Идти полным курсом - Комм Ульрих (лучшие книги онлайн txt) 📗
Хотя Карфангер и настаивал на проведении кое-какого ремонта на фрегате, находившемся в море с самой весны — тщетно. Ему пришлось уйти в плавание даже не повидавшись с женой и детьми. Вопрос выплаты компенсации за его корабли, захваченные бранденбургскими каперами, по-прежнему оставался открытым.
В Медемблике на севере Голландии «Леопольд Первый» нашел приют, удобный ещё и тем, что поблизости находилась верфь. Следуя указанию как всегда крайне бережливого адмиралтейства, Карфангер списал большую часть команды на берег, оставив на фрегате лишь самых необходимых людей. Однако ни один из отправленных на берег не мог пожаловаться на адмирала: каждому была выдана на руки приличная сумма, а кроме того, за всеми сохранялось место в команде.
Но вскоре из Гамбурга посыпались упреки и обвинения, что-де адмирал Карфангер транжирит талеры из городской казны, раздавая их матросам направо и налево, хотя никакого распоряжения казначейства на этот счет не поступало, как не было разрешения и на ремонт «Леопольда Первого» на верфи в Медемблике.
Недолго думая, Карфангер передал фрегат на попечение Михеля Шредера, а сам отправился в Гамбург, чтобы внести ясность во все эти дела, что и произошло, едва лишь он переступил порог адмиралтейства.
Рихард Шредер выразил ему свое сожаление по поводу действий отцов города.
— Спасибо на добром слове, господин Шредер, — ответил Карфангер. И не беспокойтесь: моя жизнь и без того состоит в основном из неприятностей. Одной больше, одной меньше — для меня безразлично.
Адмирал Берент Карфангер все же кривил душой: все эти препоны и проволочки давным-давно ему осточертели. Рихард Шредер заметил это и попытался хоть как-то отвлечь адмирала от мрачных мыслей, однако без особого успеха. В конце концов он пожелал Карфангеру и его семье веселых рождественских праздников, счастливого Нового года и поменьше неприятностей в нем.
Быстро пролетели рождественские праздники с их пирогами с орехами, пламенем свечей, сияющими лицами счастливых детей; наступил новый год — и вдруг Анна неожиданно слегла. Она без конца надрывно кашляла, мучилась колотьем в боку, по ночам её кидало то в жар, то в озноб. Встревоженный Карфангер послал за лучшим лекарем. Тот явился, осмотрел краснобурую сыпь на теле больной, сделал серьезное лицо и прописал всевозможные микстуры, мази и влажные компрессы. Но ничего не помогало. Днем и ночью не отходил Карфангер от постели жены, одновременно пытаясь утешить плачущих детей, без устали расспрашивая лекаря и с надеждой вслушиваясь в его туманные обещания скорейшего выздоровления больной, пытаясь улыбаться, когда Анна, пересиливая боль, шептала ему слова благодарности за трогательную заботу. Иногда у её постели неслышно появлялся Венцель фон Стурза и тихонько наигрывал на лютне, стараясь хоть чем-нибудь облегчить её страдания. Почти каждый день приходили Юрген Тамм и Ян Янсен, чтобы справиться о состоянии Анны.
Так тянулась вереница серых дней и бессонных ночей.
Однажды вечером Карфангер вышел из комнаты, где лежала Анна, осторожно прикрыл за собой дверь и тихим голосом проговорил, обращаясь к Венцелю фон Стурзе и детям:
— Кажется, кризис миновал… Жар заметно спал, и она спокойно уснула.
Осторожно ступая, он вернулся в комнату жены. Когда через несколько часов Вейна, обеспокоенная долгим отсутствием отца, проскользнула в комнату, то увидела его плачущим у постели матери.
Бесстрашный и несгибаемый адмирал Берент Карфангер не нашел в себе сил сказать детям, что их мать уснула навеки…
ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ
Не успел ещё стихнуть траурный перезвон колоколов церкви Святого Михаила, а совет города и адмиралтейство уже отдали адмиралу Карфангеру распоряжение отправляться в Медемблик, где по-прежнему находился «Леопольд Первый», и привести его в устье Эльбы. Секретарь адмиралтейства Рихард Шредер пришел в совершенное негодование и потребовал у отцов города отсрочить отъезд адмирала, чтобы дать ему время хотя бы на устройство домашних дел. Однако сам Карфангер не пожелал никакой отсрочки, заявив, что его старшая дочь Вейна в свои двадцать лет достаточно взросла, чтобы позаботиться о своих младших братьях и сестрах. Вейна обещала отцу, что в их доме все останется так, как было при жизни матери. Друзья адмирала отлично знали, что он предпочитал лучше сражаться с ветром и волнами, с пиратами и каперами, чем с крючкотворами и канцелярскими крысами.
