Пират Её Величества - Курочкин-Креве Николай (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
г) в случае, если возникнет ситуация, таковыми правилами не предусмотренная, капитаны вольны решать по своему усмотрению, лично или в совете;
д) вопрос о решении не лично, а советом офицеров обеих сторон либо по договоренности меж капитанами, считается решенным в пользу второго или третьего подпунктов настоящего пункта в случае разногласий меж капитанами, каковые любой из капитанов захотел бы решить на совете либо путем договоренности…
Дрейк аж вспотел, пока досочиняли условия. Зато теперь уж можно было быть уверенным, что все могущие возникнуть при дележке добычи конфликты будут решены миром…
Корабли стали на якорь в месте, указанном Дрейком. И началась подготовка к операции: точили клинки, собирали дорожные заплечные мешки, что-то штопали, чинили и заменяли, готовили емкости под добычу, распределяли поклажу меж людьми. Капитаны лично обыскали своих людей: Тестю — французов, а Дрейк — англичан, чтобы никто тайком не нес с собою в поход спиртного и не повторилась, Боже упаси, история с Пайком.
Пайк, кстати, просился в поход, клялся и божился, что он бросил пить вообще, что он здоровенный и ломить за двоих будет, и вообще это несправедливо: не дать ему возможности доказать… Что именно доказать — у этого неграмотного детины слов не хватало, чтобы выразить, но ведь и без слов было ясно! И Дрейк его взял. Но при этом счел необходимым разъяснить команде:
— Я его не простил и никогда не прощу. Но знаете поговорку: «Конь — и тот два раза на одном и том же месте не спотыкается»? Пайк же теперь землю носом рыть будет, чтобы доказать мне и всем, что он только раз, случайно, оступился — а вообще-то на него положиться можно… А мужик он здоровый и на походе вправду двух человек заменит. Вполне.
Наконец, захваченный испанский фрегат, переименованный Дрейком в «Виктэри» («Победа»), пинасса «Медведь» и десятивесельный баркас с французского корабля, экипажи которых включали, в общей сложности, пятнадцать англичан, пять симаррунов и двадцать французов, направились к устью реки Святого Франциска, что в двадцати милях от Номбре-де-Дьоса. Там бросили якоря, высадились — и первым делом Дрейк послал симаррунов в разведку. Воротясь, пятеро следопытов доложили, что три каравана уже движутся по «Золотому тракту» к Атлантическому побережью — и везут столько сокровищ, сколько сорока пиратам и не унести на горбах! Одного серебра там двадцать пять тонн! Караваны куда больше обычных: в одном пятьдесят груженых мулов и в двух — по семьдесят.
…Дрейк не стал изощряться и сочинять новый план. Ведь только лишь пьяная выходка Пайка помешала удаче старого плана в прошлый раз! Что ж, попробуем еще разок.
И получилось все совершенно как и задумано было. Джентльмены удачи залегли на обочине, напали на первого и последнего мулов каравана — и остальные тут же легли на дорогу. Сорок пять солдат испанской охраны сопротивлялись недолго. Правда, среди потерь пиратов был капитан Тестю. Его ранили в живот мушкетной пулей. Ранение и в двадцатом веке очень серьезное, в шестнадцатом же, учитывая и уровень медицины, и калибр тогдашнего оружия, — безусловно смертельное…
Пираты взяли в заранее приготовленные мешки по стольку сокровищ, сколько каждый мог нести. Пришлось повыбрасывать и продовольственные запасы, кроме самого малого количества сухарей и копченого сала, и боеприпасы, кроме как по два выстрела на ствол, и куртки… Все спрятали на приметных деревьях, а сокровища, которые не могли унести на горбу, зарыли.
При этом не в одной большой яме, а в двух поменьше. Малые ямы легче замаскировать — объяснили симарруны, и Дрейк их поддержал: дескать, хозяин с головой ни за что не станет класть все яйца в одну корзину! Симарруны искусно заровняли землю, которой засыпали ямы, тщательно смешав старые листья и пыль, траву и красную здешнюю землю. Теперь надо было запомнить точно место захоронки, чтобы отыскать его. На запрятывание сокровищ ушло два часа.
