Хлеб и снег - Иванов Сергей Анатольевич (читаемые книги читать TXT) 📗

Сергей Анатольевич Иванов

Хлеб и снег

«Лето я провела хорошо…»

Эта история о том, как очень простая собака изменила характеры и судьбы двух людей. Девочка стала взрослей и уверенней в себе. А мужчина — добрее, тише, мягче.

Почти всё в этой истории кончается хорошо.

Жучка была беспородной собакой, как её мать и отец, как дед, прадед, как все её предки. В городах теперь таких собак почти не осталось, а в деревне их сколько хочешь.

Больше всего Жучка была похожа на немецкую овчарку, но ростом она явно не вышла. От этого туловище её казалось слишком длинным, и уши, вместо того чтоб стоять острыми клинышками, висели, как два серых флажка в безветрие, и хвост загибался каким-то странным и неловким полу кренделем.

Жучке было три года от роду. Добрый хозяин не держал её на привязи, а разрешал бегать где вздумается. И Жучка бегала по деревне, по берегу огромного северного озера, усеянному округлыми серыми валунами. Но чаще всего она лежала около дома, потому что собаки не так уж и любят беготню и волю, как это иногда кажется. После цепи они действительно носятся как угорелые. А свободная собака ведёт себя вполне спокойно.

В деревне, где жила Жучка, народу было немного. Она всех знала хорошо — по виду, по запаху, но любила только своего хозяина, как и положено собаке. Хозяин её промышлял рыбацким делом. На большом моторном карбасе рыбаки уходили в озеро. Но не далеко — обычно метров на сто от берега. И Жучка, стоя на крохотной пристани, могла видеть, как хозяин и другие мужчины, низко перегибаясь за борт, возятся в рябой, посверкивающей воде. Потом карбас уходил налево, за лесистый мыс, и стук его мотора пропадал.

Жучка не знала, что километров за семь отсюда есть большая деревня. Там много домов, людей, правление рыбартели и склад.

Самый улов Жучка почти никогда не видела: рыбаки, проверив сети, сразу увозили свою добычу на склад. И часто бывало так, что хозяин по нескольку дней проводил в большой деревне, когда нужно было идти на промысел далеко в глубь озера, где, считай, уж и берегов не видно. Или просто ему хотелось побыть на людях, посмотреть телевизор, да мало ли что…

Однако Жучка ничего такого, конечно, знать не могла. Она просто привыкла, что хозяина по нескольку дней нет, привыкла питаться чем бог пошлёт, а вернее сказать, что удастся стащить.

По хозяину она скучала, но не так уж сильно. Потому что и он к ней относился серёдка-наполовинку. Бить не бил, но и жалел не особенно. Просто как бы разрешал жить под крыльцом своего дома и давал иногда поесть. Но Жучка и за это была ему благодарна. Во время его отлучек она выходила на пристань и смотрела в ту сторону, где был лесистый мыс и откуда обычно появлялась хозяйская лодка. Она почти всегда угадывала, когда он должен вернуться, и не скучала на пристани слишком долго.

Этим своим сидением на пристани Жучка выделялась среди других деревенских собак. Её хвалили, называли умной и преданной. И хозяин бывал доволен. Возвращаясь, знал, что Жучка его ждёт, издали ещё звал её по имени и доставал из кармана гостинец: пряник или кусок колбасы.

Часто, выходя из лодки, хозяин качался, шёл до дому долго, медленно, падал и несколько времени лежал, не вставая. Жучка смирно садилась около и ждала. Жители деревни, проходя мимо, обычно спрашивали:

— Ну что, Жучка, охраняешь своего Рыбака? Молодец!

В ответ Жучка начинала строго рычать, такт как знала уже, что за это её похвалят ещё больше… Дома хозяин сразу ложился спать. А на следующее утро вставал осипший, лохматый и часто забывал её покормить.

