Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Папоров Юрий Николаевич (читаем книги онлайн txt) 📗
— Ну, кто бы стал возражать, — сказал дон Рикардо, очевидно полагая, что дочь и ее муж шутят.
— В Риме тогда говорили: «Вот наконец у итальянцев появился настоящий папа, имеющий полное право именоваться отцом Рима».
— Мой Педро станет отцом стольких детей, сколько ему захочется. — Каталина поднялась с кресла, подошла к мужу и поцеловала его.
— Великая богиня Гера, жена эгидодержавного Зевса, покровительствует браку. Она нам поможет, — как бы подытожил Педро.
Донья Марсела и дон Рикардо радостно и согласно кивали головами.
Вскоре почти все было готово к отплытию. Хорхе более других рвался в бой. В один из последних вечеров в доме дона Рикардо приятно потрескивали свечи, теплым домашним светом озаряя беседу близких людей. В гостиной, кроме амфитрионов, собрались обе дочери со своими мужьями и ставшие почти членами семьи донья Кончита и ее муж Хорхе. Были слышны радостные возгласы и даже смех. Но на душе у каждого из присутствовавших было все же как-то муторно. Любимые мужчины — Педро, Хорхе и Антонио Игнасио — уходили в долгое и опасное плавание.
Антонио Игнасио, получив предложение от Педро вновь выйти с ним в море в качестве нотариуса, согласился не сразу. Он любил сестру Каталины и только что женился. Жена его уже ждала ребенка, но оказалась более решительной, убедила мужа принять предложение любимого им Педро. Как-то вечером Антонио пошел в дом к Педро, но его не оказалось. Тогда Антонио решил подкараулить возвращение друга и преподнести ему сюрприз. Была темная ночь. Педро свернул за угол и прямо столкнулся с другом, отпрянул, но шпагу не выхватил.
— Ты испугался, мой дорогой? — спросил Антонио.
— Ты бы испугал меня, если б я мог испытывать страх, мой милый. Это чувство оставило меня с той поры, как я расстался навсегда с моим несправедливо жестоким отцом. Я знаю, ты не хотел испугать меня, ты хотел обрадовать. — И закадычные друзья нежно обнялись.
Теперь же в богатой гостиной, по просьбе Каталины, шел разговор о пиратах. И вел его Педро.
— Первые морские разбойники, пираты, появились аж за тысячу лет до Рождества Христова, в Средиземном море, которое тогда называлось Маге Nostrum. Оно было колыбелью нашей, западной, цивилизации. Там впервые на планете зародилось мореходство и международная торговля. Древние финикийцы проживали в Малой Азии, в городах Триполи, Сидон, Дамаск, Акко и Тиро.
— Я где-то читал, что финикийцы перевозили по морю в Египет, богатую древнюю страну фараонов, ценные сорта древесины, масла, смолу, камедь, ароматические вещества, — заметил Антонио.
— Видишь, папа, прежде всего торговля! — вставила Каталина. — Гордись!
— Ни один университетский ученый не смог бы тебе возразить, мой дорогой Антонио. Везли же ко всем берегам Средиземного моря, в каждый порт и имевшие прекрасный спрос пурпур, крашеные ткани, шкуры, керамические изделия и, естественно, всякие ароматические средства. — Педро с улыбкой поглядел на Каталину.
— Мужчина живет ради женщины. Женщина же обязана ублажать и лелеять мужчину. Он ведь продолжатель рода человеческого. Особенно того мужчину, которого она любит, — также с улыбкой заметила Каталина. — А полюбила я тебя изо всех сил, потому что ты плавал, был моряком, капитаном. Сильный, бесстрашный, всегда обожженный солнцем, весь в шрамах, и все ты видел, и все знал и понимал. Ты был и остаешься для меня человеком особенным.
Хорхе закивал головой. Он подумал о том, что на самом деле моряки в Новом Свете действительно были людьми особой категории. Педро же в этот миг вспомнил растреклятого пирата, непревзойденного изувера, англичанина Филиппа Лайна, человека «особенного», который получал наивысшее наслаждение от изощренных издевательств именно над захваченными им капитанами других кораблей. Когда Лайн предстал перед судом, он с разнузданной наглостью громогласно заявил, что собственными руками лишил жизни тридцать четыре человека — капитанов и старших боцманов, — подлых, жалких правительственных слуг, и к тому еще бесчисленное множество сопротивлявшихся ему матросов. Точное число последних ему трудно было вспомнить.
