Мурка-моряк - Смуул Юхан Ю. (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Это было ясно. Нам всем стало стыдно перед матросом, на которого мы кричали. Но в то же время стало и легче, как бывает всегда, когда оказывается, что ты напрасно обвинял близкого человека в некрасивом поступке. Все вдруг начали разговаривать громко и оживлённо. А Мурке промыли глаза, и уже к вечеру опухоль спала.
С тех пор он стал во время качки осторожнее бегать по палубе, когда она бывала посыпана солью. Люди отгоняли его от тех мест, где было особенно много соли. А если он всё же нечаянно попадал туда, ему сразу отмывали лапы.
Но, как правило, в ненастье Мурка большей частью устраивался в каюте или на мостике. А если и выходил на работу, то терпеливо сидел на якорной лебёдке.
«Раз уж ты на службе, так сиди на месте и никому не мешай!» — это правило Мурка усвоил твёрдо.
Мурка, чайки и морской чёрт
Впрочем, настоящая работа у Мурки начиналась после того, как все сети бывали подняты на борт и вся сельдь засолена. Тогда Мурка становился центром внимания, тогда наиболее ярко проявлялись все плохие и хорошие свойства его характера.
Сначала он показывал себя с хорошей стороны.
Лишь смотри и удивляйся, до чего хорошо воспитана эта собака! Сколько в ней прямо-таки английской чинности!
Вот один из друзей Мурки снял ватник и, подложив его под голову, растянулся на люке. Мурку тоже одолевает сон после сытного обеда, и потому, вскочив на люк, он зубами вытягивает из-под головы приятеля рукав ватника, кладёт на него голову и нежится на прохладном североатлантическом солнце. Солнечная ванна принимается в течение десяти минут. Затем Мурка пытается разбудить матроса, уже успевшего уснуть. Он кладет лапу ему на руку, потом на грудь и долгим взглядом смотрит в лицо спящему. Поскольку друг всё ещё спит или притворяется, что спит, пёс издаёт обиженное рычание и отправляется искать себе какое-нибудь другое занятие.
Мурку одолевает вдруг страсть к работе и желание кому-то помочь. Например, своему старому и очень хорошему другу — мастеру лова, который чинит сети. Надо притащить в зубах и бросить к его ногам всё, что попадётся на палубе и в каютах: шапку уснувшего матроса, обрывок каната, брезентовую рукавицу, крепёжный болт, украденное на кухне полено, подобранную в салоне игральную карту — словом, всё, что, по мнению пса, может пригодиться мастеру при починке сетей. И Мурка всюду шныряет да вынюхивает. Когда больше ничего не оказывается, Мурка присаживается у ног своего друга и, склонив голову набок, посматривает на него одним глазом. Ну похвали же меня! Мастер лова хвалит Мурку. И пёс доволен.
Вдруг перед его носом падает на палубу канат и, резко вильнув, начинает, извиваясь, куда-то уползать. Его тянет матрос, который спрятался за бочку. Мурка тотчас вцепляется в канат и, упёршись четырьмя лапами в палубу, прилагает все усилия к тому, чтобы помешать этому непонятному движению неодушевлённого предмета. Уж и рычит же он, уж и сердится на этот удивительный канат! Матрос останавливается, но Мурка не сводит с каната насторожённого взгляда, пока он снова не начинает шевелиться. Пёс опять вцепляется в него и продолжает сражаться. Нелёгкое это дело — следить за судовым добром.
Но потом Мурка обнаруживает за бочкой спрятавшегося матроса, и приступ трудолюбия проходит.
Начинается отчаянная беготня по палубе. Ну, бочки, берегитесь! Мурка преисполнен жажды мщения и желания поиграть, а поймать матроса, этого молодого шутника, не так-то просто. Собачий лай раздаётся то с носа, то из-за якорной лебёдки, то из коридора на корме. Вот матрос взбегает по трапу на кормовую палубу и прячется за спасательными шлюпками. Но и Мурка, уже научившийся лазать не хуже кошки, тоже не отстаёт. Слышно, как скребут по железным перекладинам его когти, и затем противники встречаются лицом к лицу. Справедливость торжествует, порядок восстанавливается. Мурка и матрос спускаются вниз вместе, как добрые друзья.
