Гибель «Русалки» - Йерби Фрэнк (бесплатные книги полный формат TXT) 📗

– Это… это из-за Ханта! Он убежал из дома!

– Разрази меня гром! – взревел Гай. – Выкинуть такой фортель! Что за дьявол в него вселился?

– Т… Трилби, – проговорила Джо сквозь слезы. – Она…

– Успокойся, Джо. Говори начистоту. Что могла натворить эта крошка, чтобы заставить Ханта сбежать?

– Она… помолвлена с чужаком! Человеком по имени Уилкокс Тернер… из Нью-Йорка. Он приехал сюда, чтобы разыскать тебя, и сказал…

– Уилкокс Тернер. Из Нью-Йрка. Приехал, чтобы разыскать меня! До чего же нахальная обезьяна! И что же он сказал?

– Что ты старый друг его матери. Она умерла в прошлом году, а он приехал поблагодарить тебя за все, что ты для них сделал…

– Бедная малютка Фиби, – пробормотал Гай, а потом крикнул: – Генри, иди скажи Калибану седлать мою лошадь!

– Но Гай! – протестующе воскликнула Джо. – Ты был в дороге весь день и…

– Какого черта! Я хорошо отдохнул, когда плыл на пароходе. У меня есть дела, не терпящие отлагательства…

– Куда же ты поедешь посреди ночи? – не унималась Джо.

– В Мэллори-хилл. Этот ублюдок Тернер все еще там, я полагаю?

– Да, – сказала Джо Энн.

– Хорошо. И не забивай лишними мыслями свою хорошенькую, белую как снег голову. Этой свадьбе не бывать. Фитц, конечно, дал свое согласие?

– Да. Мистер Тернер, несомненно, честный человек. Он владеет заводом в Бруклине. Обувь и тому подобное. Показывал Фитцу свой банковский счет: на нем более полумиллиона. А ты знаешь Фитца…

– Тернера я знаю еще лучше. По крайней мере, его происхождение. Здесь, в Миссисипи, мы по-прежнему не говорим «мистер», если речь идет о неграх…

– Гай! – Джо Энн даже рот открыла от изумления. – Уж не хочешь ли ты сказать…

– Его мать была из дворовых детишек Мэллори. С очень светлой кожей, конечно. А ее сына нельзя отличить от чистокровного белого. Он пошел в своего папашу, жалкого дурака англичанина, который…

– Он упоминал, что его отец – англичанин. Но ничего не говорил мне про… но я знала! Знала, что с этим человеком что-то нечисто!

– С ним могло бы быть все в порядке, – спокойно сказал Гай. – Малый, который обладает такой смекалкой и твердостью характера, чтобы из той небольшой суммы, которую они имели, сделать полмиллиона, по-моему, заслуживает уважения. Пока он остается по свою сторону забора. Чего я не могу понять, так это той невероятной наглости, с которой он заявился сюда разыскивать меня…

– Мистер Гай, – сказал Генри, – ваша лошадь готова, сэр.

– Спасибо, Генри. Дождись меня, Джо. Надо еще обдумать, как отыскать нашего глупого отпрыска…

Подъезжая к Мэллори-хиллу, Гай увидел, что они сидят вдвоем на ступеньках у поворота галереи. Когда он приблизился, они встали.

– Дядя Гай! – сказала Трилби немного испуганно. – Позвольте представить вам мистера…

– Имел удовольствие познакомиться с ним, – сказал Гай сухо. – Хотя твой приятель, возможно, и не помнит меня: ему было тогда всего четыре года. А теперь будь хорошей девочкой: сбегай и приведи своего отца. Нам нужно свести кое-какие счеты с твоим приятелем или, точнее сказать, спустить шкуру с цветного джентльмена, забравшегося в чужую поленницу… Ты слышала меня, Трилби, ступай за отцом.

– Должен вам сказать, – вышел из себя Уилкокс, – что мне не нравится ваш тон, сэр!

– Ты, малютка Вилли, – проговорил Гай, растягивая слова, – едва ли в том положении, чтобы высказывать свое недовольство. Единственное, что я хочу узнать от тебя, сколько времени тебе потребуется, чтобы упаковать свои вещи?

– Вещи? – переспросил Тернер. – Но я не имею ни малейшего намерения…

– Я не спрашиваю о твоих намерениях. Я спрашиваю, сколько времени тебе нужно, чтобы упаковать багаж?

– Давайте говорить начистоту, мистер Фолкс, – сказал Тернер холодно. – Меня не так-то легко испугать. Я знаю, что вы хотели бы женить вашего сына на Трилби, но…

– Никаких «но». Это к делу не относится. Мне нужно только одно, Тернер, – знать совершенно точно, что она не выйдет замуж за тебя!

– И как же вы собираетесь этого добиться, мистер Фолкс? – Бесстрастно спросил Тернер.

