Хорюшка - Трушин Олег Дмитриевич (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
Вот таков он, сом-сомович, рыба-легенда наших рек.
Снегириная метель
Лес всегда интересен, и каждое его местечко примечательно: где-то земляника с черникой укрылись, где-то беленькие грибки с подосиновиками из года в год растут. Да и сам по себе лес необычен — то светлым березняком угрюмый ельник сменится, то орешник в глубине соснового бора примостится. Одним словом, лес — загадка. А разгадать её — задача не из лёгких. Немало нужно походить, потоптать лесных тропок. Зато, коли разгадаешь, так на коне будешь.
Есть недалече от моего дома потаённое местечко — низина в глубине соснового бора. Вокруг огромные сосны-великаны выстроились — в один обхват нипочём не взять, хоть друзей созывай. Коренастые, могучие, обступили они низину плотным кольцом — словно в зеркало, смотрятся в неё круглый год, да всё никак наглядеться не могут. А низина та не простая — с годами плотно заросла она лесным сорняком-корьяжником, приютила в себе и вербу-красавицу, что по весне покрывается ярко-жёлтыми барашками-соцветиями, и сосенки приземистые пораскинула. Тесновато им среди кустарников, вот и стараются они в стороны лесной сор разогнать, чтобы попросторнее жилось. Весной и летом это потаённое местечко живое, кипит в нём лесная жизнь, а с приходом холодов безмолвствует. Лишь какой-нибудь зайчишка тёмной ночью заскочит сюда отведать молодых побегов, лисица да ласка с горностаем в поисках добычи цепочку следов протянут. Постукивает день-деньской большой пёстрый дятел на огромной еловой сушине, что стоит на береговом валу, словно не даёт окружающему лесу вовсе заснуть глубоким зимним сном. Постучит, постучит, выбьет из шишки смолянистые семена и за другой отлетит. Посмотрит на лесную низинку и вновь примется за дело. Так весь зимний день и скоротает за работой. А низинка дремлет в снежной перине, весны дожидается.
Народ в низинку редко наведывается — знает, что взять здесь нечего. Летом вся она в зелени болотной скрыта. Плотная трава-сырец по земле припустила — ходу не даёт; ни грибов тебе, ни ягод. А зимой одни лишь снежные сугробы — низкое местечко быстрее снежок к себе притягивает. Закружит метель, пригнёт до самой земли кустарник — попробуй продерись сквозь такую снежную стену. Не каждый решится! Даже крупный зверь низину ту стороной обходит, наверное, боится в лесной омут забрести.
А когда-то, давным-давно, был на месте сегодняшней болотистой низинки лесной пруд. Глубокий. Ключевой. Когда появился он тут, уж никто не помнит. Застал я его ещё полноводным, но уже тогда подступал с берегов осотник-душегуб, скрывая год от году водную гладь, придавливая зеркало воды к центру. В весенне-осеннюю пору к вечеру ближе бегали мы мальчишками на отлогий берег посмотреть, не присели ли на его воды пролётные утки?
Постепенно пруд стал умирать — зарастать не по дням, а по часам болотиной, привечать к себе всякий лесной самосад. Не, устоял пруд перед лесным натиском. Затянуло время многочисленные ключи, что питали его воды. Остался лишь один, что даёт жизнь ручейку-канавке. Летом отыскать этот ручеёк трудно, а вот зимой он более приметен — не позволяет ключевая водица льду заняться, придерживает удалой морозец. Ручеёк-то так себе — в полшага перемахнёшь, а для лесных обитателей — живая водица в любое время года.
Высох пруд прямо на глазах, превратился в лесную болотистую низину. Если кто и забредёт сюда, так только лишь чтобы пройтись узкой лесной тропинкой прямо по береговому отвалу — угол срезать. Пройдёт путник мимо, окинет пустым взглядом лесной омуток, и дело с концом. И никому на ум не приходит, что низина эта не простая.
Однажды летом, прогуливаясь, приметил я в низинке снегириную парочку. Снегирь — птица северная, так всегда мы считали и ждали прилёта нарядной красногрудой птахи с первыми зимними холодами. А тут лето! Снегири на фоне изумрудной зелени смотрелись весьма забавно. Словно лето с зимой сошлось — снегирей к себе в гости пригласило, Кругом лес наполнен певучими голосами птиц, а тут вдруг снегириные «колокольчики», словно в январе, позванивают.
