Советы начинающему охотнику - Сицко Алексей (мир книг .TXT) 📗
Верным признаком подготовки берлоги служат содранные пласты мха, заломанный молодой ельник, ободранное с сухостойных деревьев корье, которые используются медведем для утепления своего зимнего жилища. В лесах средней полосы медведь любит устраивать берлоги по краям обширных моховых болот, на островах леса среди них, вблизи захламленных лесных логов и оврагов где-нибудь под еловой «выскотью», то есть под корнями или ветвями поваленной ветром ели или наваленными друг на друга деревьями. В горных районах Сибири, Дальнего Востока зверь часто располагается на зиму в пещерах, расселинах, непроходимых зарослях кедрового стланика.
Зимняя охота на медведя производится двумя способами: непосредственно на берлоге и облавой. В первом случае стрелки подступают к берлоге и занимают места для стрельбы в непосредственной от нее близости. Подходить надо очень осторожно, так как неразлежавшийся зверь иногда выскакивает, прежде чем охотники изготовятся к выстрелу. Как правило, один из охотников встает прямо против чела берлоги, остальные — несколько с ее боков и сзади, чтобы не упустить зверя, если он вздумает пробить новый лаз. Когда охотники, сняв лишнюю одежду, лыжи, станут на места и приготовятся к стрельбе, руководитель охоты (егерь, окладчик) спускает со сворки собак. В одних случаях после поднятого шума и лая собак медведь мгновенно выскакивает из берлоги, в других делает это крайне неохотно, так что приходится выгонять зверя из убежища при помощи шеста и даже холостого выстрела.
В большинстве случаев такая охота происходит в крепком, с ограниченным обзором месте, поэтому каждому охотнику надо быть предельно собранным и внимательным и стрелять только в том направлении, которое обговорено заранее. При охоте на берлоге желательно участие не более 4 человек.
Зимняя охота облавой требует участия большого количества людей (от 50 до 100 и более — в зависимости от величины оклада), поскольку зверя выставляют на стрелковую линию, находящуюся на значительном удалении от берлоги. Оклад представляет собой форму треугольника. В основании его (задняя стена оклада) с интервалом в 40–50 шагов ставят «кричан», которые шумом и криком должны послать зверя в сторону стрелковой линии. По сторонам треугольника располагаются «молчуны» (немая стена), чья задача — «по-тихому» (достаточно лишь слегка пошевелиться) направить приближающегося медведя обратно в оклад, не дать ему прорваться через фланги. В вершине треугольника (всегда под ветром!) размещают стрелков.
Когда все участники охоты расставлены, «кричаны» по сигналу окладчика поднимают шум и поддерживают его, никуда при этом не двигаясь, до сигнала отбоя. Окладчик же вместе с наиболее опытными охотниками (ершами) и с собаками входит в круг, чтобы поднять медведя из берлоги.
При благоприятном направлении ветра лучшим стрелковым номерам оказывается «пята», то есть место, которым зверь вошел в круг. Стрелки на номерах должны стоять мертво, хорошо замаскировавшись, напускать зверя как можно ближе.
Вот как ярко и красочно описывает В. А. Блинтер в одном из номеров журнала «Природа и охота» за 1897 год эту классическую русскую охоту: «Быстро поставив немую стену, я вернулся на свое место, приготовил ружья и, установившись, стал осматриваться. Я стоял на перемычке.
