Невероятные путешествия - Урбаньчик Анджей (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗

Второй член экипажа — 44-летний Марсель Модена, француз итальянского происхождения, живущий с женой и двумя дочерьми в Канаде. Владелец ресторана, ранее служил пять лет во французском флоте сигнальщиком, знает море. В 1956 году совершил успешный рейс на плоту «Эгар П». Третий участник экспедиции — Габриель Са-лас, 27-летний геолог из Чили, немец по происхождению. Перед тем как попасть на «Ла Вальсу», путешествовал по свету с помощью «автостопа», то есть на попутном транспорте. Человек, не знающий трудностей и преград. Четвертый — моряк и парашютист, 26-летний Норман Тетро из Канады. Среди всех членов экипажа он самый молчаливый, за что был прозван «человеком из лесу» [5].

Ранней весной 1970 года началось строительство плота в Гуаякиле (Эквадор). Первейшая проблема — где найти подходящие бальсовые деревья для корпуса. После длительных поисков семь огромных стволов бальсы были найдены у подножия Анд, между Гуа-якилем и Кито. Транспортировка их на побережье, где должен был сооружаться плот, заняла три дня, в течение которых люди работали как каторжные. На плот пошло семь уложенных в ряд стволов диаметром более 60 сантиметров каждый, и пять стволов потоньше, диаметром около 30 сантиметров, уложенных сверху поперек первых. Самый длинный из продольных стволов — одиннадцатиметровый — выступал спереди как нос будущего судна. На то, чтобы связать все стволы вместе, ушло, по словам строителей (в это даже трудно поверить), шесть с половиной километров канатов. Сооруженный таким образом корпус плота имел 11 метров в длину, 4,5 метра в ширину и весил 7 тонн. От металла отказались полностью. Управление плотом должно было осуществляться с помощью руля, а также девяти вставных досок-килей, помещаемых в щелях между бревнами в зависимости от потребности, диктуемой направлением ветра и течения.

Такелаж состоял из грот-мачты в виде буквы «А» и одной бизани. Два паруса — спереди четырехугольный грот на двойной мачте, на корме — трехугольная бизань. Оба из парусины. И это все. Плот строился по древним образцам. Было известно, что именно на таких плотах индейцы уанкавика задолго до Колумба плавали из Эквадора и других районов южноамериканского побережья в Мексику, а быть может, даже через Тихий океан в Полинезию.

Все было сделано тщательно и прочно: деревянные релинги, бамбуковая палуба, скамейки. В качестве каюты, где можно было спать и укрываться от волн, — небольшая хижина из тростника. На мачте — национальные флаги всех членов экспедиции. Рассчитанный на полгода провиант состоял в основном из консервов и концентратов. Запас воды — всего 250 литров; предполагалось, что дожди пополнят его. Снаряжение простое и самое необходимое. Из современного снаряжения на борту «Ла Бальсы» были навигационные приборы и радиопередатчик с мотором, обеспечивающим энергией генератор, резиновая надувная лодка да еще некоторые инструменты.

«Мы уже предпринимали одну попытку в 1966 году; тогда наш плот затонул, — говорит капитан экспедиции. — Мы находились в 600 милях от побережья Эквадора и чудом спаслись». Двое из членов экипажа Норман и Габриель были новичками. Они недооценивали опасности предстоящего рейса, их привлекала сама перспектива плавания. Еще в Гуаякиле, прежде чем были отданы швартовы, руководитель предупредил их: «Вы вверили свою жизнь плоту, и вы обретете ее вновь, если достигнете Австралии». Они смеялись, но недолго… В далекий рейс к берегам Австралии отправились также — в клетках — три попугая и два кота.

Наконец все хлопоты были завершены, и 29 мая 1970 года провожаемый жителями Гуаякиля экипаж «Ла Бальсы» отправился в открытый океан. Впереди — 10 000 миль пути. На каждой их ожидали опасности: штормы, встречные ветры, акулы… Новичкам это казалось сказочным путешествием.

Обернулось же оно тяжелой борьбой за жизнь.