— Таким образом, эгейцы и жители с острова Крит стали первыми в мире пиратами. Они на своих гребных суденышках, вооруженные пращами, луками и арбалетами, настигали беззащитных финикийских торговцев и грабили их. Так и зародилась новая форма раздела имущества, новый тип уголовного преступления, которое, как и положено, совершенствуясь с каждым новым веком, приняло сейчас опасную историческую значимость, — продолжил Педро свое повествование.
— Я восхищаюсь твоими познаниями, дорогой. — Довольное выражение лица Каталины радовало Педро. — Однако почему историческое?
— Да потому, что многие монархи, короли, императоры и преступные синдикаты использовали морской разбой как средство грабежа, присвоения постороннего имущества, разорения и даже захвата чужой земли. Пиратами всех времен руководили рвение, страсть к наживе и стремление уменьшить, ослабить могущество соперничающих между собою владык и целых наций, которые в силу религиозных или политических мотивов возникали на протяжении истории в самых отдаленных концах планеты.
— Ага. Закат славы и мощи финикийцев, значит, обязан развитию пиратства. Ну и, конечно, военному давлению со стороны Вавилонии, Ассирии, Персии и особенно Древнего Египта, — как бы заключил Антонио.
— Тебе надо обучать детей, мой милый. Однако еще за пятьсот лет до Рождества Христова правивший греческим островом Самос Поликрат…
— Тиран с наклонностями сатрапа, — проявил теперь свои познания Хорхе.
— И мастер по пиратскому делу! Он призвал умельцев, и они построили просвещенному тирану более крупные и ходкие гребные суда, которые давали значительные преимущества его пиратам. Прошло четыре века, и в истории появился король, то есть царь, правитель Понта, входившего в империю Александра Македонского. Звали его Митридат VI Эвпатор. Этот царь был одержим морским разбоем и еще дальше вперед продвинул развитие кораблестроения. Он превратил пиратство в дело государственной важности. Оставил пример. Потому нынешний король Англии и правитель Голландии в настоящей войне за испанский престол в значительной степени используют пиратов. Цель — ослабить Испанию, нарушить ее связи с богатыми заморскими владениями, отрезать от нужного товара.
— И потому ты, мой любимый, вновь выходишь в море сражаться с английскими и голландскими пиратами, — голосом, сразу ставшим серьезным, произнесла Каталина. — Я очень буду скучать! Но я горжусь тобой. Буду ждать тебя и постоянно молить Бога о сохранении тебе жизни!
— Да, пираты сегодня испанцам страшнее всего. И потом, всякий раз, как вспоминаю погибшего друга Тристу, я испытываю глубокую боль.
— А в чем, Педро, состоит разница между пиратами и корсарами? — спросила сестра Каталины.
— Корсар, моя дорогая, в отличие от пирата, который не признает ни веры, ни закона, это частное лицо, честный гражданин, имеющий на руках патент, разрешение своего правительства, обязывающий его сражаться с пиратами, не переступая закона, — за де ла Круса ответил Антонио. — Это дело настоящих патриотов, которые действуют на море согласно строгим предписаниям и нормам. Часть захваченного у пиратов добра, как и их корабли, корсары обязаны сдавать государству. На оставляемую у них часть они обязаны содержать свой корабль и расплачиваться с моряками за их службу. Взятых же в плен пиратов не продавать на невольничьих рынках. Это делают лишь пираты. Корсары обязаны вручать их властям, которые предают пиратов за совершенные преступления суду.
Педро одарил друга добрым взглядом, но подумал, что на практике люди остаются людьми, по природе они склонны поступать не как все, а как им хочется, и потому очень даже часто иные корсары ведут себя так, что их трудно отличить от пиратов. Подумал и сказал:
— Люди так устроены, моя дорогая, что для них нет ничего слаще, чем запретный плод. И определенная их часть просто склонна по своей натуре к нарушению правил и законов, которые создаются другой частью более уравновешенных и просвещенных людей. Часто бывает, что пираты нарушают даже созданные ими же самими законы. Первым морским разбойником в водах Нового Света — история не сохранила его имени — был французский капитан. Ровно тридцать четыре года спустя после открытия Колумбом Америки, этот француз на своем корабле захватил испанскую каравеллу в районе острова Лансароте и с ней пересек Атлантику. В Пуэрто-Рико, у Красного Мыса, пустил ко дну другую каравеллу, а потом ограбил и поджег небольшое испанское поселение Св. Герман.
