Рыбьи дорожки - Заборский Михаил Александрович (читать книги без сокращений txt) 📗
Линя редко ловят на хлебные или зерновые приманки… Мотыль, опарыш, червяк — вот на что скорее всего изловишь линька. Пожалуй, некрупный навозник окажется лучше других, но, памятуя любовь линя к «дегустации», рыболов не должен баловать его очень длинным червячьим хвостиком. А жало крючка всегда надо прятать: уколовшийся линь быстро выплюнет червяка.
Приваживать линя лучше всего тоже червяками, только рублеными. Рубить их следует помельче и обваливать в песке или земле.
Некоторые рыболовы приваживают линя свежим творогом и очень нахваливают такую приманку.
С похолоданием клев линя прекращается. Зимой линь ловится как исключение. Я помню, какую большущую толпу собрал на льду подмосковной речки Ламы рыболов, поймавший линя на тяжелую и широкую щучью блесну… Линь — и вдруг на блесну! А ведь не так уж это и удивительно. «Вряд ли наймется рыба, которая при известных условиях не становилась бы хищной, — замечает Сабанеев. — Даже крошечные карасики очень хорошо ели у меня в аквариуме молодь других рыб».
Из-за шустрости маленький линек, подобно карасю, казалось бы, может служить превосходным живцом для хищных рыб. Но рыболовы очень редко используют его для этой цели.
«Судаки и щуки брезгуют линем, — уверяют они. — Разве только налим… Этому все сойдет!»
Может быть, это и так. Я щук на линя ловить не пробовал, и, кажется, потому, что мелкого линька поймать гораздо труднее, чем другого живца — хотя бы того же карася.
А еще рассказывает уж совсем древнее старичьё — раненые рыбы имеют привычку тереться около линей и их слизью заживлять свои раны. Линь, дескать, рыбий лекарь… Но всегда ли согласится этот лекарь подставить свой бок какому-нибудь малонадежному зубастому пациенту?.. Я, например, не уверен.
Язь
Бойкость и увертливость язя исстари вошли в поговорку. Так и говорят: «Увертлив, как язь».
И в самом деле, до чего ловко он может просунуть толстые бока в узкую, еле приметную щель, чтобы вылезти из закрытой сажалки. Неожиданно выскочить из ведра и несколькими быстрыми прыжками добраться до берегового обрыва. Отвертеться от проверенного зацепистого крючка! Словом, этого черноспинного желтоглазого толстяка с маленьким скошенным ртом и темно-серебряными боками изловить относительно трудно. Во всяком случае, труднее, чем его многих подводных сородичей.
Мне случалось проводить летний отдых на узенькой таежной Пёзе, в глухомани костромских смолистых лесов. Истоки реки терялись в непроходимых торфяных болотах, и рыба в ней была черная. Я пробавлялся ловлей окуней, плотвы и темно-янтарных коротких щук. Водились, впрочем, в Пёзе и язи. Но я не считал их своей рыбой. Вначале я сверхдобросовестно пытался изловить хотя бы одного из них, но, потеряв на этом добрую половину отпуска, отказался от этой затеи. А сколько было хлопот! Я предлагал язям красных остро пахнущих червей-навозников, жирных выползков, хлеб, сдобренный свежим медом. Чем только я их не соблазнял! Но они упорно отвергали все приманки и продолжали свои дразнящие игры — то высовывая из воды толстые черные спины, то затевая суматоху около самых поплавков удочек. Барахтаясь в воде, крупные язи каждым своим броском переворачивали сердце рыболова!
Все изменилось незадолго до отъезда. На кордон, где мы жили, завернул лесник одного из дальних участков — хмурый на вид долговязый мужчина, большой любитель рыбной ловли. Я подарил ему несколько крючков и пожаловался на неудачу с язями. Собеседник подумал, подмигнул и, напирая на букву «о», отрывисто изрек:
— Горох нужен. Пареный! Отличная насадка. А прикормить овсом.
По правде сказать, я не очень был уверен в успехе, но все же выбрал омуток поближе к дому и два утра подряд прикармливал рыбу пареным овсом. На третье, решающее утро я взял две удочки, берестяное ведерко, полное еще теплого гороха с овсом и направился к приваженному месту.
Солнце еще не всходило. Над дальним болотцем, в низине, висело густое облако тумана. Я размотал удочку, насадил на крючок горошину покрупнее, а сам начал бросать в омут прикормку.