– Я не собираюсь этого добиваться. Ты сам все сделаешь как надо. Я был очень терпелив с тобой, Тернер. Тебе следует знать, что здесь, на Миссисипи, таким, как ты, накидывали веревку на шею куда за меньшие прегрешения. Поэтому я поступаю с тобой справедливо: даю тебе шанс убраться к себе на Север, сохранив в целости свою шкуру. Я не собираюсь даже ничего рассказывать Трилби. Ты можешь придумать любой предлог, какой сам захочешь. Или, может, ты предпочитаешь, чтобы я сказал ей правду?

– А в чем состоит правда, мистер Фолкс? – спросил Уилкокс Тернер слегка дрогнувшим голосом.

– В том, что твоя мать была квартеронкой. В твоих жилах течет негритянская кровь. Не очень много, но вполне достаточно. Для здешних мест достаточно и одной капли. Более чем достаточно, на наш взгляд.

– Моя мать, – прошептал Уилкокс, – была цветной? О, Господи! Она действительно была немного смуглой, но… Господи Боже! Милосердный Боже!

Гай посмотрел на него с искренней жалостью.

– Так ты, значит, не знал этого? – проворчал он. – Извини, парень. Мне показалось нелепым то нахальство, с которым ты приехал сюда разыскивать меня. Не принимай это все так близко к сердцу, сынок. И среди цветных есть очень хорошие люди…

– Вы меня не поняли! Я… я всегда ненавидел черных! Однажды компания мальчишек, в которой был и я, поймала тощего негритенка в закоулке и избила его до полусмерти… А теперь вы говорите мне, что я поднял руку на своего брата…

– Все люди – братья, – тихо сказал Гай. – Пока они не пытаются втереться в твою семью, с ними вполне можно ладить…

Дверь широко распахнулась, и на пороге появился Фитцхью в халате поверх ночной рубашки. Он щурился, глядя на Гая. Рядом с ним стояла Трилби.

– Тернер покидает нас, – сказал Гай. – Помолвка расторгнута, Фитц. Он только что обнаружил, что не годится в женихи для Трил…

– Это ложь! – заплакала Трилби. – Я всегда любила вас, дядя Гай, но теперь скажу: вы злой, мерзкий старик! Что вы такое сказали, чтобы заставить его…

– Извини, Трил, – мягко сказал Гай, – но я не собираюсь отвечать на этот вопрос.

– Скажите ей, – выдавил из себя Уилкокс Тернер, – так будет честнее, а я… я не могу.

– И вправду, Гай, – решительно сказал Фитцхью, – мне кажется, ты должен нам все объяснить.

– Хорошо, – сказал Гай устало, – но не забывайте, что я этого не хотел. Фитц, Килрейн когда-нибудь рассказывал тебе о Фиби?

– Да, конечно. Она была из дворовых ребятишек Мэллори и твоя…

– Давай пропустим эту часть рассказа. Зачем нам ненужная жестокость? Парню и так пришлось несладко. Оказывается, Тернер ничего не знал…

– Чего не знал, Гай?

– Фиби была его матерью, Фитц. Но его поведение вполне простительно: он не знал, что она была цветной.

– О! – задохнулась Трилби. – О, дядя Гай! – Она стояла неподвижно, словно окаменела, и даже не плакала.

– Прости, – сказал Гай с грустью, – ты сама на этом настаивала.

– Я ни на чем не настаивала! – выкрикнула Трилби и, устремившись вперед, заколотила Гая в грудь обеими руками. – А вам не надо было этого говорить! Вы не должны были этого делать! Я бы и не узнала ничего! Всю жизнь могла бы прожить, не зная! И была бы счастлива, дядя Гай! Была бы счастлива!

А потом повернулась и убежала в дом.

Спустя два дня пароход «Prairie Belle» [84] подошел к пристани Натчеза ниже Холма, и по сходням спустился Гай Фолкс, поддерживая Трилби Мэллори. Ему пришлось пустить в ход весь арсенал доводов, чтобы заставить ее поехать с ним. А для утешения он прибег к старому как мир обману: припугнул ее черным младенцем, который непременно родился бы…

Уж ему-то, проведшему большую часть жизни на плантации, где приплод цветных ребятишек обычно превышал по весу урожай хлопка, было хорошо известно, что ребенок никогда не бывает смуглее более темнокожего из родителей. Но необходимо сказать в его оправдание: большинство людей верит в нечто противоположное тому, что они видят собственными глазами. Наиболее сильный аргумент, на который он рассчитывал, – ее действительно большая привязанность к Ханту, был использован Гаем в полной мере. Он нарисовал мрачную картину горя, постигшего его сына, красноречиво расписывал ожидающее их счастье. Не так уж трудно было это сделать: у восемнадцатилетней девушки отзывчивое сердце.