Прошло несколько недель, и «Леопольд Первый» бросил якорь у бастионов городских укреплений. Карфангер пригласил в свою каюту Венцеля фон Стурзу, Яна Янсена и Юргена Тамма и объявил им, что отныне и навсегда «Дельфин» переходит в их полную собственность.
— Вы купили этот корабль, — продолжал он, — и он принадлежит вам по праву. Я же останусь адмиралом и командиром «Леопольда Первого». Вы сами можете решать, куда отправится ваш флейт. Как только город выплатит мне компенсацию за захваченные бранденбуржцами корабли, я верну долг Петеру Эркенсу. С командой рассчитайтесь, пожалуйста, сами.
Для трех друзей это заявление было полной неожиданностью. Первым пришел в себя Ян Янсен.
— Благодарю вас, адмирал! За ваше здоровье! — и он осушил свой бокал.
— Желаю счастливого плавания вам и вашему кораблю! — подхватил Юрген Тамм.
— А я выпью за то, чтобы все мы остались друзьями и боевыми товарищами и чтобы, когда запахнет порохом, один стоял за другого горой! — воскликнул Венцель фон Стурза и хлопнул рукой по эфесу своей неразлучной шпаги.
Они просидели в каюте Карфангера до глубокой ночи; наутро всем предстояло вновь отправиться в плавание, и кто знает, придется ли им когда-нибудь ещё собраться всем вместе…
Год за годом водили конвойные фрегаты под командованием Мартина Хольстен и Берента Карфангера караваны «купцов» и китобойцев по морям и океанам. Пираты и каперы всех мастей предпочитали держаться подальше от их пушек. Адмирал Карфангер по-прежнему вел беспокойную жизнь моряка, редко бывая на берегу и ещё реже — в стенах родного дома. Зато во всех портах заморских стран его встречали как желанного и почетного гостя.
В декабре 1682 года адмирал Карфангер вел очередной караван из Испании через Ла-Манш. Он уже предвкушал встречу с детьми, рождественские праздники у домашнего очага, как вдруг у берегов Фламандии невесть откуда вынырнули два бранденбургских каперских фрегата и бросились наперерез «Леопольду». На мачте одного из них появился сигнал, означавший требование лечь в дрейф.
Это были легкие и маневренные корабли, которые, впрочем, вряд ли могли всерьез угрожать конвойному фрегату своими орудиями. Карфангер был даже слегка обескуражен таким неслыханным нахальством и все медлил, размышляя, как бы ему избежать стычки с бранденбуржцами. Те, в свою очередь, тоже не торопились выказать свои подлинные намерения: их орудийные порты оставались закрытыми.
— Может быть, они всего лишь хотят поздравить нас с наступающим рождеством? — предположил Михель Шредер.
— Хорошо, прикажите привести корабль к ветру! — решил Карфангер. — Поглядим, что у них на уме.
Едва лишь «Леопольд» убавил ход, как один из легких парусников, ловко сманеврировав, подошел к его борту. Какой-то молодой человек мгновенно вскарабкался по фалрепу на борт фрегата и бросился навстречу Михелю Шредеру:
— Гром и дьяволы! Разве можно упустить случай пожелать вам в море счастливого пути? Конечно, лучше бы мне было встретить вас под нидерландским флагом…
— Жан де Рюйтер — вы ли это? И — на службе у курфюрста!
— Как видите!
Карфангер тоже не мог сдержать удивления, увидев племянника покойного голландского адмирала в роли бранденбургского каперского капитана. Молодой де Рюйтер пошел на службу к курфюрсту не из-за особых к нему симпатий: просто в то время никто, кроме Бранденбурга, не воевал с Испанией.
— Боюсь, что в этой крейсерской войне вам не снискать громкой славы, — сказал ему Карфангер, — особенно если ваш меч направляет жажда мщения. На вашем месте я бы постарался бросить это занятие. Поднимать меч есть дело достойное только в том случае, если речь идет о защите отечества, своего ближнего или самого себя, чтобы дать отпор несправедливым притязаниям.
