Тайны знаменитых пиратов, или «Сундук мертвеца» - Белоусов Роман Сергеевич (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
На самом большом судне было письмо правителю Панамы от вице-короля Лимы, предупреждавшего его, что в море находятся враги, и по этой причине он послал эти три корабля с мукой, которую тот, может быть, не ждет, и просит бережно ее расходовать, так как не знает, когда сможет послать еще (Панама снабжалась из Перу)… Корабль должен был также доставить из Лимы в Панаму около 2 миллионов фунтов стерлингов. Но пока на него грузили муку, до купцов дошел слух, что капитан Сван появился в Вальдивии (порт в южной части Чили), и было приказано отправить деньги назад на берег.
Пленные испанцы сообщили нам, что жители Трухильо строят форт в Гуанчако (который является морским портом Трухильо) у самого моря, возможно, для того, чтобы отразить любую попытку высадки там на берег. Услышав эти новости, мы изменили наши первоначальные планы и решили идти, взяв с собой три захваченных испанских корабля, к Галапагосам, которые представляют собой множество больших островов, лежащих у экватора или рядом с ним».
Но спустя некоторое время пираты все же решили подстеречь корабль с серебром из Лимы в Перу. Однако среди них не оказалось судна с драгоценным грузом. Это были военные корабли, посланные для борьбы с пиратами. У последних было четырнадцать судов, у испанцев в три раза больше. Что было делать? Дампьер без всякого стеснения отмечает, что пираты при виде несущихся на них на всех парусах испанцев предпочли спастись бегством.
Столь же неудачной была и другая попытка захватить испанский галион с драгоценностями на пути к Акапулько, что на побережье Мексики. К этим несчастьям следует добавить и потерю убитыми в стычках с испанцами пятидесяти человек. Все эти неудачи породили разногласия среди пиратов, они перессорились, и каждый из капитанов решил идти, как говорится, своим путем.
Одни двинулись пешком через территорию Никарагуа к Атлантическому побережью, другие поплыли на юг к мысу Горн. Капитан Сван, на корабле которого находился и Дампьер, пустился в плавание на запад через Тихий океан. По тем временам пересечь его оказалось непросто. Ведь еще не было точных сведений о ширине этого океана, не знали, за сколько дней можно его преодолеть и соответственно сколько брать продовольствия. Руководствовались лишь сведениями Дрейка.
В плавание вышли 31 марта 1686 года и через пятьдесят один день достигли острова Гуам. То есть прошли 7323 мили по океанским просторам. К концу этого перехода продовольствия оставалось по полкружки маиса в день на человека.
Остров Гуам был открыт Магелланом. Отсюда великий мореход пошел на Филиппины, где и был убит в стычке с туземцами. С тех пор испанцы прочно обосновались здесь, превратив Манилу в торговый центр, связанный с Американским побережьем по ту сторону Тихого океана. Между Манилой и крупнейшим городом на Тихоокеанском побережье Мексики Акапулько существовало регулярное сообщение. Испанские галионы с грузом драгоценных Металлов и камней, специями и другими дарами Востока были здесь частыми гостями.
После Гуама и Филиппин капитан Сван повел корабль к Сиаму и еще дальше на север к Кантону. Но тут на судне произошли события, которые изменили все планы Дампьера. Команда, недовольная Сваном, избрала капитаном Джона Рида. Впрочем, Дампьеру было уже все равно, кто будет командиром. К тому времени он твердо решил при первой возможности оставить судно. Причина была в том, как он сам писал в дневнике, что его «утомила эта сумасбродная команда», ее беспробудное пьянство и бесчинства.
Однако сделать сразу это не удалось. Некоторое время он еще плавал вместе с Ридом, побывал у берегов Австралии. Его записи об аборигенах, которых англичане встретили здесь, и сегодня представляют интерес. Как и те, где он рассказывает об обычаях и пище других, тогда еще не известных европейцам народов, населяющих Новую Гвинею и другие острова, мимо которых ему довелось проплы-вать. Так, Дампьер подробно описывает неведомые европейцам хлебное дерево, лимоны, манго, кокосовые орехи и бананы. Есть у него и описание бумеранга – деревянного меча, выглядевшего как сабля.
