Харка — сын вождя (Художник И. Кусков) - Вельскопф-Генрих Лизелотта (читать книги без сокращений txt) 📗
Джим вернулся в ложу веселый и оживленный. Какова была причина его хорошего настроения, он не сказал, да и никто не спросил его об этом. Длинное Копье сообщил о разговоре с человеком во фраке, и Джим звонко шлепнул себя по коленям:
— Человек! Так это ж дело! Буффало Билл! Я знаком с ним. Хладнокровный юноша. Очень молод, но уже кое-чего добился. У него большое будущее. То, что он заманивает в цирк индейцев, — это для меня новость. А они, я слышал, забастовали, хотят получать деньги.
— Но почему же им не платят? — возмутился художник.
— Деньги туда, деньги сюда, подсчитали питание, за жилье в фургоне, за костюмы, которые нужно было приобрести для выхода на сцену, — вот ничего и не осталось. Ну да они все равно придут. Буффало Билл умеет обращаться с индейцами.
Матотаупа попросил Длинное Копье перевести объяснение Джима, и индеец перевел все слово в слово.
— Мы не пойдем сегодня на манеж, я сказал, хау! — решительно произнес Матотаупа.
Заиграл оркестр. Вокруг арены уже установили высокую клетку, отгораживающую зрителей от зверей. Огромные дикие кошки вышли по специальному проходу и расселись на расставленные тумбы. Это была смешанная группа хищников: четыре льва и два королевских тигра. Чтобы поиграть на нервах зрителей, дрессировщик дразнил животных короткими окриками и щелканьем кожаного бича. В руках у него была длинная палка, которую он выставлял вперед, и звери били по ней лапами. На палке заметны были следы когтей и зубов.
— Белло, Белло!
— Уа-ах, уа-ах!
— Тигра, Тигра, Тигра!
Тигрица оскалила пасть, показывая огромные клыки. Она не рычала, а угрожающе ворчала, злобно ударяла лапой по палке. Дрессировщик волновался: Харка заметил капли пота на его загримированном лице. Ассистент передал сквозь решетку горящий обруч. Дрессировщик заставил львов прыгать сквозь него. Потом дрессировщик отбросил бич, вытащил пистолет и выстрелил в воздух. Глухо рыча, тигр приготовился к прыжку. Дрессировщик выстрелил еще раз, чуть не опалив шкуру зверя. И когда тигр как бы нехотя, но все же легко и красиво проскользнул в обруч, Харка даже огорчился: ведь, конечно, совсем не так прыгает этот зверь на свободе. Властелина диких мест здесь, в тесной клетке, дразнят бичом и пистолетом! Такие звери рождены, чтобы охотиться, а не делать детские прыжки!..
Последней должна была прыгнуть тигрица. Но она была очень неспокойна.
— Тигра, Тигра, Тигра!
В ответ она заворчала и попыталась укусить палку. Музыка смолкла. Напряжение зрителей достигло предела.
— Тигра!
Дрессировщик поднял пистолет, и три выстрела последовало один за другим. Разъяренная тигрица спрыгнула со своей тумбы. Дрессировщик в левой руке держал горящий обруч, в правой — пистолет. Тигрица оскалила зубы.
— Тигра!
Тигрица прыгнула, но не в обруч… Дрессировщик успел наклониться, и животное перемахнуло через его спину.
Женщины взвизгнули, некоторые, чтобы не видеть страшного зрелища, закрыли руками глаза. Два служителя направили на клетку брандспойты. Харка не знал, что это за брезентовые змеи, но Длинное Копье объяснил и сказал еще, что дикие звери боятся сильной струи воды.
Тигрица прыгнула еще раз. И снова дрессировщик ловко уклонился.
Тигрица вскочила на тумбочку, потом спрыгнула на песок и стала прогуливаться по всей клетке.
Дрессировщик крикнул, чтобы открыли дверь в проход. Но помощник режиссера скорчил злую гримасу и отдал противоположный приказ. Дверца осталась закрытой.
— Тигра, Тигра…
Дрессировщик снова взял протянутый ему пылающий обруч, схватил бич, взмахнул им в воздухе, раздался щелчок. Львы на своих тумбах зарычали, подобрались, но остались на месте. Тигр же в бешенстве соскочил на песок и вместе с тигрицей принялся расхаживать вокруг дрессировщика.
