают сказки - Рудник Элизабет (книги без сокращений .TXT) 📗
Матросы призрачного экипажа «Немой Марии» в полном молчании застыли на палубе, во все глаза глядя на спокойное ласковое море, на голубое небо, пришедшее на смену вечно затянутому серыми облаками небу Треугольника Дьявола.
— Мы свободны! — разнесся над легкими волнами радостный крик второго помощника Лесаро, и экипаж восторженными воплями поддержал его. Держа в руках штурвал, согласно кивнул головой и капитан Салазар. Все точно, все так и есть. Они свободны наконец!
— Мои дорогие... э... мертвые друзья, — сказал он, с торжествующей улыбкой на лице поворачиваясь к своей команде, — отныне море наше! Пришло время начать охоту на пиратов!
Не успел растаять над волнами жуткий смех мертвецов, как «Немая Мария» уже легла на новый курс. Целью Салазара был Джек Воробей, и он будет преследовать любое пиратское судно, пока не поймает того, кто ему нужен. А уж когда поймает... А уж когда поймает Джека Воробья, тот сполна заплатит за каждый день, за каждый миг, проведенный Салазаром в морском аду Треугольника Дьявола! Всмотревшись в даль, Салазар заметил идущий вдали корабль, рассмотрел в подзорную трубу на его мачте пиратский флаг — «Веселый Роджер». Похоже, свою охоту он может начать прямо сейчас, немедленно — что ж, прощайтесь с жизнью, пиратишки!
Глава шестая
Ночь опустилась на Сен-Мартен. Горожане спокойно спали под своими одеялами, не подозревая о новой опасности, подкрадывающейся к их острову со стороны моря. На небе стояла полная луна. Причем не просто полная, но ярко-красная — Кровавая луна.
Сидя в своей камере, Карина записывала на стене математические вычисления, которые она делала при свете этой жуткой луны. Время стремительно утекало, Карине не нужен был хронометр, чтобы понять это, бег времени она чувствовала, что называется, своим нутром. Шанс найти Трезубец Посейдона и докопаться до подлинного смысла дневника Галилея с каждой секундой ускользал у нее из рук. Подступало отчаяние, но Карина не поддавалась ему, гнала прочь. Она и в прошлом не раз попадала в сложные ситуации, но всегда умела выходить из них.
Сможет она и сейчас преодолеть все трудности, нужно лишь как следует поломать голову. Подставив дневник Галилея под красноватый луч лунного света, Карина поворачивала его то так, то этак, приговаривая:
— Если ты чего-то не можешь увидеть, не означает, что этого здесь нет... — Она умолкла, когда ее взгляд остановился на ярко-красном рубине, украшавшем обложку дневника.
Драгоценный камень переливался в лунном свете, манил, притягивал к себе, и Карина не могла оторвать от него глаз. Разумеется, она и прежде много раз видела этот рубин, но еще ни разу не рассматривала его, сидя в тюремной камере, и никогда не видела камень в свете Кровавой луны, или, говоря по-научному, в момент лунного затмения. И тут Карина с удивлением увидела, что в проникающем сквозь рубин лунном свете на обложке дневника начинают проступать слова.
«Дабы силу моря освободить> должно все разделить», — прочитала она, а затем заметила, что рубин высветил на изображении кое-что еще, и был это маленький островок, затерянный среди звездного моря.
Двое солдат прошагали по вестибюлю тюрьмы и остановились перед начальником караула, лейтенантом Скарфилдом. Накануне Скарфилд со своими людьми доставил в тюрьму двух опасных заключенных — ведьму по имени Карина и знаменитого пирата Джека Воробья. Его обнаружили в одной местной таверне, и пират был настолько пьян, что не смог оказать ни малейшего сопротивления задержавшему его патрулю. Вот почему лейтенант Скарфилд до утра остался в тюрьме, хотя была не его очередь выходить на ночное дежурство. Слишком уж часто и ведьма, и пират ускользали в прошлом от властей, чтобы Скарфилд дал им хоть малейший шанс это повторить. Однако сказать, что лейтенант Скарфилд оказался доволен, было нельзя — он до сих пор не мог успокоиться, злился на себя за то, что упустил еще одного преступника, изменника по имени Генри Тернер.
— Сэр, — обратился к лейтенанту один из солдат. — Получено донесение о горящих в море кораблях. В наши воды проник неизвестный противник.
