Среди дикарей и пиратов - Кингстон Уильям Генри Джайлз (книги без сокращений txt) 📗
Мать и Эдит сидели у палатки, дожидаясь возвращения отца.
— Полная гибель брига сильно огорчит его, — заметила мать, — а у него нет надежды на спасение. Нужно сделать все, чтобы поддержать дух отца и показать ему, что мы довольны своей судьбой. Я чувствую безграничную благодарность к Господу за то, что ваш отец согласился сойти на берег; гибель судна кажется мне сущим пустяком. Я уверена, что тебе и Пирсу удастся уговорить остальных слушаться его приказаний.
— Да, мама; и я уверен, что Гарри сделает то же, — сказал Пирс, — и Томми Пекк, и Дикки Попо; а не послушаются, так мы заставим их слушаться.
Костер удалось развести; завтрак только что поспел, когда показались отец и Медж. Они еще издали покачали головой.
— От брига не осталось и следа, — со вздохом сказал отец. — Надеюсь, мы получим страховку в Сиднее. До последней минуты я надеялся спасти судно и груз. К счастью, мы успели снять хороший запас провизии, пороха и дроби. Я предлагаю поселиться где-нибудь здесь по соседству. Когда мы познакомимся с местными жителями, с природой страны и дикими животными, которые могут служить нам пищей, мы пошлем экспедицию в Сидней. Приобретя известную опытность, мы сравнительно нетрудно доберемся до английских поселений на юге.
Мать была вполне согласна с предложением отца: она находила вполне разумным остаться тут, пока мы не ознакомимся со страной, к тому же она почти столько же боялась долгого путешествия на суше, как и на море. Однако не все наши спутники разделяли это мнение, хотя и не высказались сразу.
Часто бывает, моряки, потерпевшие крушение и очутившиеся на берегу, уже не подчиняются дисциплине. Так было и тут: матросы не были непочтительны, но небрежно исполняли приказания отца. Он был офицером на военном корабле, не привык к порядкам на коммерческих судах и считал, что матросы должны повиноваться на берегу так же, как на корабле. Штурман и его помощник, очевидно, были на стороне матросов, так что из офицеров отец мог положиться только на Меджа. Поэтому они постоянно советовались между собой. Прежде всего нужно было решить вопрос о том, где устроить поселок в том случае, если подчиненные согласятся помочь устройству его. Но когда отец заговорил об этом со штурманом и его помощником, они сразу объявили, что не намерены оставаться тут.
— Видите, капитан Рэйнер, с вами жена и семья, а у нас дело совсем иное, — заметил штурман. — Мы хотим вернуться в свои семьи, к цивилизованной жизни; к чему оставаться здесь, когда у нас есть крепкая лодка, в которой можно легко добраться до Сиднея? Если вы дадите нам лодку, мы решили отправиться, как только разомнем ноги на берегу.
Отец ответил, что подумает; в ответ штурман пробормотал что-то, не долетевшее до нашего слуха.
Я говорил с Меджем об этом.
— Боюсь, что тут ничего не поделать, — заметил он. — Если нам не удастся убедить их остаться, пусть уходят; у нас нет возможности принудить их сделать то, что они не желают. Поэтому остается только положиться на себя. Я уверен, что Томми Пекк и Гарри останутся верны нам; надеюсь, что и боцман, и Падди Дойль, который, по-видимому, очень привязан к нам.
— Я отвечаю за Неда Бертона и еще за двух-трех человек, — сказал я.
— Ну так мы устроимся хорошо и без остальных, — весело сказал Медж. — Прежде всего надо выстроить коттедж для вашей матери и Эдит. Я сказал об этом вашему отцу; он ответил, что будет очень обязан мне, и я решил, что мы сейчас же примемся за дело и покажем, что мы ни в ком не нуждаемся. Я видел у устья реки подходящий строевой лес; если Дойль согласится пойти с нами, мы возьмем с собой топоры и примемся за рубку. Скажите другим; мальчики могут приносить сюда бревна, а ваш отец и Бертон класть их. Может быть, кому-нибудь станет стыдно, и он предложит свои услуги.
Гарри и Том очень обрадовались работе. Мы отправились. Матросы сидели вокруг костра, курили трубки, но не спросили нас, куда мы идем и что намереваемся делать.
Мы скоро дошли до места, где недалеко от берега, под утесами, росло много маленьких пальмовых деревьев с прямыми, чистыми стволами, как раз пригодными для нашей цели. Мы срубили два дерева, и мальчики понесли их, заказав срубить еще пару к тому времени, как они вернутся. Жара была сильная, и, если бы с воды не дул легкий ветерок, я думаю, мы не были бы в состоянии вынести ее. Медж скинул куртку, засучил рукава рубашки и бодро принялся за работу. Дойль сделал то же, и оба срубили по два дерева прежде, чем мне удалось повалить одно. Дойль пошел дальше, а я продолжал работать вблизи Меджа.
Я рубил дерево, как вдруг услышал необычайно громкий крик. Это кричал Медж. Я взглянул на него и, к моему ужасу, увидел его на земле в тисках громадной змеи, которая, высоко подняв голову, казалось, намеревалась всадить в него свои зубы. Топор его упал на землю так, что он не мог защищаться. Я бросился к нему с поднятым топором и, вероятно, привлек внимание змеи, потому что вместо того, чтобы броситься на своего пленника, она повернула голову ко мне. Не попади я, и змея укусила бы нас обоих. Раздумывать было некогда. Я нацелился прямо в голову змеи. К счастью, топор мой был недавно отточен. Одним ударом я снес голову змеи, которая упала рядом с моим другом. Тело ее еще продолжало обвивать Меджа, и мне с трудом удалось оторвать ее. Потом я помог Меджу подняться.
Многие лишились бы чувств при таких обстоятельствах. Медж только встряхнулся, чтобы убедиться, не переломаны ли у него кости, потом поднял топор и сказал:
— Благодарю вас от всего сердца, Годфрей; своим мужеством и присутствием духа вы спасли мне жизнь. Еще бы одно мгновение — и эта тварь впустила бы в меня свои зубы. Надеюсь, что такие змеи не водятся по соседству, а то неприятно будет жить тут.
Когда Дойль и мальчики подошли ближе, они еле поверили тому, что случилось, и убедились только тогда, когда увидели обезглавленную змею.
Прежде чем приняться за дело, мы обыскали все вокруг, чтобы убедиться, нет ли вблизи еще подобных змей, но ничего не нашли. Я никогда больше не видал змеи таких огромных размеров, хотя вообще в этой местности водилось много змей, среди которых встречались и чрезвычайно ядовитые.
Убедившись, что нам не грозит опасность, мы с Меджем снова принялись за рубку деревьев, а другие товарищи сейчас же уносили их в наш лагерь. Мы наказали им, чтобы они ничего не говорили матери и Эдит, которые вообразили бы, что местность наводнена змеями. К вечеру мы нарубили столько деревьев, что наши носильщики не могли перетаскать их в лагерь.
Когда мы вернулись, некоторые матросы помогали отцу и Бертону обтесывать бревна и складывать их. Другие болтались без дела.
Ветер все еще продолжал дуть с моря; прибой был сильный, и потому лодки не могли выйти на поиски груза, который мог быть выброшен в море. Матросам приходилось отложить свою поездку в Сидней.
Не видно было ни Пуллинго, ни кого-либо из туземцев; поэтому мы решили, что местность мало населена. Однако отец все же велел поставить на ночь часовых. Некоторые из матросов заворчали, и отцу и Меджу пришлось не спать всю ночь, чтобы наблюдать за ними.
На следующее утро ветер спал, океан ярко сверкал в лучах солнца, и прибрежное пространство воды было совершенно спокойно. Штурман и его помощник вежливо, но решительно попросили у отца позволения отправиться в баркасе вместе с теми матросами, которые пожелают ехать с ними. Отец указал им на могущие встретиться опасности в случае бури: берега совершенно неизвестны им. Он советовал им сделать некоторые улучшения на судне, но они сказали, что на это потребуется время, а они хотят отправиться немедленно. Тогда отец попросил их проехать вдоль берега к северу, чтобы посмотреть, что осталось от судна и не выбросило ли чего-нибудь на берег.
Штурман согласился, но просил, чтобы с ними поехал отец или Медж.
— Позвольте мне поехать, мистер Рэйнер, — сказал Медж, — а вы останьтесь на берегу с миссис Рэйнер и займитесь постройкой дома.
Я попросился ехать с Меджем в четверке; штурман с шестью матросами отправился на баркасе. С нами были три матроса; остальные, приведенные в хорошее расположение духа обещанием отца дать им баркас, остались с отцом и обещали помочь ему.
