Священный камень - Касслер Клайв (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗

—    Только если он принадлежал очень близкому человеку. — сказал Мидоуз. — И этот человек мертв.

—    Позвоню Оверхольту и попрошу его, чтобы полиция Лас- Вегаса это проверила, — сказал Кабрильо. — А вы отдохните. Чувствую, завтра будет горячий денек.

Мидоуз и Сэн вышли из номера, но Трюйт остался.

—    Я поспал на борту «Гольфстрима», босс, — сказал он. — По­чему бы вам не дать мне адрес, и я проведу небольшую ночную разведку.

Кабрильо кивнул и выдал Трюйту всю информацию.

—    Собираемся здесь в восемь утра, Дик, — сказал он. — А по­том прибудут и остальные.

Трюйт кивнул и пошел в номер, чтобы переодеться. Через пять минут он уже спускался в вестибюль на лифте.

Хальперт работал всю ночь. «Орегон» шел к Лондону полным ходом, с минимальным количеством людей на вахте. Оператив­ники спали в каютах, и на судне воцарилась тишина. Хальперт любил спокойствие. Запустив в компьютере поиск в базе дан­ных Министерства обороны, он пошел по коридору на камбуз, поджарил себе бейгл и сварил кофе в кофейнике. Намазав бейгл мягким сыром, завернул его в бумагу, сунул под мышку, взял кофейник и пошел обратно в кабинет.

В лотке принтера лежал лист бумаги. Вынув его, Хальперт медленно прочел текст. Ближайшим родственником Кристофе­ра Ханта была Мишель Хант, его мать, проживающая в Кали­форнии в Беверли Хиллз.

Введя имя в компьютер, Хальперт начал поиски информации.

В Лондоне было четыре утра, когда «Хоукер-800ХР» с Хик­мэном на борту приземлился в Хитроу. Прямо на полосе его ждал черный «Роллс-Ройс». Лимузин помчался по пустынным улицам в сторону Мэйденхеда.

Хикмэн хотел быть на фабрике в Мэйденхеде к открытию. Остальная команда скоро прибудет из Кале, а ему еще очень много надо сделать. Он поглядел на флакон с заразой, который купил у Вандервальда. Немного этого, немного пыли от метео­рита — и вуаля.

Учитывая, что квартира располагалась в Ист-Энде, ее обста­новка была роскошной. Этот район долгое время был самым дешевым, но в последние пару лет Ист-Энд стал попрестижнее и подороже, когда высокие цепы на жилье в центре заставили старожилов переезжать оттуда.

Трехэтажный дом на Кингсленд Роуд, неподалеку от Музея Джеффри, пережил бомбежки Второй мировой практически невредимым. После многих лет в качестве съемного жилья для иммигрантов, облюбовавших район в конце двадцатого века, по­следние пару лет дом возродился в качестве дорогого публично­го дома, находящегося под контролем старого семейного клана бандитов, возглавляемого Дереком Гудлином.

На первом этаже был салон и бар с кабинетами. На втором расположилось казино и еще один бар; на верхнем же были спальни, отделанные на любой вкус.

Как только Лабатиби остановил свой «Ягуар» перед домом и выбрался наружу вместе с Амадом, Дерек Гудлин, который сам заправлял делами в этот вечер, уже ждал его. Гудлин, которого за глаза звали Жуком за крохотные круглые глазки и покры­тую оспинами кожу, улыбнулся, подбежал к дверям и уже начал мысленно считать денежки. Он уже имел дело с этим арабом и знал, что если Лабатиби решил провести здесь ночь, то счет пойдет на тысячи.

—    «Чивас» с «Кока-колой», — крикнул Гудлин бармену, вы­бегая навстречу гостю, и, распахнув двери, улыбнулся, обнажив тонкие острые зубы. — Мистер Лабатиби, — произнес он с те­плотой змеи, которую положили в ящик со льдом. — Как здоро­во, что вы сегодня с нами.

Лабатиби презирал Гудлина. В нем он видел все, что ненави­дел в западных людях. Гудлин делал деньги на грехе и разврате, и то, что Лабатиби часто становился его клиентом, не меняло ровным счетом ничего.

—    Привет, Дерек, — тихо ответил Лабатиби, беря у подбе­жавшего официанта бокал. — Смотрю, все обделываешь свои бесчестные делишки.

Гудлин мерзко улыбнулся в ответ.

—    Просто даю людям то, чего они желают, — ответил он.

Лабатиби кивнул и дал знак Амаду идти за ним. Подойдя к резному бару красного дерева, он опустился в кресло у круглого стола, на котором стояла зажженная свеча. Гудлин последовал за ним, как преданная собачка.

