Повествование о китобойце «Эссекс» (ЛП) - Чейз Оуэн (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
С тех пор мне часто вчуже казалось, что крайней слабостью и глупостью с стороны нашей было смотреть на разбитое и затонувшее судно с такой неумеренной нежностью и жалостью; но, казалось, покинув его, мы расстались со всякими надеждами, и отклонили от него курс наш скорее от отчаяния. Мы решили в своих ботах держаться вместе, как можно ближе друг к другу, чтобы оказывать в случае происшествий помощь и присутствием друзей уменьшать уныние мыслей наших. Случай наш уверил меня, что несчастие и в самом деле любит компанию; лишенные помощи и поддержки друг друга, были среди нас многие, чей слабый дух, я уверен, пал бы перед мрачными воспоминаниями о прошедшем бедствии, и кто не обладал рассудком или твердостью, достаточными для созерцания приближающейся судьбы нашей без ободрения от вида более твердых товарищей их. Ветер был сильным весь день; и море очень волновалось, наша лодка постоянно набирала через щели воду, так, что мы вынуждены были все время держать одного вычерпывающего. В течение ночи погода стала крайне бурной, и волны то и дело обрушивались на нас. По договоренности мы разделились на две вахты; одна из которых должна была постоянно бодрствовать и работать по лодке, как-то: вычерпывать; устанавливать, натягивать и выравнивать паруса. Этой ночью мы шли курсом нашим все вместе весьма хорошо и много имели возможностей беседовать с людьми из других ботов, при чем рассматривались с разных сторон способы и возможности спасения нашего; по общему мнению, более всего можно надеяться на встречу с каким-нибудь судном, и, вероятнее всего, китобойным, огромное количество которых мы полагали крейсирующими на той широте и в тех морях, куда мы держали тогда курс; но это была лишь надежда, исполнение которой ни в коей мере не зависело от наших усилий, но единственно от случайности. Поэтому было сочтено неблагоразумным в предвкушении встречи с ними сбиваться с курса, чтоб хоть на мгновение потерять из виду добрую вероятность, которая, Провидением Господним, имелась для нашего достижения суши предписанным себе маршрутом; поскольку это наиболее всего зависело от разумных вычислений и от наших трудов, мы приняли, что провизии и еды при малом довольствии хватит нам на шестьдесят дней; что с пассатом, которым мы тогда шли, мы сможем покрывать в среднем расстояние один градус в день, что позволит нам в 26 дней достичь области переменных ветров, а потом, еще в тридцать, самое большее, при хоть какой-нибудь благосклонности стихий, достигнуть берега. С этими соображениями начали мы путешествие наше; общая ошибочность которых и последующие уныние и страдания, которые мы претерпели, будут в дальнейшем показаны. Довольствие наше состояло поначалу из хлеба: одна лепешка весом примерно в фунт и три унции, и полпинты воды в день на каждого. Само по себе скудное количество это (менее трети того, что требуется обычному человеку) мы, однако, приняли без роптаний, и часто потом славили Бога даже за такую малость, данную нам в нищете нашей. Темнота еще одной ночи овладела нами, и, в первый раз разделив свой паек хлеба и воды, мы уложили в лодке утомленные тела наши и попытались немного передохнуть. Естество, наконец, утомилось от внимания и тревог предыдущих двух ночей, и сон нечувствительно пришел к нам. Сновидения не могли взломать крепкое оцепенение забытья, сковавшее тогда ум; а что до меня, то мысли мои так меня преследовали, что роскошь сия все еще была незнакома глазам моим; каждое воспоминание было свежо еще передо мной, и я лишь несколько раз задремал в промежутках между моими надеждами и страхами, коротко и недостаточно. Темный океан и зыбкие воды было ничто; едва ли, кажется, в ту минуту испытывал я страхи быть поглощенным ужасной бурей или разбиться о подводные скалы вместе со всеми другими обычными предметами боязливых размышлений; мои мысли до появления нового дня полностью поглощены были мрачным видом обломков, и ужасным обликом кита, и его местью.