Виталь Альсар верил в свой плот. Когда повернули назад сопровождавшие их яхты и моторные лодки, когда скрылся за горизонтом берег материка, а Норман и Габриель начали страдать от приступов морской болезни, хоть было еще не поздно возвратиться, Альсар Виталь взвесил в последний раз все «за» и «против». Победил оптимизм. «Что бы там ни было, — подумал он, — а за полгода мы не утонем».

Наученный горьким опытом своего первого путешествия, когда ему не удалось достичь цели, поскольку древесина, из которой был сделан плот, пропитывалась водой и гнила, организатор экспедиции на этот раз очень тщательно выбирал стволы для плота. Как и в прошлый раз, он решил использовать древесину бальсы: она имеет лучшую, чем у пробкового дерева, плавучесть, хоть и сравнительно быстро пропитывается влагой. После многочисленных экспериментов и микроскопических исследований, проведенных в минувшем году в Мексике, Виталь Альсар установил, что преимуществом обладает «женское» дерево, которое следует спиливать в определенной фазе месяца, когда соки в основном еще в корнях и ствол дерева достаточно сухой.

Первый этап пути, именуемый «дорогой отцов» (то есть Хейердала и У ил-лиса) и пролегавший на северо-запад к архипелагу Галапагос, не предвещал больших осложнений. Процесс акклиматизации, особенно трудный для новичков, протекал нормально. Обучение управлению — в качестве руля использовали обработанную «под весло» жердь — тоже проходило успешно. Океан был спокоен. Члены экипажа занимались рыбной ловлей, отдыхали от нервной суеты последних дней, связанной с подготовкой к отплытию, да и от слишком бурных проводов. Мореплаватели надеялись, что и последующие дни будут похожи на предыдущие.

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Трудности начались уже 10 июня у Галапагосских островов. Сильный юго-западный ветер упорно сталкивал «Ла Вальсу» к скалам Тортуга— большой дугой выступающим из воды к югу от Галапагосского архипелага вулканическим глыбам, напоминающим своей формой огромных черепах. Хоть паруса были убраны, ветвь течения Гумбольдта, будто магнит, притягивала плот все ближе к грозному каменистому валу. Избрание Гуаякиля местом старта само по себе содержало элемент риска. С опасностью сноса к Галапагосским островам, самой серьезной из тех, которые угрожают плотам, отправляющимся на запад из Южной Америки, столкнулись и «Кон-Тики», и «Семь маленьких сестер», хоть оба плота стартовали из Лимы, расположенной в 500 милях южнеъ.

Но теперь уже ничего нельзя было изменить. Мореплаватели зарифили паруса и прилагали отчаянные усилия, чтобы держать плот под острым углом к ветру, перемещая для этого кили. Напрасный труд! Плот направлялся прямо в центр опасной скалистой дуги и имел все шансы разбиться. Члены экипажа наспех соорудили из досок и бамбуковых стволов два больших весла, с помощью которых пытались преодолеть течение. Четыре часа экипаж, по два человека у весла, боролся за каждый сантиметр, чтобы избежать опасного столкновения со скалами, но безуспешно. «Вскоре кожа у нас на руках уже была стерта до такой степени, что напоминала скорее бахрому. Удержаться на ногах было невозможно, так как бревна стали скользкими от воды и водорослей. Силы у всех были на исходе». Габриель взорвался: «Черт бы побрал эту экспедицию и всех нас!» Виталь ответил ему руганью. В этот момент ветер, которьщ они до сих пор проклинали, буквально в одну секунду изменил направление. Из последних сил они натянули паруса, и «Ла Вальса» проскользнул совсем рядом с торчавшими из воды скалами, которые время от времени скрывались в пене волн. Четверо мореплавателей, с кровоточащими ссадинами на руках и занемевшими от напряжения ногами, стояли, держась за ванты, и смотрели, как плот медленно огибает скалы Тортуга. Они смеялись, радуясь первой победе над стихией.

Галапагосские острова остались за кормой, и перед плотом открывались просторы океана. Под порывами наполнявшего паруса пассата, переваливаясь на длинной волне, «Ла Вальса» плыл на запад. Скорость, составлявшая на отрезке Гуаякиль—архипелаг Галапагос в среднем 50 миль в сутки, возросла теперь до 60. Попав во власть экваториального течения, плот мог плыть беспрепятственно в нужном направлении.