Трое против дебрей - Кольер Эрик (лучшие книги txt) 📗

Итак, прилетели гуси, ручей бурлил водой, лед ломался и таял, а блюдце лежало в грязи, перевернутое вверх дном. И глядя на воду, струящуюся в ручье, я одновременно думал о блюдце. Вода и блюдце — эти два представления прекрасно сочетались друг с другом.

Я подошел к хижине и поднял блюдце. Затем я снова сел на бревно и стал вертеть блюдце в руках. Визи сделал перерыв в охоте, ибо любой охотник в конце концов устает. Он подошел к хижине и стал наблюдать за блюдцем.

— Ты убил его? — спросил я.

Он утвердительно кивнул головой.

— Это был жирный олень?

Еще один кивок головой.

— У него была печенка?

Он нахмурился.

— У всех оленей есть печенка.

Я сказал:

— Это хорошо. Мне до смерти хочется свежей оленьей печен ки.

Мои мысли вернулись к блюдцу. Какие-то соображения зрели у меня в голове, и я внезапно воскликнул:

— Промокашка! Мне нужен кусочек промокашки! Лилиан подняла брови.

— Ну, зачем она тебе?

Я нетерпеливо повторил:

— Принеси мне промокашку, сделай милость! И капельку воды!

— Перо и чернила? — спросила она, уходя в хижину.

— Конечно, нет, — ответил я. — Только промокашку и воду. «Какие глупые вопросы иногда задают женщины», — подумал я. Лилиан вернулась. Я оторвал кусочек промокашки и положил

его на дно блюдца. Затем я по капелькам накапал туда немного воды и перевернул блюдце.

— Куда девалась вода, — заинтересовался Визи, увидев, что она не капает с перевернутого блюдца. Визи еще не знал свойств промокательной бумаги.

Я снова стал капать воду на промокашку. Через некоторое время в блюдце показалсь вода; я продолжал капать, и вода заполнила половину блюдца. Я все капал и капал, пока вода не по бежала через край.

Я посмотрел на Лилиан поверх блюдца с видом учителя, стоящего перед классом, и начал объяснять:

— Каждое пересохшее болотце у ручья похоже на это блюдце с промокашкой. Болотистая почва подобно промокашке впитывает влагу от дождей и тающего снега. Если бы болота про питались водой, как промокашка в этом блюдце, то дожди и талая вода постепенно заполнили бы их и вода снова потекла бы из них в ручей. Это ясно, не правда ли?

— Когда слушаешь тебя, это кажется ясным, но… — Лилиан покачала головой, как, если бы это совсем не было ей ясно.

— Никаких «но». Давай подумаем, как бы наполнить одно или два таких блюдца.

Я встал и обратился к Визи, вытаскивая из кармана ножик.

— Теперь давай освежуем оленя и доберемся до его печенки.

Но у Визи уже пропал интерес к оленю. Мальчик наливал воду в блюдце и переворачивал его вверх дном.

Ручей Мелдрам течет от истоков до устья прихотливый и из вилистым путем. Он берет свое начало у безымянного озера, затем течет на северо-восток, образуя множество поворотов, и на десять миль ниже впадает в озеро Мелдрам. Из этого озера ручей течет на восток еще десять миль, а затем проходит через цепочку озерков, идущую с севера на юг. Вот из этих озерков фермеры отводили воду в свои оросительные каналы.

Пройдя сквозь цепочку озерков, ручей течет оставшиеся де вять миль прямо на восток, как бы стремясь скорей закончить путь, и вливается в реку.

Лишь с того места, где уже почти видна река Фрейзер, ста новится заметным падение русла ручья. Слабый уклон русла в сочетании со спокойным течением ручья создают здесь много мест, где бобрам удобно строить свои плотины.

Через несколько дней должна была оттаять земля, и тогда нам предстояло заменить собой бобров и заняться их работой.

Опираясь на моральную поддержку фермера Муна, мы были готовы предпринять первые пробные шаги в осуществлении наше го грандиозного проекта — постепенно заполнить водой каждый акр болотистой почвы у ручья. При этом мы должны были действовать так, чтобы наши мероприятия не нанесли никому никакого ущерба. Я не сомневался в правильности действий, основанных на опыте с блюдцем и промокашкой. Но у нас было слишком много «блюдец» и «промокашек». В тот момент мы ничего не могли предпринять в отношении больших «блюдец». Значит, нужно было попытаться заполнить водой маленькие.