Вот тогда-то я и уяснил для себя, что не видим мы снегирей летом лишь потому, что они в лесу живут, а с наступлением холодов к жилью ближе подбираются. Недаром в народе говорят, что Новый год со снегирём приходит.
Зимой на снежном фоне снегиря ни за что взглядом не пропустишь — уж больно наряден. Ни с какой другой птицей не спутаешь.
Заметив в лесной низинке снегириную парочку, стал я туда почаще наведываться. Пропущу денёк-другой и вновь иду — уж больно хотелось поподробнее разузнать, коренные это снегири или залётные. Каждый раз я обнаруживал снегириную парочку на месте, а порой лишь по одной песенке определял, что снегири где-то тут поблизости.
Летели годы. Низинка ещё больше заросла. Уже почти не осталось на ней свободного лоскутка земли, где бы не рос корьяжник. Ещё труднее стало пробираться сквозь кустарниковые кущи-дебри. И я, честно скажу, давненько сюда не заглядывал — всё было как-то недосуг.
Однажды, возвращаясь с охоты, направил свою лыжню в это местечко. Тяжело шли лыжи лесным неудобьем, но я всё-таки добрался до заветной низинки. С утра непогодилось, ленивый снежок перешёл в дружную метель, разыгравшуюся к середине дня в самую настоящую снежную кутерьму. Метель в лесу слепит, сбивает с пути, пытается запутать, увести в чащобу.
Только стал подходить к низинке, издалека сквозь пургу услышал знакомые перезвоны — неужели снегири? Пришёл на заветное место, так сразу и ахнул — по поникшим от обильного снега кустам расселась снегириная стайка в десятка четыре птиц. Словно краснобокие спелые яблоки в августовскую пору на ветвях развешаны — если не зима, спутал бы. Звенят своими мелодичными голосками, порхают по снежной колыбели.
Увидел я весёлую семейку и встал как зачарованный. А метель не унимается. Но снегирям всё нипочём, они и не боятся вовсе. Прямо-таки самая настоящая снегириная метель над низиной разыгралась. Увидишь снегиря зимой — уже радостно на душе становится, а тут, можно сказать, целый снегириный хоровод высыпал. Как не подивиться такому чуду!
Снегириная песня под снежную пургу! Она казалась мне такой таинственной. Словно звенели, переливались в хрустальном звоне сами снежинки, осыпающиеся белоснежными хлопьями с бескрайней высоты хмурого, зимнего неба. Будто бы зима со мной заговорила.
Стоял я и смотрел на снежно-снегириную метель и уходить не хотелось. Самого уж занесло с ног до головы, а я всё стоял и любовался снегириной стаей. Но метель стоять не велит — отправила меня восвояси, ближе к дому. Долго ещё слышал я снегириные перезвоны, которые сам ветер не мог заглушить.
И подумалось мне тогда, что наверняка эта снегириная стайка родом из здешней лесной низинки. Родились, выросли тут и даже в зимнюю стужу наведываются красногрудые пичуги навестить отчий дом. И метель, и мороз им нипочём. Не верите? Приходите. Вместе проверим.
Разбудил
Случилась эта занимательная история июньским полднем. Жарко палило полуденное солнце, и я, заметно подустав от жары, отбиваясь от назойливого комарья и мошкары, шёл неспешным шагом в поисках новых земляничных полянок.
Земляники в тот год уродилось в Подмосковной Мещёре с лихвой: сочная, крупная, душистая ягода так и просилась в лукошко — только не ленись собирать. В тот день я не один час пропадал в лесу, подолгу задерживаясь на найденных земляничниках, покуда не собрал все «смотрящие» на меня ягодки. Постепенно, шаг за шагом, вышел я на полянку, раскинувшуюся в глубине берёзово-елового мелколесья. Полянка небольшая, в ширину всего-то шагов десять будет — за минуту проскочишь. Но раз есть полянка — на ней, знать, и земляничка ждать может. И я, уткнувшись взглядом в лесную подстилку, иду себе, не тороплюсь и внимательно посматриваю — не мелькнёт ли где спелым румянцем желанная ягода-земляничка. Лукошко старательно к себе прижал обеими руками — крепко держу, боюсь растрясти, смять сочную, спелую ягоду.
