Человек и дельфин - Лилли Джон Каннингам (книга бесплатный формат TXT) 📗
Отпрепарировав мозг этого животного, мы определили область, в которой находились электроды. Они располагались непосредственно позади области, соответствующей передней лобной коре у человека, и над структурой, соответствующей орбитальной коре у человека, вблизи двигательной зоны дельфиньего мозга. Несмотря на растерянность и скорбь, мы должны были продол жать исследования: мы были обязаны узнать истину.
К счастью, следующий дельфин (самка) оказалась ревой. Как только ее вынули из бассейна и отделили от других животных, она стала непрерывно издавать дыхалом (в воздушной среде) сигналы бедствия. После того как мы поместили ее на ремнях в аквариум, мы обнаружили, что ее грудной плавник искривлен, а плечо крайне чувствительно. Когда мы уменьшили давление на плечо, она прекратила издавать крики бедствия.
Позднее, при переноске, изменяя ее положение, мы снова причинили ей боль и снова услышали сигналы бедствия. По-видимому, каждый раз, когда ей причиняли боль, она издавала сигналы бедствия. Это оказалось полезным индикатором в опыте.
Мы ввели электроды в ее мозг, как оказалось, в точку, расположенную в таламусе. Мы обнаружили, что раздражение вызывает усиленное дыхание, — вдох и выдох резко сменяли друг друга, так что дыхание напоминало кашель. Этот эффект был очень резко выражен и продолжался спустя некоторое время после прекращения раздражения. (Иногда бывает опасно слишком быстро прогонять через дыхательные пути млекопитающего большие количества воздуха, так как можно вы вести из организма столь много углекислого газа, что животное погибнет.) Мы прекратили раздражение этого участка и перешли к соседнему.
Когда мы начали раздражение соседней зоны при критической величине тока, животное внезапно стало издавать сигналы бедствия. Когда мы уменьшили ток, сигналы бедствия прекратились. Было высказано предположение, что кончик электрода попал в одну из отрицательных мотивационных систем. Мы решили проверить это предположение с помощью метода нарастающего раздражения.
Метод нарастающего раздражения был разработан на обезьянах макаках. Обезьяне наносили серию раздражений, которые начинались с нулевой интенсивности и постепенно в течение 15 секунд нарастали до уровня, который животное уже не может вынести. Искушенное животное нажимает на выключатель, чтобы прекратить постепенно нарастающее раздражение, прежде чем оно достигнет непереносимого уровня.
Поднимая морду этой самки вверх, я показал ей 3–4 раза (впервые в ее жизни), как надо нажимать на выключатель. Она быстро усвоила необходимые движения и выключала нарастающее раздражение при токе, более слабом, чем тот, при котором она начинала издавать сигналы бедствия. После этого, когда мы выключали ток, она немедленно переставала нажимать на выключатель. Если же мы снова включали ток, то реакция наступала без какой-либо задержки и животное сейчас же начинало его выключать.
Действия этой самки были прямо противоположны действиям обезьяны. Обезьяна пропускала момент включения и допускала возрастание величины тока до макси мума, после чего раздражение становилось настолько сильным, что она впадала в панику, если не могла сразу выключить ток. Самка же дельфина никогда не допу скала, чтобы ток достигал такой силы. Мы нашли, что ее порог обнаружения "неприятного ощущения" при данных условиях был крайне низок, ниже, чем мы когда либо обнаруживали у обезьян, — приблизительно 0,3 миллиампера.
В отличие от предыдущего дельфина-самца, у которого раздражали систему поощрения, у этого животного раздражали наказующую систему, и оно никогда не издавало звуков по собственной инициативе. Единственной звуковой реакцией, которую мы смогли получить при раздражении отрицательной системы, был сигнал бедствия-стереотипный, повторяющийся и временами пронзительный.
Полученные данные напомнили нам постоянные советы дрессировщиков о том, что лучший способ сделать дельфина общительным и игривым — это поощрять его. Наказывая дельфина, нельзя добиться от него никакого сотрудничества; он будет просто уплывать и избегать человека, который его наказывает. Позднее мы обнаружили, что среди смелых и «напористых» животных встречаются поразительные исключения, как наш Элвар или флиппи I из Маринлэнда, который был первым дрессированным дельфином.