—    Будете сегодня играть? — спросил Гудлин, когда оба гостя уселись.

—    Быть может, позже, — ответил Лабатиби. — Пока что при­неси моему другу арака, а потом позови Салли.

Гудлин махнул бармену, чтобы тот разыскал бутылку креп­кой лакричной настойки, популярной на Ближнем Востоке, а затем поглядел на Лабатиби.

—    Салли Форс или Салли Спанкс? — спросил он.

—    Форс для него, а Спанкс — для меня, — ответил Лабатиби.

Гудлин побежал за женщинами. Спустя пару секунд офици­ант поставил на стол бутылку арака и бокал. Амад, которому на следующий день предстояло умереть, испуганно глядел вокруг.

Закрыв дверь за Лабатиби и его другом, Дерек Гудлин вер­нулся в кабинет и принялся пересчитывать стопки денег, потя­гивая бренди из коньячного бокала. Хорошая ночка. Араб и его молчаливый друг добавили к выручке пять тысяч фунтов. Это, а еще постоянный клиент-японец, который здорово проигрался на рулетке, дало выручку на тридцать процентов больше обычной.

Он уже связывал пачку купюр резинкой, чтобы убрать в сейф, когда в дверь постучали.

—    Подожди, — сказал он, убирая наличные в сейф, закрывая дверцу и поворачивая диск. — О’кей, теперь заходи.

—    Я за деньгами, — сказала Салли Форс. — За последними деньгами.

Вокруг ее левого глаза синел кровоподтек.

—    Лабатиби? — спросил Гудлин. — Я думал, что ты должна была быть с мальчишкой.

—    Я и была, — ответила Салли. — Он повел себя грубо после...

—    После чего? — спросил Гудлин.

—    После того, как у него не встал, — ответила Салли Форс.

Гудлин сунул руку в ящик стола и достал один из конвертов,

приготовленных, чтобы платить девочкам, работавшим в эту ночь. Отдал Салли.

—    Отдохни пару дней, — сказал он. — И возвращайся на ра­боту в среду.

Устало кивнув, девушка покинула его кабинет и поплелась по коридору.

Лабатиби вел «Ягуар» на запад, по Лиденхолл-стрит. Амад молча сидел на пассажирском месте.

—    Хорошо провел время? — спросил Лабатиби.

Амад хмыкнул.

—    Готов к завтрашнему?

—    Аллах велик, — тихо ответил Амад.

Повернувшись, Лабатиби глянул на йеменца, который гля­дел в окно на здания, стоящие вдоль улицы. У него зародились сомнения насчет Амада, но он не стал их высказывать. Завтра утром он выдаст йеменцу последние указания. А потом доедет до Ла-Манша и смоется во Францию.

Трюйт прошел по Стрэнд и дошел до переулка, где, согласно имеющимся данным, снял квартиру Лабатиби. На первом эта­же магазин, неработающий. Еще три этажа, где располагались квартиры, окна везде темные. Обитатели спят. Трюйт открыл отмычкой замок двери вестибюля, вошел внутрь и начал осма­тривать почтовые ящики. Он читал написанные на них имена, когда рядом с домом затормозил «Ягуар» и из него вышли двое. Трюйт поспешно спрятался на лестнице позади лифта и при­слушался. Двое мужчин вошли и подошли к лифту.

Подождав, пока спустится лифт, откроются и закроются две­ри, Трюйт встал и вернулся к лифту, глядя на индикатор над дверьми. Лифт остановился на третьем этаже. Вернувшись на лестницу, Дик поднялся до третьего этажа. Достал из кармана миниатюрный микрофон, воткнул в ухо наушник и медленно пошел по коридору вдоль дверей. Через одну дверь услышал мужской храп, за другой тихо мяукала кошка. Он прошел уже полкоридора, когда услышал голоса:

—    Это раскладная кровать, — сказал один.

Ответа Трюйт не расслышал. Запомнив номер квартиры, он мысленно представил себе, где должны находиться ее окна. Потом провел мимо двери миниатюрным счетчиком Гейгера, который захватил с собой. Радиации не было.

Тихо спустившись по лестнице, он вышел на улицу и погля­дел на окна квартиры Лабатиби. Занавески были задернуты. Подойдя к «Ягуару», Трюйт присел и приложил к топливному баку миниатюрный магнитный диск. Потом проверил машину счетчиком Гейгера. Радиации не было.

Запомнив расположение других зданий, он пошел обратно на Стрэнд.