Пираты Мексиканского залива - Паласио Висенте Рива (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Тут донья Ана постаралась, будто ненароком, показать дону Диего свою округлую шею и прекрасные плечи.
Дон Диего, не отрываясь, как зачарованный смотрел на донью Ану: ее манящая красота, огненные глаза, подернутые влагой, свежий коралловый рот с полуоткрытыми губами, за которыми поблескивали два ряда жемчужных зубов, могли поколебать добродетель даже не столь молодого и пылкого мужчины, как Индиано.
– Донья Ана, – ответил он взволнованно, привлекая к себе молодую женщину, – вы не только красивы, вы чарующе прекрасны, я вам это уже не раз повторял. Вся кровь вскипает во мне, когда я смотрю на вас, мои глаза ищут ответного взгляда, руки просятся обнять ваш стан, губы жаждут вашего поцелуя.
– Так что же вы так холодны со мной, почему не прижмете меня к груди, не поцелуете? Уж не обманываете ли вы меня, дон Диего? Возможно ли, чтобы вас пугало то, что не пугает слабую женщину? Я вас люблю, я ваша, так к чему эта нерешительность?
– Донья Ана, я больше не в силах таиться от вас, я открою перед вами, как перед богом, мое сердце и душу, без притворства, ничего не скрывая. И если моя исповедь причинит вам боль, простите меня, донья Ана, и помните – вы сами заставили меня открыться вам. Ведь вы мой ангел-искуситель. Я не могу долее противиться вашим чарам.
– Так говорите же, сеньор, говорите, откройте передо мной ваше сердце, я буду вашей утешительницей.
Донья Ана подошла еще ближе и так низко нагнулась к дону Диего, что он ощутил се дыхание. Одна рука дона Диего по-прежнему покоилась на плече молодой женщины, другая лежала пленницей в ее ладонях.
В этот миг донья Ана была неотразима; завороженный ее черными глазами, дон Диего чувствовал себя беззащитным, как колибри перед взором удава.
– Донья Ана, – взволнованно произнес он, – я полюбил вас с первого взгляда, вы это знаете. Когда дон Энрике отнял у меня вашу любовь, я возненавидел его, стал его смертельным врагом. Узнав, что дон Кристобаль де Эстрада похитил вас, я решил больше никогда не видеться с вами, чувствуя, что эта встреча может оказаться для меня роковой, – ведь стоило вам сказать одно лишь слово, и я упал бы к вашим ногам или умер бы от отчаяния. Я не знал, какого рода отношения существовали между вами и моим соперником, возможно, вы любили его по-настоящему, а может быть, вы только из каприза и желания выйти замуж предпочли его мне. В порыве досады и оскорбленного самолюбия, не желая признаться дону Кристобалю в моей позорной слабости, я навсегда похоронил надежду увидеть вас и завоевать вашу любовь. Вы слушаете меня, сеньора?
– Да, сеньор, слушаю. Продолжайте же, продолжайте.
– Конечно, я мог бы просить вашей руки, но я полюбил Марину и дал ей слово. Едва ли вы поймете, как можно любить одновременно двух женщин. Но это было именно так. Я любил Марину, и я любил вас, мной владели сразу два глубоких и сильных чувства, но сколь различны они были! Марину я любил нежной, спокойной любовью, не знавшей ни страхов, ни терзаний, моя любовь к ней была как ручей, мирно журчащий в цветущей долине, как зеркальная гладь озера среди камышовых зарослей. Вас я любил с бешеной, яростной страстью. Моя любовь к вам походила на неистовый поток, стремящийся вниз среди хаоса скал и ущелий, на бурное море, разбивающее об утес свои кипящие волны. Рядом с вами мне казалось, что я больше всего на свете люблю вас; но стоило мне увидеть Марину, как я о вас и не вспоминал. А когда я оставался один, вы обе как живые вставали передо мной: два чувства, соединенные в моем сердце злым духом мне на погибель, вступали между собой в борьбу, и тогда – ах, донья Ана! Я не в силах передать вам, что тогда происходило со мной. Мысль, что я могу потерять одну из вас, сводила меня с ума; я понимал, что мне придется, связав свою судьбу с одной, забыть другую, и приходил в отчаяние. Судьба разрубила роковой узел: вы соединили свою жизнь с Кристобалем де Эстрадой, я – с Мариной. Борьба закончилась, но тайная боль продолжала точить мое сердце. Я представлял вас в объятиях другого и терзался ревностью, я был уверен, что вы забыли меня. Если бы я знал, что вы несчастливы и вспоминаете обо мне, я меньше страдал бы. Но знать, что вы счастливы в объятиях другого… Вам известно, чем все это кончилось. Теперь вы понимаете меня, донья Ана?