Меня, наверное, спросят, почему при обучении дельфинов нельзя применять наказание. По-видимому, они так же чувствительны к болевым или вызывающим страх раздражениям, как человек. Если они находятся в бассейне, где могут уплыть от человека, причиняющего боль, то они держатся в отдалении и избегают всякого общения с ним, отказываясь даже от еды. Во время опытов с раздражением мы обнаружили, что при введении электродов в область, раздражение которой, по-ви димому, вызывает боль (раздражение аналогичной области у человека вызывает очень сильную боль, так называемую "таламическую боль"), единственная голосовая реакция, которую можно получить, — это сигнал бедствия. Самка дельфина издавала сигнал бедствия в ответ на каждое раздражение. Аналогичные сигналы она издавала и тогда, когда ее раненое плечо находилось в неудобном положении.
Удивительное разнообразие и широкий диапазон звуков, которые мы слышали от дельфина № 6, раздражая у него область мозга, относящуюся к системе поощрения, в данном случае полностью отсутствовали. Раздражение этой специфической точки коры не вызывало ни создания новых звуков, ни подражания. Мы раздражали близлежащие точки и вызывали усиленное прерывистое дыхание, но опять-таки не голосовую реакцию.
Ясно, что, испытывая отрицательные, неприятные ощущения, эти животные не будут издавать других звуков, кроме тех, об эмоциональном выражении которых упоминалось выше. В то же время мы, как и дрессировщики Маринлэнда, обнаружили, что в подобных условиях дельфины сперва не нападают на человека. Мы не исследовали до конца все области мозга, раздражение которых вызывает отрицательную реакцию; нам не хотелось подвергать такому испытанию какое-либо животное. Как только мы попадаем в такую область, мы стараемся выйти из нее и найти систему поощрения. Однако в один прекрасный день может случиться, что мы попадем на участок мозга, раздражение которого приведет дельфина в такую ярость, что он бросится на нас. Такого эффекта мы стараемся избегать.
(Флиппи I в Маринлэнде, после того как посетители дразнили и донимали его в течение многих недель, начал наконец кусать тех, кто за ним ухаживал, и нападать на них.)
Основную часть работы во время этого октябрьского посещения океанариума я проделал сам и с помощью Элис М. Миллер. Спустя несколько месяцев, в январе 1958 года, я решил исследовать еще одно животное и предложил д-ру И. Браунингу из "Сандиа корпорейшн" (Нью-Мексико) присоединиться ко мне, чтобы он мог овладеть техникой эксперимента.
На этот раз исследования проводились в северной Флориде во время сильных холодов, что крайне неблагоприятно отразилось и на результатах опытов.
Животное № 8 закрепили в станке тем же способом, который применяли в октябре, в его мозг ввели электроды, и опыты начались. Несмотря на терпеливое и тщательное исследование точек мозга, расположенных по пути прохождения электродов при различной их локализации, ничего особенно интересного у этого животного обнаружено не было. Найдена была одна слабореагирующая точка, в процессе изучения которой животное "поставило опыт" на мне.
Я пытался заставить его издавать свист определенной высоты, длительности и силы, чтобы получить воз награждение. Сперва я заставил дельфина свистнуть и тотчас же дал ему вознаграждение; после этого он снова свистнул, и я опять вознаградил его. Дельфин быстро усвоил эту простую игру. Каждый раз, когда он издавал свист, мы видели, как его дыхало в течение короткого промежутка времени совершает резкие сокращения.
Вскоре я заметил, что дельфин ввел новое правило в нашу «игру». Он увеличивал высоту каждого последующего свиста. Внезапно я перестал слышать свист, но мог видеть отдельные сокращения дыхала. По-видимому, дельфин издавал такой высокий свист, что я не мог его услышать. Я перестал давать вознаграждение за каждое сокращение дыхала. Тогда дельфин сделал еще два «ультразвуковых» сокращения, а при третьем я снова услышал свист и дал ему вознаграждение. С этого момента дельфин не выходил из моего диапазона слышимости.