Как будто крупный град шумным цоканием возмутил спокойствие дремлющей реки. Со дна пошли пузыри. Я закинул удочку. Ну-ка, посмотрим!
Но смотреть почти не пришлось…
Я говорю «почти», так как поплавок, не останавливаясь, ушел под воду, натянулась леса, согнулось удилище. Ух! И заворочался же он там на крючке… Язь? Он самый!
Осторожно, по всем правилам, я выволок его на мель и коршуном кинулся на добычу. Невежда! Маловер! Я даже подсачка не взял с собой на этот раз. Трясущимися руками я снял с крючка рыбу, подбросил прикормки и опять закинул удочку. Увы! Следующий язь поломал удилище и оборвал лесу. Я закинул вторую удочку, к счастью, леса там оказалась потолще. И язи без перерыва стали хватать приманку. Я вернулся домой к полудню с разгромленными снастями и кучей прекрасной рыбы.
С той знаменательной ловли мне часто приходилось убеждаться в удивительных свойствах пареного гороха. Ни разу не обманывала меня эта замечательная приманка.
Придешь летом на речку, полную язей, и, если не захватил гороха, бредешь домой с тощеньким мешочком. А прикормишь ямку, насадишь на крючок горошину — и отношение язей к тебе совсем иное!
Язей ловил я на горох и в стоячей воде на обычную поплавочную удочку, на течении — в «проводку», а чаще всего — на «донную». «Донная» — это уже на Днепре. Там ее называют «грузовкой», а рыбу удят с мостков, уходящих на несколько метров в реку от крутого песчаного берега. Так рыболовы выгадывают расстояние, приближаясь к самой крупной рыбе, стоящей обычно на «пароходном ходу», то есть на речном фарватере. Сидят, они часами на шатких настилах, нахохлившись, точно воро?ны перед дождем, зорко всматриваясь в кончик слегка подрагивающего, низко закрепленного над водой удилища. На такой струе и поклевка язя сильная: сначала чуть провиснет леса, а затем натянется больше, больше — вот уже и удилище почти в воде. Нет, как хотите, а стоит дождаться поклевки крупного язя!
При ловле на горох язь редко срывается с крючка, если, разумеется, горох запарен, как положено А положено горох сначала хорошенько вымочить в воде и только после этого парить в русской печи. Сосуд с горохом, залитым водой, надо поставить в самый жар, поближе к угольям, после того как закрыта печная труба.
Впрочем, можно парить горох и на примусе, и на керосинке, и на газовой плите, но только на самом медленном огне и все время поглядывать, чтобы и мягкий, рассыпчатый получился, и кожица не лопнула. Угадаешь — будет ловля, не угадаешь— только намучаешься, а рыбы не увидишь.
И еще надо помнить: не всякий горох парится, а только белый, «сахарный». Горох мелковатый, с зеленым отливом для ловли не годится — как ни парь, получится точно резина.
И еще одно: чем крупнее горошина, тем и язь крупнее. Впрочем мелочь вообще не берет на горох.
Язь — очень распространенная рыба. Обычно он обитает в глубокой воде, не слишком заботясь о ее чистоте. Теплую воду он предпочитает холодной, поэтому часто попадается на удочку в затонах и заливах.
Самая успешная ловля язя весной, когда он, по не изменяемым годами своим тропам поднимается из больших водоемов в омутки маленьких речушек, где и мечет икру. В этот короткий преднерестовый ход он гораздо более «покладист», чем летом. Теперь он клюет и на мотыля, и на ручейника, а еще лучше на кусочек выползка. Язи помельче — подъязки, как их называют, — неплохо ловятся весной вместе с плотвой. Зато к лету язь становится очень осторожен и прихотлив в пище, и ловля его уже требует большого искусства.
Язя можно поймать на удачно подкинутого «нахлыстом» жука, стрекозу, слепня. Любимая летняя пища язя — это зелень шелковника, но на зелень его можно ловить только в «проводку», то есть на течении. В некоторых водоемах вкусы язя во многом совпадают со вкусами плотвы, и его ловят на растительные приманки: хлеб, зерна, кашу, а главное — в любом случае производят испытание горохом. Кстати, ловля крупных язей без прикормки обычно безуспешна. Даже в тех водоемах, где они водятся в изобилии.
