Морской волк. Рассказы рыбачьего патруля - Лондон Джек (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
– Поменяемся местами, – сказал Чарли, – правь прямо ему в корму, как будто мы идем к верфи.
Я взялся за руль, а Чарли сел на среднюю скамью и положил возле себя револьвер.
– Если Алек начнет стрелять, – продостерег он, – ложись на дно и правь оттуда, так, чтобы видна была одна только рука.
Я кивнул головой, и мы замолчали. Лодка мягко скользила по воде, и Большой Алек все больше и больше приближался к нам. Мы видели его уже совсем ясно. Он вылавливал багром осетров и бросал их в лодку, тогда как его товарищ очищал крючки и снова опускал их в воду. Тем не менее, когда мы очутились на расстоянии пятисот ярдов от них, могучий рыболов заметил нас.
– Эй, вы! Чего вам тут надо? – крикнул он.
– Продолжай править, – прошептал Чарли, – сделай вид, будто ты ничего не слышишь.
Прошло еще несколько тревожных минут. Рыбак зорко следил за нами, а мы с каждой секундой приближались к нему.
– Убирайтесь-ка восвояси, если дорожите своей шкурой, – крикнул он, точно сообразив вдруг, кто мы такие. – Ну, живее! Не то худо будет!
Он приложил винтовку к плечу и стал целиться в меня.
– Уберетесь ли вы теперь наконец? – спросил он.
Я услыхал, как Чарли заскрежетал от досады.
– Поворачивай, – шепнул он мне. – На этот раз дело сорвалось.
Я повернул руль, отдал парус, и наша лодка сразу отошла на несколько румбов. Большой Алек наблюдал за нами, пока мы не отъехали достаточно далеко; тогда он снова принялся за работу.
– Оставьте-ка вы лучше Большого Алека в покое, – сказал нам довольно сердито Карминтель в тот же вечер.
– Значит, он вам жаловался, так что ли? – многозначительно осведомился Чарли.
Карминтель смутился и покраснел.
– Говорю вам, оставьте его в покое, – повторил он. – Это опасный человек; нам не так много платят, чтобы стоило с ним связываться.
– Да, – тихо ответил Чарли, – я слыхал, будто за то, чтобы оставить его в покое, платят гораздо лучше.
Это был прямой вызов Карминтелю, и мы увидели по выражению его лица, что удар попал не в бровь, а в глаз. Ибо ни для кого не было тайной, что Большой Алек так же охотно давал взятки, как и вступал в драку, и что за последние годы не один патрульный пользовался деньгами греческого короля.
– Вы хотите сказать… – вызывающе начал Карминтель.
Но Чарли резко оборвал его.
– Я ничего не хочу сказать, – ответил он. – Вы слышали, что я сказал, и если на вас шапка горит…
Он пожал плечами. Карминтель метнул на него яростный взгляд, но не произнес больше ни слова.
– Чего нам не хватает, так это воображения, – сказал мне однажды Чарли, когда мы сделали попытку подкрасться к Большому Алеку на рассвете и были снова встречены стрельбой.
После этого в течение многих дней я ломал себе голову, пытаясь изобрести способ, с помощью которого два человека в открытом море могли бы схватить третьего, недурно владеющего винтовкой и никогда не расстающегося с ней. Во время стоячей воды можно было неизменно видеть Большого Алека, который, не скрываясь, среди бела дня, открыто и дерзко работал со своей «китайской лесой». И обиднее всего было то, что каждый рыбак от Бенишии до Валлехо был прекрасно осведомлен о том, как король греков издевается над нами. Карминтель тоже мешал нам, нарочно заставляя следить за ловлей железниц в Сан-Пабло; таким образом, мы могли уделить королю греков лишь очень немного времени. Но так как жена и дети Чарли жили в Бенишии, то мы избрали это место своей штаб-квартирой и постоянно возвращались туда.
– Я кое-что придумал, – сказал я по прошествии нескольких бесплодных недель. – Мы дождемся стоячей воды, и когда Большой Алек отправится с рыбой на берег, выйдем в лодке и захватим лесу. Это заставит его потратить время и деньги на новую лесу, а мы тем временем придумаем, как захватить и вторую. Если мы не можем поймать его, то, по крайней мере, отобьем охоту заниматься ловлей в этих местах, понял?