Дрессировщик, не выпуская из рук горящего обруча, смелым прыжком преградил путь тигрице и выстрелил у нее над ухом.
— Тигра!!!
Испуганное выстрелом животное проскочило сквозь обруч, а тигр прыгнул на стенку клетки. И вот он уже у ее верхнего края. Решетка задрожала. Зрители в ужасе закричали. Вот-вот и возникла бы паника. Но по знаку режиссера струя воды ударила в тигра, и зверь соскочил обратно на арену. Дама во втором ряду упала в обморок, и ее вынесли.
Дрессировщик заставил все-таки тигрицу вернуться на свое место. Он отбросил бич и только стрелял из пистолета. Тигрица вскочила на тумбочку и еще раз прыгнула сквозь горящий обруч. И вот она перед дверцей прохода.
Напряжение спало.
Харка видел, что дрессировщик совершенно изможден, он едва держался на ногах. Стоя посреди манежа, он раскланивался перед аплодирующей публикой. Служители открыли дверцу, и хищники устремились в проход.
Клетку быстро разобрали и унесли. Рассыпая шутки, на арене кувыркались клоуны. Но Харка не слышал смеха, он думал только о том, как завтра опять попасть в зверинец и получше рассмотреть этих страшных хищников.
Следующим номером выступали канатоходцы и акробаты на трапеции. Харка был искренне удивлен, что люди могут достичь такой ловкости. Казалось, что канатоходец вот-вот упадет и расшибется, но в какое-то последнее мгновение он хватался рукой за канат и повисал в воздухе.
Наступило время заключительного номера. Близилась полночь. Зрители болтали, смеялись, жевали сладости. Харка ждал, не подойдет ли еще раз господин во фраке повторить свое предложение и не появится ли охотник по имени Буффало Билл. Этот знаменитый охотник на бизонов интересовал Харку больше, чем человек во фраке, хотя последний отлично дрессировал прекрасных коней. Но Харка был уверен, что этому не приходилось жить в прериях. А Буффало Билл — это захватывающий ветер, это неоглядные дали, это покрытые коричневой шерстью животные, которые поднимают тучи пыли. Нет, не песок манежа, перемешанный с опилками, топчут они, а песок прерий. И Харка вспомнил, как он сам разукрасил стрелами спину бизона. С тех пор ему ни разу не пришлось преследовать бизонов. Теперь уже осень, и предстоит большая охота, а он, Харка, сидит в палатке, в которой и не пахнет бизонами.
Позади ложи прошел человек и остановился недалеко от Харки. Мальчик слышал его шаги, но даже не пошевельнулся и ничем не выдал своего любопытства. Человек постоял немного, ничего не сказал и пошел прочь. Харка незаметно поглядел ему вслед и разглядел, что на нем был костюм ковбоя.
— Итак, они не решились больше нас беспокоить, — усмехнулся Длинное Копье. — Ты, мой старший брат Далеко Летающая Птица, слишком хорошо для него одет, Матотаупа — слишком горд, а Харка — несговорчив. Они проведут этот номер без нас.
— Во всяком случае, это был не Буффало Билл, — уверенно произнес Джим. — Если он даже и вернулся, то решил, что за нами достаточно послать какого-нибудь слугу. Пусть же не надеется, что мы явимся к нему.
Музыка заиграла туш. На манеж выехали ковбои.
— Буффало Билл, Буффало Билл! — закричал Джим, по привычке хлопая по коленям.
Мало кто из зрителей знал это имя, оно стало известно лишь несколько лет спустя, но крика Джима было достаточно, чтобы группа молодежи тоже принялась орать: «Буффало Билл! Буффало Билл!»
Всадник, возглавлявший ковбоев, был одет в блестящий кожаный костюм, высокие сапоги с отворотами, мягкую шляпу. Он приветствовал зрителей поднятой рукой, как милостивый король своих подданных. Харка всматривался в его лицо. Оно было узкое, красивое. Горбатый нос, глаза — голубые. Борода у него была не такая, как у художника, и росла только на подбородке. И усы. Ковбои начали свою игру. Для Харки это зрелище не представляло ничего особенного, но ездили они действительно хорошо и отлично стреляли.
Под общие крики одобрения, под топот копыт и выстрелы закончилось представление. Публика аплодировала, и в этой шумихе все даже забыли о том, что им не показали индейцев. Когда группа ковбоев покидала манеж, зрители уже поднялись и устремились к выходу.
