Лагерь в горах - Эллис Эдвард Сильвестр (книги онлайн полностью .txt) 📗
Но Линден говорил правду, заметив, что индеец только притворяется. Из-под опущенных век сверкали временами два черных глаза, словно луч, играющий в водяной ряби.
— Он хитрая лисица, как большинство его единоплеменников, — сказал Линден, — но он ошибается в своих расчетах!
— Отчего?
— Потому что он не хочет подождать ночи, когда будет думать, что мы спим!
— Я не думаю, чтобы он надеялся на бегство, потому что это было бы слишком неразумно, но верно воображает, что, притворившись спящим, узнает нас больше, чем знает теперь.
— Мне кажется, что для этого не стило бы беспокоиться, потому что, когда он уснет, мы будем делать то же самое, что мы делаем теперь. А вдруг, Руф, он вскочит на ноги и побежит, что мы тогда будем делать?
— Подстрелим его!
— Это испортит дело с другой стороны. Ты что, думаешь, что виннебаго отдадут нам пленников за убитого вождя?
— Мы им не скажем, что он убит, пока не кончатся переговоры!
Линден покачал головой.
— На такой обмен нечего надеяться!
— Отчего же нет? Оленья Нога устроит так, что они ничего не узнают прежде времени.
— Ничто, даже страх за жизнь Боульби и Терри, не заставят Оленью Ногу солгать!
— Ты прав. Я не подумал об его совести!
— Но вот, что мы могли бы сделать, — сказал Линден. — Если бы Черный Медведь вздумал бежать, мы могли бы остановить его, не убивая. Мы оба быстро бегаем, это правда, но с ним нам было бы трудно сравняться; зато мы могли бы его ранить, так, что он не убежал бы далеко.
— Это не повредило бы делу обмена!
— Мне кажется, — заметил Линден несколько минут спустя, — нам придется ждать до завтра, и это будет очень утомительно. Поэтому, я предлагаю поесть чего-нибудь.
— Это мне по вкусу: ты можешь пойти и позаботиться об этом, а я пока посижу и полюбуюсь на раскрашенное лицо Черного Медведя.
Вставая на ноги, Линден посмотрел на вождя. Он поймал короткий взгляд его глаз, вслед за которым веки снова опустились, и охотнику стало все понятно.
— Он еще бодрее, чем раньше, — предостерег Линден. — Не давай ему спуску, а то он выкинет какую-нибудь штуку!
— Пусть попробует, — проворчал Гардин, — это будет его последняя попытка перехитрить меня!
Оставшись наедине с пленником, Гардин, который лежал в том же положении, как и пленник, положил карабин к себе на колени, взяв его обеими руками, и сердито посмотрел на разрисованное лицо индейца, как будто говоря:
— Ну, мистер Черный Медведь, было бы очень неразумно, если бы вы вскочили на ноги и попытались бежать. Если вы обо мне думали иначе, то теперь можете это проверить!
Ружье виннебаго лежало на земле рядом с охотником, так что он был хорошо вооружен, между тем как пленник был вовсе безоружен.
— О! Джордж застрелил что-то! — заметил Гардин несколько минут спустя, услышав звук выстрела где-то недалеко.
Когда Джордж Линден возвратился, он принес двух толстых кроликов, одного из которых он застрелил, а другого убил камнем.
— Я сделаю все один, — сказал он Гардину, — потому что один из нас должен постоянно следить за пленником!
На берегу ручья охотник снял с кроликов шкуру и приготовил их для жаренья, потом развел огонь и поджарил сочное и вкусное мясо. Вслед за тем оно было старательно разделено на три равные части, одну из которых дали Черному Медведю. Линден должен был хорошенько потрясти его за плечи, прежде чем он открыл глаза. Затем индеец принял пищу и в виде благодарности только проворчал что-то себе под нос.
Наконец, осенний вечер пришел к концу, и началась длинная, трудная ночь, которой боялись охотники. Они должны были спать не иначе, как по очереди, но решили бодрствовать оба.
В самом начале ночи случилось неожиданное происшествие.
36. ШАВАНО В РОЛИ ПАРЛАМЕНТЕРА
Пока Ап-то-то и его воины рассуждали об отсутствии Черного Медведя, их знаменитого вождя, и когда все пришли к убеждению, что с ним что-то случилось, из лесу вышел Оленья Нога и приблизился к ним.