23-го ноября. В сундуке моем, который мне посчастливилось сохранить, было несколько мелких предметов, которые оказались для нас очень полезными; среди прочего: восемь-десять кусков писчей бумаги, свинцовый карандаш, комплект одежды, три маленьких рыболовных крючка, складной нож, служащий нам помимо прочих полезных целей еще и лезвием. Продолжать делать какие-нибудь записи я мог, однако, с большим трудом из-за непрекращающейся качки, неустойчивости бота и постоянных морских брызг. Вдобавок к перечисленных предметам, в лодке был фонарь, пороховница и две-три свечи, всегда хранящиеся там во время китовой охоты. Вдобавок ко всему этому, капитан сохранил мушкет, два пистоля и банку с приблизительно двумя фунтами пороху; последний он разделил в равных долях меж тремя лодками, и дал второму помощнику и мне по пистолю. Когда пришло утро, мы оказались довольно близко друг к другу, а ветер значительно усилился со вчерашнего дня; посему мы вынуждены были зарифить паруса, и хотя не ожидали какой-нибудь особенно большой опасности от тогдашней силы ветра, в лодках стало весьма неудобно из-за частых брызг волн, отчего тела наши были все время мокрыми от соленой пены. Мы, однако, держались курса до двенадцати часов, когда произвели вычисления, елико способны были в условиях того, что вода нас обливала, а море делало бот крайне неустойчивым. В этот день мы оказались на широте 0?58’ S, снова перейдя экватор. Мы бросили мысль продолжать хоть сколько-нибудь правильный долготный подсчет, не имея ни телескопа, ни лаглиня. Ветер немного умерился после полудня, но к ночи снова начал дуть почти ураганом. Мы начали теперь опасаться за маленькую барку нашу; она была так худо рассчитана, с точки зрения силы, чтобы противостоять волнению моря, что требовался постоянный труд одного человека, чтобы держать ее сухой. После полудня нас окружили дельфины, которые в огромном количестве играли вокруг нас и следовали за нами всю ночь.
24-го ноября. С предыдущего дня ветер не утих, и волнение моря поднялось до очень сильного, и увеличило, если это еще возможно, крайнее неудобство положения нашего. Более всего прочего к несчастьям нашим добавило то, что все наши усилия по сохранению провианта оказались в большой степени тщетны; бот неожиданно захлестнула большая волна и повредила часть провизии, прежде чем мы успели ее подхватить; своевременным уходом и большим тщанием мы, однако, смогли сделать ее съедобной и предохранить от подобного урона остаток. Провиант сделался для нас предметом крайнего беспокойства; ожидание, воистину само по себе скудное, на котором зиждилось окончательное наше спасение, сразу же сменилось бы на совершенную безнадежность, лишись мы провизии, единственного средства поддержания в нас не только физической силы, но и самого рассудка; и с этих пор превыше всего прочего он стал для нас предметом забот и усилий наивеличайших.
На следующий день мы выяснили, что в капитанской лодке часть провизии постигла ночью та же участь; оба каковых происшествия послужили к пробуждению в нас еще более сильного чувства скудости надежды на людские силы, что имелись в нашем распоряжении, и указали нам на нашу полную зависимость от божественной помощи, в коей тем больше мы нуждались.
25-го ноября. Никакого изменения ветра все еще не случилось, и в прошлую ночь мы претерпели такую же сырую и неприятную погоду, как и в предыдущую. Около восьми часов утра мы обнаружили, что в бот наш стала быстро прибывать вода, и в несколько минут ее стало столько, что мы всерьез встревожились за безопасность нашу; мы тут же стали искать по всей лодке течь, и, отодрав перекрытие или настил около носа, увидели, что вода проникает через одну из щелей, или наружных бортов, разошедшихся там; и стали измышлять способ починить его. Огромной сложностью было то, что течь находилась в днище бота, примерно в шести дюймах от поверхности воды; следовательно, было необходимо получить доступ к его наружности, чтобы снова его укрепить: имея течь с подветренной стороны, мы повернули оверштаг, от чего он почти поднялся над водой; капитан, который в то время был впереди нас, увидав наши маневры, укоротил парус и вскоре галсами подошел к нам. Я уведомил его о нашем положении, и он немедленно встал рядом для оказания помощи. Приказав всем в лодке собраться на одном борту, мы сильно накренили другой, так что течь оказалась над водой, и тогда нам, с небольшими трудностями, удалось вогнать несколько гвоздей и закрепить их, немало сверх наших ожиданий. Этим, казалось бы, незначительным происшествием были вызваны необычного свойства страхи. Вспоминая о том, какому легкому судну мы предались; вся безопасность наша состояла единственно в его прочности на многие, по всей вероятности, недели, не стоит удивляться, что небольшое происшествие это не только изрядно подавило дух наш, но и бросило огромную тень на естественные виды на спасение наше. В данном случае нам дало возможность спастись от неизбежной гибели еще и обладание несколькими гвоздями, без которых (не посчастливься нам спасти их с корабля) мы бы, по всем расчетам, пропали; мы все еще были подвержены повторению подобного же происшествия, или, возможно, даже худшего, поскольку в продолжение нашего путешествия в сильное и постоянное волнение непрочность и слабость лодки нашей будут только возрастать, и ослабление единственного гвоздя в ее днище означит верную смерть нашу. Мы не хотели добавлять это соображение к несчастьям положения нашего.