Так и жила на свете неказистая Жучка — в меру сообразительная и хитрая, в меру лопоухая. Жила голодноватой и вольной жизнью полубеспризорной собаки. Ничего особенного в Жучке не было, и ничего необычайного в жизни её не предвиделось. Но тут в деревню, где она жила, приехала Саша…

Это случилось в то хорошее и весёлое время, когда листья и трава стали большими, а солнце горело ярко днём и ночью, не давая ни на минуту уснуть небу. Мы бы с вами сказали, что наступило северное лето, а Жучка просто радовалась тёплой земле, тёплым камням и брёвнам. Летом и еды бывало больше…

Однажды в конце дня, когда солнце тяжёлой каплей сползало поближе к зубчатой стене леса, из-за мыска вышла лодка. Жучка узнала её, и через секунду низко над водою до неё долетел знакомый треск мотора. Она привычно прижала уши и завиляла хвостом. Лодка подошла немного ближе, и тогда Жучка сумела разглядеть, что рядом с хозяином сидит ещё кто-то незнакомый.

Наконец Жучка поняла, что это девочка. За три года жизни она видела девочек и могла отличить девочку от мальчика, девочку от взрослой женщины. В общем, можно сказать, что она была довольно опытная собака!..

А девочка — мы знаем уже, её звали Саша — с удивлённой улыбкой разглядывала собаку, которая приплясывала, притопывала передними лапами, мотала мордой и виляла хвостом.

— Это моя собака, — сказал Рыбак. — Видишь, как встречает!

Рыбак помог Саше выйти из лодки, повёл её вверх по деревенской улице. А Жучка, удивлённая, трусила сзади, приглядывалась и принюхивалась к незнакомке.

Жучка заметила, что не только она интересовалась новой девочкой. Из окон изб высовывались женщины — молодые и старые, чуть не вся деревня! Глядя на незнакомку, они что-то спрашивали у Рыбака ласковыми голосами. А Рыбак говорил в ответ весёлым и важным голосом.

— Эй, Толя! Кого ж ты привёз к нам? — спрашивали женщины.

— Да веду вот Ильиничне внучку. Погостить, — отвечал Рыбак.

— Здравствуйте! — тихо говорила всем Саша.

В городе, откуда она приехала, со встречными не здороваются — слишком уж много там людей. А в деревне надо здороваться со всеми. Так сказала ей мама.

Саша, Рыбак и Жучка дошли почти до самого Рыбакова дома. И тут навстречу им выбежала знакомая Жучке старуха — высокая и строгая. Но сейчас она была, видно, растеряна и обрадована. Она, улыбаясь, неловко бежала к ним, и растрёпанные волосы подпрыгивали у неё на висках. Она стала обнимать девочку и что-то приговаривать. Жучка знала, что так люди радуются.

Рыбак, неловко потоптавшись на месте, пошёл к себе, а за ним и Жучка. Теперь она бежала с ним рядом — на том самом месте, где раньше шла Саша.

Жучка снова увидела её на следующее утро. Было тепло. Рыбак, босой, в простых тёмных штанах и синей майке, строгал, сидя на крыльце, дощечку. Он хотел сделать новый резной наличник для окошка. А Жучка завтракала догладывала здоровенную коровью кость. Она была счастлива.

Тут подошла Саша.

— Здравствуйте! — сказала она Рыбаку и потом приветливо улыбнулась Жучке.

А Жучка, не отрываясь от кости, одним глазом посматривала на девочку.

— Как вашу собаку зовут? — спросила Саша.

— Как зовут-то?.. Жучка.

— Жучка?! — удивилась Саша.

В городе она знала много собак. Их прогуливали по бульвару рядом с домом, где жила Саша. Возвращаясь из своего второго класса, она всегда останавливалась, чтобы посмотреть на них. Это были всё породистые, откормленные псы. На их ошейниках позвякивали собачьи медали. И они откликались на мудрёные, щекочущие ухо имена: Реджи, Трилли, Квант, Карат…

Самым важным в той компании был полосатый боксёр, одетый в чуть великоватую для него, лоснящуюся шкуру. Он смотрел на всё медленными пустыми глазами — он был, кажется, чемпионом мира и, как видно, знал об этом. У того боксёра было длинное, в четыре слова, имя, которое Саша от удивления запомнила с первого раза: О'Ларс-Джорджи-Гордон-Слайти… Вот с какими собаками она была знакома! А про Полканов, Шариков, Жучек решила, что они давно все перевелись. Из жизни убежали в книжки, в сказки. Потому-то она и переспросила сейчас: