Восстание на «Св. Анне» - Гервасьевич Лебеденко Александр (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— А какая там еще троица?! Вали при всех! — закричал кто-то с верхней койки.
— Нет, ребята. Много ушей — много шума. Давай уж по-организованному, — настаивал Андрей.
— Нельзя иначе. Надо выбирать, — медленно, слово за словом, уронил Кас. Его мрачный голос и уверенный тон произвели впечатление.
— Давай, давай, ребята! — поддержал старый механик. — Выбирать так выбирать.
— Все согласны? — переспросил Андрей. — Чтоб потом отказу не было.
— Согласны, не тяни кота за хвост! — закричали по углам.
— Так еще раз, ребята, предупреждаю: смотри, никому из тех, — он показал на дверь, — ни слова, и что скажут выборные, то и делать.
— Ладно, ладно. Еще одно начальство. Старого не хватает.
— А как величать-то будем выбранных?!
— Довольно, ребята! Не до шуток. Называй, кого будем выбирать. Нет, сначала сколько — трех или пять?
— Три! Пять! Три! — посыпались частые выкрики.
— Так три или пять? — переспросил Андрей.
— Три!.. Пять!.. — поднялся новый взрыв криков, но «три» кричало большинство.
— Так трех? За трех — большинство. Ну, теперь — кого?
— Быстрова, Каса, Быстрова, Яковчука, Жигова, Каса! — Имена сыпались со всех сторон, но все это были имена Каса, Андрея и Яковчука, по-видимому, уже признанных лидеров большинства.
— Еще кого? — вошел в роль Андрей.
— Хватит, хватит!
— Значит, Быстров, Кас и Яковчук. Так, братва?
— Верно, правильно!
— А Сергея Ивановича? — подхватил внезапно матрос Косюра.
— Верно! — загудел весь кубрик. — Правильно!
Кованько поднял руку.
— Нет, братва. Мне кажется, это не нужно. Спасибо за доверие. Я теперь с вами. — Он произнес эту фразу с возраставшим волнением. — Но троих достаточно. Тройка может привлечь к делу кого найдет нужным.
Ну, и меня тоже, и Николая Львовича. Понадобимся — пожалуйста!
— Ну, ладно. Все одно — давай тройку!
— Теперь, ребята, тихо. Давай по местам. Тихо сидеть, а мы посоветуемся. Ты, Загурняк, садись у выхода да следи за тем, что делается на палубе. Да, вот что, чуть не позабыл! Ребята, у кого есть оружие?
— У меня, — сказал старый механик Кириллов, — есть небольшой браунинг. Неважная штука...
— Все равно. Гони его Загурняку. Кто дежурит, тому и передавай, — скомандовал Андрей. — Еще у кого, ребята?
Все молчали.
— Слабо, братва. Эх ты, дьявол. А у вас, Сергей Иванович, Николай Львович?
Увы, наше оружие осталось в каютах.
Быстров, Кас, Яковчук наклонились над столом и что-то зашептали друг другу. Похоже было на то, что Андрей предлагает какой-то план, а остальные только покачивают головами в знак согласия. Когда Андрей кончил, Яковчук с маху шлепнул его широкой ладонью по плечу и сказал:
— Ай, золотая у тебя голова, Андрюшка! Тебе бы земским быть.
Андрей улыбнулся.
— Только бы вышло. Тогда держись, рыжий!
— Слушай, ребята! — вдруг закричал Андрей. — А кто же остался там, а?
— Да, верно. Давай врагов-то сообразим, — согласился Яковчук. — Напоминайте, ребята, — начал он, откладывая по пальцам. — Из матросов — Сычев, Фомин и Глазов, а у нас из машинного — механик Сергеев да два кочегара: Степанов и Ионин. Ну, старших механиков, к думаю, считать не надо. Они действовать против нас не будут. Да я полагаю, что и кочегары там застряли зря. Стояли вахту — там и остались, сюда их не пустили. Я их в капитанской компании не видал! Парни не плохие.
— А кока забыли!
— Да, кок. А может, и он только перебраться не успел? Как теперь узнаешь?
— А кто же при машине там, кто же на вахте? Ведь машина-то стучит, — сказал Загурняк.
— Да, наверное, Степанов да Ионин всё, — сказал Андрей. — Капитан и старших, наверное, приструнил, а то, может быть, и кока от плиты к топке перевел.
— А рулит-то кто?
— Кто? Сычев, конечно!
— Ну, а как же смена?
— А за сменой к нам придут.
— Поклонятся!
— Не ходить, ребята, — твердо сказал Андрей. — Пусть покрутятся, а завтра мы с ними поговорим иначе.