— Пираты? — спросил Скарфилд.
— Нет, кто-то другой, — ответил, покачав головой, солдат.
Пока они втроем обсуждали положение дел, темный вестибюль тюрьмы быстро пересек еще один солдат-охранник в красном камзоле и низко опущенной на глаза треуголке. Пройдя далее по коридору, он остановился возле одной из самых сырых и грязных камер.
— Мне нужно поговорить с тобой, — прошептал он, наклоняясь ближе к решетке. Лунный свет упал ему на лицо, и стало видно, что это Генри Тернер. Затаив дыхание, он ждал, когда ему откликнутся, но вместо этого из темноты вдруг протянулась рука, обхватила Генри за шею и крепко притиснула его к металлическим прутьям решетки.
— Дай мне твою саблю, — послышался хриплый голос.
— У меня нет оружия, — ответил Генри.
— Что же ты за солдат, если у тебя даже сабли нет, — удивился из темноты Джек Воробей.
— Меня самого разыскивают, чтобы засунуть за решетку.
— Да, это не есть хорошо, — помолчав, заметил пират.
Генри только пожал плечами — спорить тут было не о чем. Хотя, если подумать, можно было бы и возразить, пожалуй.
Сказать, например, что хотя его и разыскивают, он все-таки на свободе разгуливает, а не за решеткой сидит, как некоторые. Однако Генри сюда проник не для того чтобы вести светские беседы.
— Я ищу пирата по имени Джек Воробей, — сказал он, рассчитывая на то, что после этого его шею отпустят.
Расчет оказался верным. Сжимавшая шею Генри рука убралась прочь, а сам Генри, оказавшись на свободе, поспешно отступил на шаг назад от решетки и только теперь рассмотрел в лунном свете стоявшего по ту сторону прутьев заключенного. Да, это был он, тот самый пират, о котором так много слышал Генри. Пират, которого он искал.
— Э... а где же ваш корабль? — озадаченно спросил Генри. — Ваш экипаж... И ваши, извиняюсь, штаны?
Да-да, вы не ослышались, Джек был без штанов и не имел ни малейшего понятия о том, куда они делись.
— Знаменитый пират всегда выше подобного рода условностей, — надменно пожал плечами Джек.
— Если бы вы только знали, как долго я ждал этой минуты! А вы в таком виде! — ужаснулся Генри. — Я всем на свете рисковал, чтобы очутиться здесь! Послушайте, а вы точно Джек Воробей?
— Точно. И это, несомненно, известно нам обоим. — Пират придвинулся ближе к решетке и уставился на Генри своими подведенными расплывшимся углем глазами. — Но остается невыясненным другой вопрос. А кто ты такой?
— Меня зовут Генри Тернер, — слегка замявшись, ответил Генри, а затем добавил: — Я сын Уилла Тернера и Элизабет Суонн.
Джек нахмурился, протянул руку сквозь прутья решетки и принялся то так, то этак поворачивать голову Генри, изучая его лицо.
— М-да... — сказал он, насмотревшись. — Значит, ты малек Уилла Тернера и Элизабет? Так-так... — Генри утвердительно кивнул и отступил назад, спасая свое лицо от грязных цепких пальцев пирата. — А что твоя мамочка? Она часто вспоминала обо мне?
— Никогда, — удивился Генри.
— А во сне она мое имя шептала? — настойчиво продолжал расспрашивать Джек.
— Никогда, — повторил Генри.
Джек помолчал, подумал, потом сказал, вздохнув:
— Ты уверен, что мы говорим об одних и тех же людях? Он — проклятый евнух, она — золотоволосая, упрямая, губки надутые, шея, как у жирафа, и две прелестные...
— Да-да, это она, — оборвал его Генри, слегка повысив голос, и поморщился. Почему у всех пиратов нет ни малейшего представления о правилах приличия? Ведь он сейчас о его матери говорил, а не о какой-нибудь девке из портового кабака. Потом Генри вновь понизил голос и продолжил: — Я хочу, чтобы ты меня выслушал, Джек, потому что в данный момент — ты главная моя надежда! Я нашел способ спасти моего отца. Разрушить наложенное на него проклятие и освободить его от службы на «Голландце» может лишь одна вещь на целом свете — Трезубец Посейдона.