На палубе становится тихо — спозаранок поднявшиеся матросы прилегли отдохнуть в своих каютах. А пса одолевает беспокойство. Что бы ещё предпринять?
И Мурка отправляется на мостик. С тех пор как он утащил карты, прошло две недели, старые грехи прощены ему, и он больше не пытается проникнуть в штурманскую рубку. Поэтому ему разрешается подниматься на мостик. Ну, не то чтобы разрешается…
Да что тут поделаешь, если пёс всё-таки придёт, придёт без всякого шума, не устраивая никакого бесчинства, а лишь заискивающе озираясь по сторонам? Не выгонять же его… И Мурка поднимается на мостик с чинным выражением и с затаённым в душе коварством маленького бесёнка. Он ложится у ног вахтенного штурмана, сидящего на откидном стуле, расположенном между штурвалом и телеграфом. Штурман глядит в иллюминатор, круглое стекло которого во время туманов и штормов вращается при помощи особого механизма со скоростью трёх тысяч оборотов в минуту. Все другие иллюминаторы бывают иногда затуманены брызгами воды или снегом, но быстро вращающееся стекло остаётся чистым, чтобы штурман мог всегда вести свои наблюдения.
Поначалу и пёс и штурман молчат, но затем последний грозно восклицает:
— Мурка!
Молчание.
— Мурка! — вновь произносит после паузы штурман с притворным негодованием.
Оказывается, лежащий на полу Мурка увидел перед собой знакомый полуботинок, у которого он уже не раз отдирал подошву, и решил проверить, крепко ли её пришили. Оказалось, что не очень крепко, и Мурка обрадовался. Не только непоседливость гонит Мурку на мостик, но и кое-что посущественнее, посерьёзнее. Он во что бы то ни стало хочет посидеть на откидном стуле штурмана и полюбоваться с высоты мостика ширью океана. Добиться этого можно только добром. И Мурка, который уже немного отвёл себе душу — ведь подошва отстала от полуботинка, — становится добреньким-добреньким. Он скулит, он ноет, он ёрзает, а лапы его просительно тянутся к откидному стулу. Он всячески даёт понять, что раз и навсегда оставит свои проказы, если ему дадут сегодня посидеть на штурманском месте.
И минуту спустя мы видим следующее. Рулевой стоит у штурвала, штурман — у телеграфа, а на откидном стуле восседает, словно король, Мурка. Он упёрся лапами в раму иллюминатора, изогнул хвост кренделем и знай поворачивает голову то направо, то налево. Он смотрит вниз на палубу, но, так как там никого нет, снова переводит взгляд на океан. А там и смотреть не на что. Вокруг корабля, правда, плавают три кита. Они ныряют и затем показываются у самого борта, потом отплывают и опять подплывают ближе. Но эти создания не интересуют Мурку. Он, очевидно, не верит, что эти чёрно-серые горы могут быть живыми существами.
Мурка сидит на штурманском стуле с важным и умным видом. Он сознаёт своё значение и целых пять минут соблюдает достоинство. Но вдруг соскакивает со стула и громогласно требует, чтобы его пустили вниз.
Что случилось? Оказывается, над кораблём пролетело несколько чаек. И вот Мурка уже носится с лаем по палубе.
Если Мурку и интересует что-либо за бортом судна, так только эти птицы. Но от них одно расстройство. Они всегда пролетают мимо, и в такой заманчивой близости, что лишь подпрыгни вовремя — и ухватишь птицу за хвост. Только подпрыгивать пришлось бы над водой, а Мурка на это не отваживается. Он ждёт более подходящего случая. Всё надеется, что когда-нибудь чайка пролетит над палубой низко-низко, и тогда удастся цапнуть её за перепончатую лапу.
Подобный случай всё не подворачивается, но Мурка не теряет надежды. Кроме того, он пытается подманивать птиц: положит голову на лапы и притворится спящим. Но глаза его всё время чуть приоткрыты. Чайки летают совсем рядом, у самого борта. Будь и у них такой же интерес к собаке, тогда бы всё было в порядке. Но этих глупых птиц совсем не занимает странное и мохнатое четвероногое, часами не сводящее с них влюблённого и тоскливого взгляда. Оно вовсе не похоже на обитателя моря.