Долгое время никакой связи между кубриком и палубой не было, но, когда стемнело, в кубрик вошел Шатов.
Кубрик встретил его недружественным молчанием.
Шатов постоял у двери, подошел к столу, провел пальцем по цинковому бортику и посмотрел на палец. Затем вытер его о серую грязную штанину и осмотрел хозяйским взглядом кубрик. Матросы молчали.
— Что же, ребята, а вахта-то как? Чего порядок забыли? Не на берегу ведь.
— А что, и без нас, поди, справятся, — ядовито, себе под нос, пробурчал Загурняк.
— Коли в Америку, так нас нет, — поддержал Вороненко.
— Нам не платили ведь, — добавил Санька Кострюковский.
— А мне платили? — вспылил Шатов.
— А то нет? — закричал Яковчук. — Иначе чего же ты стараешься?
— Молод ты, сукин сын, мне такие вещи говорить, — рассердился старик. — Шел бы лучше в свой кубрик.
— А ты стар, да удал, боцман, — выступил вперед Андрей. — Не за страх, а за совесть работаешь. Так заруби себе на носу — на вахту мы не пойдем. Пусть повернет капитан на север да все оружие нам сдаст, тогда поговорим.
— Ишь ты, какой выискался, Аника-воин, — прошипел боцман. — Тебе и оружие сдай, тогда только ты говорить станешь. Вишь, как тебя расперло. Вождь! Сукин сын!
— Ты не ругайся, Шатов, — сказал Андрей. — Не за добром пришел, так проваливай, а то вылетишь рваным пыжом.
— Да что это? — сжал кулаки Шатов. — Да ты грозить? Ах ты, стервец задрипанный!
— Гони его в шею, Андрей! — закричал кто-то в глубине кубрика.
— Вон к черту! В загривок старца! Продажная душа! Подлюга!
Шатов побелел от злости и шагнул к дверям. Андрей за ним.
— Бунтари! — крикнул с нижней ступеньки Шатов. — Висельники! — и выбежал из кубрика.
Матросы долго молчали.
— Ну вот, война объявлена, — сказал, наконец, раздельно и задумчиво Кас.
— Да, — протянул Яковчук. — Погнали мы боцмана здорово. Теперь миру не бывать.
— А вот и манифест услышим! — крикнул Загурняк. — Сам капитан прет.
Глаза матросов поднялись к верхним ступеням лестницы, ведущей в кубрик. Грузная фигура капитана закрыла просвет. Тень от широких плеч легла на пол кубрика. Капитан дошел почти до низу лестницы и стал на одной из последних ступенек. Он нагнулся, подался вперед и просунул голову в кубрик. Во всей его фигуре, громоздкой и неуклюжей, несмотря на высокий рост, чувствовалась необычная настороженность. Прежняя уверенность и презрительное спокойствие оставили его.
Матросы поднялись и встали перед ним, но это не был знак внимания или повиновения. Это было то движение наизготовку, когда напрягаются мышцы и настораживаются нервы. Андрей стоял впереди.
— Слушайте мое последнее слово, — отчеканил капитан. — Мы пойдем туда, куда поведу я. Я один знаю все, что нужно знать человеку, которому доверено судно. Я согласен выбрать комитет из трех человек, с которыми я буду иметь дело. В этот комитет войдут Сычев, Фомин и Шатов. Вы все немедленно выйдете на работу. Андрей, Кас и оба штурмана пойдут под арест. Если же вы не согласны, то подохнете здесь с голоду. Я не выпущу из кубрика ни одного человека. Буду стрелять во всякого, кто высунет нос, а во Французской Гвиане выдам вас властям как бунтовщиков и большевиков. Там вы познакомитесь с работой на ртутных приисках.
Небось, когда кожа будет отходить от костей, «Святая Анна» вспомнится раем. Так вот, выбирайте!
Андрей схватил со стола тяжелую медную кружку и с перекошенным лицом ринулся вперед.
— Так ты еще издеваться, сукин сын! — и он запустил кружкой в капитана. Кружка со звоном пролетела через переднюю часть кубрика и ударила капитана в колено. Капитан выхватил руку из кармана, и сейчас же прогремел выстрел. Пуля впилась в доски пола, и дверь наверху с треском захлопнулась.
Все эти события прошли с такой быстротой, что мы с Кованько могли быть только молчаливыми свидетелями. Драма на «Св. Анне» перешла в стадию быстрых и решительных действий, к которым мы все же не были подготовлены. Впрочем, Кованько справился со смущением легче. Он встал, вышел на середину кубрика и громко сказал:
