Маленький Бизон - Фидлер Аркадий (читать книги .TXT) 📗
Появление Сильного Голоса в резервации вызвало большой переполох во всем округе. На следующую ночь из Принс-Альберта, окружной комендатуры Королевской конной полиции, в погоню за братом отправился отряд из двенадцати конных полицейских под командованием ротмистра Аллана.
Погоня была удачной. Уже вскоре полицейские заметили в горах Миннехина три темные точки, двигавшиеся по склону. Сначала преследователи подумали, что это антилопы, но, подъехав ближе, узнали трех разыскиваемых индейцев. Юноши шли пешком. Настигнутые конными, юноши не собирались бежать; они приготовились к бою и ждали приближения врага.
Отряд еще не успел подъехать на расстояние верного выстрела, как Сильный Голос выстрелил дважды. Одна пуля раздробила ротмистру плечо, вторая угодила в бедро вахмистру Рабену. Остальные полицейские, ошеломленные меткостью стрельбы и перепуганные, остановились и стали подбирать раненых. Тем временем Сильный Голос и его друзья отступили к лесочку, растущему на ближнем холме.
Командование отрядом принял на себя капрал Хоккин. Но он не посмел напасть на отважных юношей, а разослал гонцов с просьбой о подкреплении. В тот же день к нему прибыли полицейские с поста Дьюк-Лейк и из окружной комендатуры в Принс-Альберте. Явились также несколько штатских — искателей приключений.
В шесть часов вечера капрал Хоккин во главе девяти добровольцев двинулся в атаку на лесок. Юноши засели на опушке. Прижатые к земле метким огнем, атакующие не смогли приблизиться к индейцам. В самом начале атаки пал сам капрал, смертельно раненный в грудь. Завязалась ожесточенная перестрелка. Меткие пули Сильного Голоса принесли смерть еще двум противникам, со стороны же обороняющихся погиб Топиан, наш далекий родственник, а сам Сильный Голос был ранен в ногу. Атака захлебнулась, полицейские вынуждены были поспешно отступить. Сильный Голос успел за время перестрелки убить четырех полицейских и четверых ранить. Бессмысленная угроза капрала Диксона насчет виселицы вызвала такое кровопролитие!
Наступила ночь. Полицейские пытались поджечь лесок, но брат отогнал их выстрелами. Ночью прибыли новые подкрепления. Весь лесок был окружен кольцом осаждающих. Путь к отступлению индейцам был отрезан.
Той же ночью в городе Регина, столице северо-западной территории Канады, в главном штабе конной полиции, происходил торжественный бал по случаю отъезда в Лондон делегации на празднества в честь королевы Виктории. В разгар бала оркестр вдруг перестал играть веселый вальс и перешел на государственный гимн «Боже, храни королеву». Изумленные гости стали переглядываться. Когда гимн кончился, командующий полицией полковник Герхимер заявил присутствующим, что высылка делегации откладывается — из округа получены тревожные сведения. Полковник приказал всем присутствующим на балу военным приготовиться к немедленному выступлению в глубь страны.
Первый отряд под командованием полковника Мак-Доннела выехал еще до полуночи, взяв с собой два скорострельных полевых орудия. Второй отряд во главе с полковником Гагноном выступил утром из Принс-Альберта. К этим силам Королевской конной полиции присоединились сотни штатских добровольцев, каждый со своим охотничьим ружьем. Из Дьюк-Лейка вышла рота людей, вооруженных кирками и лопатами для рытья окопов.
Главный штаб конной полиции приказал не предпринимать прямых атак на лесок, чтобы — как было сказано в приказе — избежать дальнейшего кровопролития. Молодых индейцев должна была издалека обезвредить артиллерия.
Утром того же дня из леска послышался голос моего брата. Юноша обратился к окружившим лесок вооруженным людям:
— Нас ждет сегодня трудный день новой битвы. У нас нечего есть. Мы голодны. У вас же вдоволь продовольствия. Бросьте нам немного!
Слова эти отражали лучшие традиции индейской войны. Можно было яростно сражаться и убивать врага в открытом честном бою, но одновременно требовалось и сохранять к нему человеческое отношение. Призыв брата, разумеется, был гласом вопиющего в пустыне. Слова его привели в изумление конных полицейских — им и во сне не снилось проявлять по отношению к индейцам какое-либо сочувствие или послабление.