Чарли согласился, что мысль недурная. Мы стали поджидать случая. Как только наступило время между приливом и отливом, и Большой Алек, собрав рыбу с лесы, вернулся на берег, мы вышли на нашей лодке. Мы знали расположение лесы по береговым знакам и были уверены, что без труда разыщем ее. Прилив только что начинался, когда мы поплыли вниз к тому месту, где по нашим предположениям находилась леса, и бросили рыбачий якорь. Мы спустили его на коротком канате, так что он едва касался дна, и медленно потащили его за собой, пока он не задержался; лодка тоже вдруг остановилась твердо и неподвижно.
– Вот она, – воскликнул Чарли. – Ну-ка помоги мне тащить. – Мы стали вместе вытаскивать веревку, пока не показался якорь, а за ним и осетровая леса, зацепившаяся за одну из его лап. Десятки смертоносных крючков заблестели перед нами, когда мы стали освобождать якорь. Но лишь только мы направились вдоль лесы, как резкий удар по лодке заставил нас вздрогнуть. Мы оглянулись, но, ничего не заметив, снова вернулись к своей работе. Через минуту раздался второй такой же резкий удар, и планшир между Чарли и мной разлетелся в щепки.
– Похоже на пулю, парнишка, – сказал Чарли задумчиво. – И далеко же стреляет этот Большой Алек. Он стреляет бездымным порохом, – прибавил он, посмотрев в сторону берега, находившегося на расстоянии мили от нас. – Вот почему мы не слышим выстрела.
Я взглянул на берег, но не заметил там ничего похожего на Большого Алека; он несомненно прятался за каким-нибудь утесом, держа нас в своей власти. Третья пуля ударила по воде, отскочила рикошетом, со свистом пролетела над нашими головами и снова упала в воду позади лодки.
– Пожалуй, пора убираться, – хладнокровно заметил Чарли. – Как ты на этот счет, парень?
Я был вполне согласен с ним и добавил со своей стороны, что леса, собственно, совсем не так уж нужна нам.
Вслед за этим мы подняли якорь и наставили шпрюйтовый парус. Стрельба сразу прекратилась, и мы уехали с неприятным сознанием, что Большой Алек, наверное, смеется над нашим поражением.
Но дело обстояло хуже. На следующий день, когда мы проверяли сети на рыболовной пристани, король греков начал смеяться и издеваться над нами перед целой толпой рыбаков. Лицо Чарли потемнело от гнева; но он сдержался, пообещав только Большому Алеку непременно засадить его за решетку. Тут Большой Алек начал хвастаться, что ни одному патрулю никогда не удавалось поймать его, да никогда и не удастся, а рыбаки поддакивали ему и уверяли, что иначе и быть не может. Они пришли в такое сильное возбуждение, что, казалось, вот-вот открыто кинутся на нас; но Большой Алек, опираясь на свой королевский авторитет, успокоил их.
Карминтель также смеялся над Чарли, отпускал по его адресу иронические замечания и всячески изводил его. Но Чарли сдерживался, хотя по секрету заявил мне, что он решил во что бы то ни стало изловить Большого Алека, хотя бы ему пришлось посвятить на это весь остаток жизни.
– Не знаю, как я добьюсь этого, – говорил он, – но добьюсь непременно. Это так же верно, как то, что меня зовут Чарли Легрант. В свое время меня обязательно осенит, уж будь покоен.
И действительно, в свое время его осенило совершенно неожиданным образом.
Прошел целый месяц, в течение которого мы постоянно ходили вверх и вниз по реке и по заливу, не имея ни одной свободной минуты, чтобы заняться нашим рыбаком; а тот в это время преспокойно ловил рыбу «китайской лесой» в бухте Тернеровской верфи. Однажды днем нас вызвали по патрульному делу в плавильню. И тут-то, совершенно неожиданно, нам представился долгожданный случай. Он явился под видом беспомощной яхты, набитой людьми, страдавшими морской болезнью; и мы лишь с большим трудом распознали в ней тот благоприятный случай, которого мы так давно ждали. Это была большая яхта-шлюп; она находилась в совершенно беспомощном положении, потому что муссон дул без малого с силой настоящего шторма, а на борту ее не было ни одного настоящего моряка.
Мы с некоторым любопытством наблюдали с пристани Сельби за неумелыми маневрами, имевшими, по-видимому, целью поставить яхту на якорь, и за столь же неумелыми попытками спустить ялик, который должен был отправиться к берегу. Какой-то очень жалкого вида человек в грязной парусиновой одежде, едва-едва не потопив ялика в огромных волнах, бросил нам конец и вылез на берег. Он так нетвердо стоял на ногах, точно пристань опускалась и поднималась под ним; оправившись немного, несчастный моряк рассказал нам о своих злоключениях, то есть, вернее, о злоключениях яхты, с которой он прибыл.