– О да, дон Диего! – воскликнула донья Ана, сияя улыбкой. – Понимаю, ведь мое сердце испытало такую же борьбу. Я любила вас, но из гордости, из самолюбия, чтобы увидеть у своих ног человека, который, как мне казалось, пренебрег мной, я ответила на любовь дона Энрике. Мать одобрила мой выбор, она всегда мечтала о блестящей партии для своей дочери. Дерзость дона Кристобаля разрушила мои планы, и я, покинутая вами, утратив надежду стать женой дона Энрике, который никогда не женился бы на мне после всего, что произошло, я согласилась стать возлюбленной дона Кристобаля и последовала за ним в далекие края. Там, с виду спокойная, я жила, снедаемая горестными воспоминаниями, близ вас, не смея увидеться с вами, единственным человеком, пробудившим в моей душе неугасимые мечты. Ваш образ преследовал меня, а мне приходилось притворяться веселой и счастливой. Но вот я снова встретила дона Энрике, на один миг мое чувство к нему ожило, но вскоре оно превратилось в ненависть. Да, этот человек стал мне ненавистен… Я встретила вас, мы жили под одним кровом, вместе совершили долгое путешествие, и… я полюбила вас, полюбила сильнее, чем когда бы то ни было, ведь среди всех невзгод жизни я еще никого по-настоящему не любила. Я чувствовала потребность любить, но никого не любила. Мое сердце всегда стремилось принадлежать лишь одному, и я остановилась на вас, сеньор. Именно вас я полюбила так, как прежде вы любили меня, – горячей, страстной, безумной любовью…
– Но между нами, донья Ана, стоит память о Марине…
– Дон Диего, есть чувства, которые не знают преград. Забудьте о Марине; бесчестие или смерть навеки убрали ее с вашего пути. Ее больше нет. Ничто не существует для вас и для меня, кроме нашей любви…
– Вы говорите, наша любовь… Но в тот день, когда о ней станет известно, как перенести мне толки о том, что вы были возлюбленной дона Кристобаля де Эстрады?
– Но ведь об этом решительно никто не знает; я же буду утверждать, что именно вы похитили меня из дома моей матери, а я согласилась стать вашей возлюбленной, несмотря на то, что вы были женаты…
– Как, вы способны?.. – воскликнул дон Диего.
– Для вас я способна на все, меня не пугают ни толки, ни бесчестие, потому что я люблю вас. Я боготворю вас, дон Диего, я хочу принадлежать вам, и пусть меня поразит небесный гнев.
Склонившись над доном Диего, молодая женщина, поцеловала его в губы.
– Нет, Ана, – воскликнул он, охваченный жарким трепетом, – наш час еще не настал!
И, не медля долее, он как безумный выбежал из ее дома.
– Дон Диего! Дон Диего! – простонала ему вслед Ана, потом в отчаянии уронила голову, и слезы брызнули из ее глаз.
II. СРЕДИ СТАРЫХ ЗНАКОМЫХ
Умирая, старый граф де Торре-Леаль завещал титул и родовое наследство своему старшему сыну дону Энрике, о судьбе которого ничего не было известно; в случае если в назначенный графом срок его старший сын не вернется домой, титул и все состояние графа должны перейти к его младшему сыну от брака с доньей Гуадалупе, сестрой дона Хусто. Управление графством временно возлагалось на вдову графа. Это было именно то, о чем мечтал ее брат дон Хусто.
К этому времени в Мехико переселилась с острова Эспаньола богатая семья – знакомый нам дон Педро Хуан де Борика с супругой, сеньорой Магдаленой, и Хулией.
Красота Хулии, которую прозвали «маленькой француженкой», свела с ума всех юношей из лучших семейств города, но никто не мог похвастаться, что достиг хоть малейшей надежды на успех. Молодая девушка, озабоченная и печальная, рассеянно принимала все знаки поклонения.
Дону Педро Хуану де Борика, занимавшемуся торговыми делами, случилось как-то познакомиться с доном Хусто; постепенно они сблизились, и дон Хусто на правах друга вошел в дом сеньоры Магдалены.