Пролетавшая ворона села на вершину одного из деревьев в осажденном лесочке. Раздался выстрел, и птица упала на землю.
— Ну и стрелок! Ни одной пули не выпустит зря! — говорили между собой полицейские, все больше утверждаясь в мысли, что им не следует здесь рисковать своей жизнью.
Тем временем нашего отца снова арестовали. Честная и добрая наша мать прибежала к окруженному леску, когда ее сын уже вступил в свой последний бой. Полиция не подпустила ее к самому лесу, она поднялась на взгорье. Сильный Голос мог оттуда услышать ее. Она напоминала ему героические дела отца и нашего деда Резвого Медведя, призывала сына погибнуть, как подобает мужчине и неустрашимому воину.
Мать кричала ему:
— Не падай духом, сын! Сражайся до самого конца!
Полицейские силой пытались заставить ее уйти, но она не хотела покинуть сына, пока он еще оставался в живых.
В течение всего этого дня прибывали все новые подкрепления. Отряды солдат были поставлены под общее командование штаба Королевской конной полиции. К вечеру уже свыше тысячи вооруженных людей окружали маленький лесок.
Тела трех убитых полицейских все еще лежали вблизи позиции индейских юношей. Один из осаждающих вдруг передал командованию отряда сообщение, что капрал Хоккин еще жив: глядя в бинокль, он якобы заметил движение руки. Находившийся тут же врач Стюарт немедленно вызвался спасти раненого. Это было очень опасное дело. Однако врач на легкой бричке вскачь подлетел к Хоккину, быстро взвалил тело в кузов и вернулся обратно. Ни одного выстрела не раздалось из леска. Сильный Голос лично знал врача Стюарта и хотел показать, что уважает его за смелый поступок. Впрочем, самоотверженный шаг Стюарта оказался бесполезным. Хоккин давно уже был мертв.
К вечеру прибыли артиллерийские орудия. В шесть часов загремели первые залпы. После пристрелки к тому месту, где находились молодые индейцы, туда было послано несколько десятков снарядов. Когда огонь прекратился, все были убеждены, что от осажденных остались одни клочья. Свыше тысячи вояк ждали затаив дыхание… И тут из леска раздался отчетливый, насмешливый голос моего брата:
— Плохая стрельба! Вы должны стрелять лучше!
Наступила темнота. Командование решило возобновить артиллерийский обстрел на следующий день. Вокруг леска воцарилась тишина. В ту ночь никто из находившихся здесь не сомкнул глаз. Все бодрствовали; всех одолевали угрюмые мысли. Многие понимали, какую жалкую роль они играют в этом позорном деле. То, что против трех индейских юношей были сосредоточены такие внушительные военные силы, отнюдь не венчало лаврами участников облавы, а, наоборот, выставляло их на всеобщее осмеяние. А тем временем, несмотря на разительное неравенство сил, индейцы все еще держались!
С полуночи и до рассвета моя мать пела для Сильного Голоса печальную и грозную песнь смерти, а из леска вторил ей звучный голос моего брата. К утру он умолк. То была лебединая песнь юноши: больше уже никто не услышал его.
В шесть часов утра оба орудия начали свою смертоносную работу. Они били подряд шесть часов, до самого полудня. Не дождь, а сущий ливень металла обрушился на лесок! В полдень отряд добровольцев, состоявший из одних штатских, двинулся к лесу — по приказу свыше командование не рисковало жизнью личного состава Королевской конной полиции; считалось, что полиция и так уже понесла большие потери. Думали ли люди, направлявшиеся к леску, что Сильный Голос бессмертен, что он может еще оказаться живым после такой бешеной канонады? Осторожность их оказалась излишней: Сильный Голос был мертв; тело его в семи местах было пробито осколками шрапнели. Из двух его товарищей Топиан погиб два дня назад, а второй юноша лежал тяжело раненный, без сознания.
В злосчастный лесок набилось столько людей, что невозможно было подступиться к телам. Что чувствовали эти, с позволения сказать, «победители» при виде юношей, старшему из которых было девятнадцать, а младшему всего пятнадцать лет? О чем говорили тела трех юношей, павших с таким мужеством, о каком могли только мечтать самые выдающиеся воины нашего племени?..