Можно себе представить удивление краснокожих при виде молодого воина, подвиги которого сделались предметом мифов и легенд и рассказывались всюду, где только останавливались и разводили сторожевые огни виннебаго.
Поступок шавано можно было бы объяснить только одним. Он, который столько раз спасался от плена, теперь явился и, как бы, отдал себя во власть врагов. Вероятно, он считал этот поступок безопасным.
Наверное, все присутствующие виннебаго почувствовали, что его появление было связано с исчезновением вождя.
Оленья Нога взглянул на Боульби и Терри, сделал им знак рукой и сказал:
— Пусть мои братья помнят, что над ними светит солнце. Великий Дух послал Оленью Ногу, чтобы освободить своих братьев!
— Да, если ты можешь это сделать, — пробормотал охотник, с трудом поворачиваясь на бревне, — ты окажешься гораздо проворнее, чем я думаю, самым ловким из всех белых и красных людей!
— Он это сделает! — с восторгом воскликнул Терри и вскочил на ноги, чтобы лучше следить за происходившим. — Если Оленья Нога что-нибудь обещает, он это сделает!
Со свойственной ему удивительной чуткостью, молодой шавано заметил, что виннебаго обеспокоены отсутствием своего вождя и далее, быстрый взгляд показал ему, что пока Черного Медведя заменяет Ап-то-то.
Поэтому Оленья Нога обратился прямо к нему, между тем, как остальные молчали, стараясь не проронить ни слова.
— Пусть мои братья слушают, — сказал он, — так как Оленья Нога говорит одним языком. Он пришел от великого вождя, Черного Медведя, и принес его воинам от него весть!
Слова эти произвели подавляющее впечатление, так как Оленья Нога одним словом подтвердил все опасения виннебаго, что их вождь был пленником их врагов.
Говорят, что Американская раса отличается стоицизмом и равнодушием. Нет сомнения, что индейцы сдержанны на глазах у посторонних, но у себя дома — это дело другое.
Если бы вам удалось заглянуть в какой-нибудь вигвам, в глуши лесов, вы увидели бы, что индеец играет и шутит со своими маленьким детьми, так же, как и с вами играли ваши родители. Вы увидели бы молодого человека, который ухаживает за своей краснокожей невестой точно так же, как это делается и у других народов.
Пока Оленья Нога говорил, глаза всех были устремлены на него, и открытые рты, вытянутые шеи, сдержанное дыхание — ясно говорили, что индейцы слушают слова, которые сулят им жизнь или смерть.
Ап-то-то один только заговорил, спросив у Оленьей Ноги:
— Кто взял в плен Черного Медведя?
— Оленья Нога! — гордо ответил молодой шавано, и глаза его сверкнули свойственным его расе огнем, когда, приложив руку к груди, он повторил: — это был Оленья Нога!
Он знал, что возбудит этим заявлением ненависть виннебаго, так как ничего не могло сильнее запятнать их вождя, как заявление о том, что его взял в плен молодой человек, годившийся ему в сыновья!
Оленья Нога знал, какую бурю он подымает, но факт, столь рассердивший виннебаго, в то же время убеждал их в том, что они теперь не властны над судьбой своего вождя. Всякая неосторожность с их стороны грозила бы теперь безопасности Серного Медведя, и они поневоле сдерживались, хотя с удовольствием бы растерзали смелого шавано в клочки.
— Шавано лжет! — воскликнул Ап-то-то, дрожа от ярости. — Черный Медведь посмеялся бы над Оленьей Ногой. Он закрыл бы глаза и тогда снял бы скальп с лежащего шавано!
Посланник почувствовал большое удовольствие от того, что посеял такую тревогу в душах виннебаго. Подняв руку к своему головному украшению, он указал на три стоящих орлиных пера.
— Скальп Оленьей Ноги еще не висит на вершине вигвама Черного Медведя и никогда не будет висеть. Оленья Нога видел, как Ап-то-то украл лошадь у его белых друзей, которые кормили его, когда он был голоден, и как он отдал ее Черному Медведю; потом Ап-то-то вернулся к своим, а Черный Медведь поехал на лошади. Оленья Нога пошел за ним. Когда Черный Медведь повернулся, он увидел, что на него наведено ружье Оленьей Ноги. Если бы Черный Медведь попробовал убить Оленью Ногу, Оленья Нога убил бы его. Но он не сделал зла вождю виннебаго. Он велел ему ехать к дому белых людей. Он ехал долго-долго, завтра он увидит дым от хижин поселенцев, потому что лошадь бежит быстро.