И только закончили — как чуткие уши симаррунов услышали отдаленный топот копыт. Ясно было, что приближается испанский отряд. Люди Дрейка спрятались в чаще леса. Тут капитану Тестю стало хуже — и французы решили нести его бережно. Три матроса добровольно вызвались донести беднягу до берега. На всякий случай они обговорили со своими старшими чинами, кому в случае, если им не удастся вернуться живыми, — надлежит передать их доли добычи. Старшие чины поклялись на Библии, что исполнят в точности и целиком наказ товарищей. Затем троих освободили от их драгоценной ноши, распределив ее по мешкам товарищей, они, по французскому обычаю, перецеловались со всеми — и тронулись.
Капитан Дрейк воспользовался тем, что французы отвлеклись прощанием, и оставил у хранилища сокровищ засадный пост из троих добровольцев: Федора, еще одного матроса и одного симарруна. Не для охраны спрятанного, а для того, чтобы проследить путь сокровищ, если испанцы их как-то отыщут.
Вслух о том и полслова не было сказано, но Федор уже достаточно знал своего капитана, чтобы уразуметь: Фрэнсис Дрейк опасается: вдруг самая длинная полоса невезения в его жизни все еще не кончилась? Тогда существует большая вероятность того, что испанцы каким-то образом разыщут сокровища… А каким образом они смогут отыскать столь хорошо спрятанное? Ясно как: предаст кто-нибудь из своих…
Так и оказалось. Причем поразительно похоже на злосчастную выходку Боба Пайка. Один из французов, вызвавшихся тащить носилки с Тестю, — судя по этому, парень не из худших, — напился и отстал от своих. Потерялся в дебрях. Шансы увидеть снова свою прекрасную Францию для двоих, что тащили носилки с умирающим Тестю, благодаря этому резко, почти до нуля, сократились: одно дело тащить носилки с тяжеленьким Тестю вдвоем, иное дело — втроем. Если втроем — один постоянно отдыхает, подменяя уставшего. Если нападут — один неуставший защищает всех, сражаясь в полную силу.
И куда хуже тащить вдвоем, отдыхая лишь на привалах. Скоро оба носильщика выдохнутся и пойдут все медленнее. Привалы станут длиннее, а переходы укоротятся. А дадут ли испанцы кораблям экспедиции ждать столько времени? Ведь имея сокровища на борту, ввязываться в бой не стоит — это ж каждому понятно. К тому ж испанцы за сокровища станут драться ожесточеннее… Нет, джентльмены удачи должны будут уходить побыстрее…
Еще одно: усталые носильщики ведь и оборониться не смогут: руки трясутся от ноши, так что ни точного удара нанести ни прицелиться толком не сможешь…
Так и этого всего мало! Пьянчуга умудрился попасться в руки испанцев. А уж они-то — мастера языки развязывать! И этот мерзавец — Роже его звали — продал им все, что смог: и беднягу Тестю продал, и количество пиратов, и показал яму с сокровищами. К счастью, он запомнил только одну из двух. Второй просто не знал, видимо.
Раскопавши яму, испанцы наскоро, приблизительно пересчитали драгоценности и взвыли. Мол, где же остальное? Это же менее половины! Менее трети даже. Ну ладно, сколько-то пираты на горбу унесли. Но не ослы же они. Сорок человек или утащили не более одной тонны — или тащатся неподалеку под непомерной тяжестью вьюков. Но пошарив вокруг, не нашли ни пиратов, ни обломанных веток вдоль тропы… Не сходится! Где еще сокровища?!
И тут кто-то из испанцев сообразил: вот все, что мы отыскали. Остальное найти не удалось. Но часть какая не найдена — знаем в целом мире только мы! А значит, можно от найденного отщипнуть еще сколько-то. Между собой разделить и пиратам приплюсовать… У них даже поножовщина началась: одни хотели от возвращаемых казне сокровищ отщипнуть себе помаленьку, а другие хотели догнать пиратов и отщипывать для себя побольше, но уж от той доли, что пираты утащили…
А Федька с товарищами сидел в своей засаде и наблюдал все это.
Вокруг цвели большими, яркими цветами разные деревья — и симаррун, бывший с ними в засаде, называл их: «Царица-дерево» — с длинными гирляндами ало-пурпурных соцветий; «Золотая чаша» с цветами в мужской кулак и даже того более; «Райская птица» — цветы и вправду более похожие на пучки ярких, блестящих птичьих перьев; и это еще «зима» здешняя. Не все деревья вокруг в цвету. Что ж здесь летом-то творится?