Наконец, когда подошли к Никобарским островам, что лежали на морском пути из Гоа в Макао и оттуда в Японию, Дампьер попросил Рида отпустить его на берег. К удивлению Дампьера, тот легко согласился, предложив за компанию прихватить еще матроса Холла и нескольких малайцев, которых не хотел держать на корабле. Когда Дампьер сел в лодку, кто-то заботливый бросил ему топор – вещь, как окажется, крайне необходимую и для защиты, и в качестве товара для обмена.
На другой же день после того, как Дампьер оставил корабль, он обменял этот топор на каноэ. Но, к несчастью, едва он и его спутники погрузились в лодку, как она перевернулась. Все – и люди, и багаж – оказались в воде. Были испорчены карты и пострадал дневник, который все же удалось высушить. Смогли сберечь и такую важную вещь, как компас.
Переделав каноэ в морской катамаран, Дампьер добрался до Аче на северном побережье Суматры. Это было, пожалуй, одно из самых трудных его плаваний.
«Было 15 мая 1688 года, около четырех часов пополудни, – записал в своем дневнике Дампьер, – когда мы покинули Никобарские острова, держа путь к Аче. Нас было всего шесть человек, два англичанина и четыре малайца, которые родились в Аче. 18 мая подул свежий ветер, небо начало заволакивать облаками». Поднялись сильные волны, солнце окончательно скрылось. В лодке набралась вода, ее приходилось то и дело вычерпывать. Вечером того же дня небо стало совсем черным, покрытым тяжелыми облаками, дул сильный ветер, по морю шли высокие волны.
«Море бросало в нас белой пеной, темная ночь окутала нас, нигде не было спасительной земли, а наш маленький ковчег, казалось, вот-вот накроет набежавшая волна… Я подвергался многим большим опасностям, о некоторых из них я уже упоминал, но худшая из всех них была не более чем детской игрой в сравнении с тем, что происходило. Я должен, к своему стыду, признаться, что в то время не мог собраться с мыслями.
Другие опасности не приходили ко мне с такой спокойной и ужасной торжественностью. Неожиданное нападение, бой или что-либо в этом роде, когда льется чья-то кровь и все рвутся вперед, обуреваемые страстями, – это совсем не то. Но здесь я смотрел утомленным взглядом на приближающуюся смерть и почти не имел надежды избежать ее. Я должен признаться, что мое мужество, которое я до этого еще сохранял, покинуло теперь меня…
Около 10 часов начался ливень с громом и молниями. Но дождь был приятен для нас, поскольку совершенно иссякли запасы пресной воды, которую мы захватили с собой. Ветер, дувший сильно, постепенно стал более умеренным, и море тоже успокоилось. И когда мы посмотрели на компас, то с удивлением обнаружили, что по-прежнему идем на восток… Но около двух часов утра 19 мая опять налетел сильный ветер с дождем, который лил до рассвета… Было очень темно. Сильный ливень промочил нас до нитки».
Наконец, через пять дней плавания Дампьер и его спутники добрались до Аче. Вот когда пригодились и малайцы. Они помогли устроиться у местных жителей. Это было особенно кстати, так как оба – Дампьер и Холл – страдали от малярии, а потом на них свалилась новая напасть – дизентерия.
Поправившись, Дампьер согласился на предложение одного купца стать капитаном его корабля, который должен был плыть в Тонкин и обратно. Путь проходил через Малаккский пролив, мимо Сингапура, тогда безлюдного острова. Вернувшись в Аче, он плавал в Малакку с контрабандным грузом опиума, ходил в Мадрас, затем служил артиллеристом в форте на Суматре. Но случая возвратиться на родину все так и не было. А ведь прошло уже двенадцать лет, как он ее покинул. За эти годы Дампьер так ничего и не нажил. Все его богатство состояло в дневнике, спрятанном в бамбуковой палке. И еще был мальчик-раб по имени Джоли, подаренный ему каким-то капитаном. Этот мальчик был весь с головы до ног покрыт татуировкой, и Дампьер рассчитывал заработать в Англии кое-какие деньги, демонстрируя его и выдавая за восточного принца.