Успех или провал нашего плана зависел от того, насколько нам удастся уменьшить утечку воды, не снизив ее и без того невысокий уровень в оросительных каналах. Сначала это казалось невозможным. Да это и было бы невозможно, если бы мы не воспользовались другими «блюдцами» и их «промокашками». А если наполнить водой одно или два небольших «блюдца» у истоков ручья, не потечет ли вода в более обширные болота, минуя ирригационные каналы? И если хоть одно из этих «блюдец» наполнить так, чтобы вода потекла через его края, не повысит ли это уровень ручья в его нижней части? Таковы были вопросы, которые мы собирались решать.

Восстанавливая первую бобровую плотину, мы заимствовали у бобров их метод строительства. Осмотрев остатки плотин, мы увидели, что вместо цемента там были прутики и всякая мелочь. Эти ветви и сучья свалили у плотины, а затем расположили их на развалинах в виде сетки, причем тонкие концы веток и сучьев были направлены к истокам ручья.

Снова, несмотря на мой протест, Лилиан настояла на том, чтобы помогать мне пилить деревья двуручной пилой. Как только дерево падало на землю, она бросала ручку пилы и начинала обру бать топором ветви и сучья. Длина разрушенной плотины составляла в свое время триста футов, и, когда мы начали ее восстанавливать, казалось, что работе не будет конца.

Наложив на остатки плотины слой веток, мы привезли на тачке грязь из ближайшей канавы и распластали ее на ветках. Сначала слой веток, затем слой грязи — ветки и грязь, грязь и ветки, час за часом, день за днем, пока нам не стало казаться, что мы опустошили весь лес и вдобавок своротили верхушку хол ма. Но наконец работа была окончена, и мы знали, что, когда скопится достаточное количество воды, на месте застойного болота образуется озеро не менее пяти футов глубиной. Ветки, составлявшие, пожалуй, половину массы плотины, сыграли двойную роль. Во-первых, нам пришлось копать и возить меньше грязи и песка. Во-вторых, можно было не опасаться, что вода смоет все это сооружение, когда она будет переливаться через плотину. По такому принципу были построены бобровые плотины, а что было хорошо для бобров, было хорошо и для нас.

Поднять уровень воды до пятифутовой глубины на десяти акрах заболоченного русла, если вода сочится по капелькам, — дело небыстрое и нелегкое. Казалось, что «блюдце» никогда не наполнится. Но в конце концов его «промокашка» напиталась вла гой, и вода дюйм за дюймом стала подниматься у плотины. А через три недели после завершения нашей работы вода достигла верха плотины и стала переливаться через край.

И тут погода пошла нам навстречу. Вскоре после постройки плотины небо покрылось тучами, задул южный ветер, и начался дождь. Он шел, не переставая, в течение двух суток. Легкий, моросящий дождик перемежался ливнями, заставлявшими нас не выходить из хижины. Но мы ничего не имели против этого. Лилиан занялась шитьем (ему никогда не было и, наверное, никогда не будет конца), у меня были книги Дарвина — «Проис хождение видов» и «Происхождение человека» (книги, вполне подходящие для того, чтобы занять ум мыслящего человека в течение многих дождливых дней), а Визи мастерил из тополевой щепки лодочку. Пусть идет дождь! Чем больше выпадает влаги, тем лучше поплывет лодочка, когда придет время спускать ее через порог.

Дождь побудил нас начать перестройку другой бобровой плотины, расположенной на полмили ниже первой. Эта работа отняла у нас целую неделю, так как старая плотина простира лась в русле ручья на двести футов в длину и достигала восьми футов в высоту. Мы нарубили еще больше елок, срыли и увезли на тачке еще один или два холма. Наконец работа была закончена, и еще насколько акров болота превратились в озеро.

Затем наступили дни тревог и опасений. Прошло больше двух недель с тех пор, как у истоков ручья была перекрыта утечка воды. Не обмелели ли из-за этого оросительные каналы в несколь ких милях от нас у нижней части ручья? Если так, нам предстояло скоро узнать об этом. Все теперь зависело от того, появится ли здесь какой-нибудь фермер или его работник, чтобы узнать причину внезапного уменьшения количества воды в оросительных каналах.