Передо мной, в группе развесистых, отдельно раскинутых сосен с опушкой низкорослого редкого молодняка сходились три красивые прогалины, в просвете которых темнели высокие одиночные ели среди зиявшей в глубине чащи. Мрачно и уныло из этой глубины зияла серая косматая бездна и немо хранила тайну лежавшего богатыря… Тихо… Но вот раздался выстрел, и дружные голоса, волной переливаясь от центра к краям, разом подхватили и выросли в море звуков, огласивших лес… Прошло несколько томительных минут… Вдруг среди собачьих голосов вырвался глухой, неясный рев. Лихо и злобно залились собаки и переместились левей… Вот несколько отчаянных голосов на левом крыле последних молчунов слились с ближайшими крикунами и снова затихли, отвернув, по-видимому, зверя… Собаки, разом перерезав глубину, ударились вправо от берлоги и повели вдоль линии мха. „Ах, если б молчуны, затаившись, напустили ближе: пошел бы по стене сюда“, — подумал я. Но не тут-то было: едва зверь показался против них, как они… зашевелились, закашляли. Чуткий зверь тотчас обернулся и, описав дугу, загнул на левое крыло молчунов. Ближе, ближе. Впереди что-то треснуло. Левее дрогнули елки. Перед ними чуть слышно, умело шевельнулся коренастый солдат, и в этот самый миг, как раз против меня, выросла профилем огромная фигура бурого медведя. Он выдвинулся в просвет и, круто извернувшись в опушенной прогалине, струной потянул на меня. Я замер, как изваянный, спокойно и смело напуская… Чисто: ни сучка, ни ветки впереди…! Я прицелился. Раздался выстрел. Зверь, сунувшись головой в снег, моментально поднялся и, растопырив свои страшные когти, схватил себя передними лапами за голову и, шатаясь, заплясал, закружился на задних… Я снова выстрелил… Ахнул зверь и, грудью опустившись наперед… заложивши уши, ринулся ко мне… Глаз не спуская с него, я машинально выпустил из левой руки штуцер, а правою одновременно схватил другой, запасной, и положительно в упор влепил ему в самое ухо. „Бурько“ сунулся и опрокинулся на бок».
Охоту облавой чаще проводят в начале зимы, когда зверь не облежался либо был стронут с берлоги, вновь обложен и лежит на слуху, а также когда точное место нахождения берлоги неизвестно.
Есть много других, применяемых только в отдельных районах России-матушки местных способов охоты на бурого медведя. Например, охота скрадом на солнцепеках после выхода зверей из берлог — на Алтае, из засидки и скрадом при нересте лососевых рыб — на Камчатке.
Поскольку непредвиденная встреча с медведем может случиться на любой охоте (скажем, на рябчика, глухаря, тетерева, белку и т. д.), а отстрел зверей разрешен только по специальным разрешениям (лицензиям) и в определенные сроки, начинающему охотнику, чтобы не нарушить эти правила и избежать опасной ситуации при встрече с медведем, надо знать, как себя вести в подобных случаях.
Чаще всего столкновения происходят при встрече с медведицей, имеющей детенышей. Зверь и тут обычно избегает прямого нападения на человека, однако, беспокоясь за малышей, старается отпугнуть его, демонстрируя угрозу, делает выпады в сторону охотника, бьет лапами по земле, рыкает. Охотнику не надо показывать виду, что он боится. Следует либо остановиться и ждать, когда медведица уведет медвежат (делает она это с достоинством), либо, осторожно пятясь или отходя в сторону, самому удалиться от места встречи. Увидев медвежат одних, ни в коем случае нельзя к ним подходить, тем более пытаться ловить. Находящаяся неподалеку «мамаша» не простит подобных шалостей.
С одиночным зверем можно столкнуться совсем неожиданно, как говорится, нос к носу: на повороте лесной дороги или медвежьей тропы, в малиннике или черемушнике, у падали, да, собственно, где угодно. В большинстве подобных ситуаций медведь, рявкнув, убегает. Однако, если он этого не сделал и демонстрирует угрозу, надо поступать так же, как только что описано, даже когда зверь направляется, делает прыжок в вашу сторону; в последний момент медведь обычно все-таки сворачивает, уступая человеку дорогу. Остановить, напугать медведя помогает громкий крик или выстрел в воздух.
Биолог-охотовед Э. М. Леонтьев, долгое время проработавший в самых медвежьих местах Иркутской области и не раз встречавшийся с этим зверем, в своем интересном очерке «Три роковых медведя» (журнал «Охота и охотничье хозяйство», 1984, № 7) отмечает, что «нормальный медведь не опасен. Летом ему корма хватает, а зимой он сладко спит. Шатуны, подранки и тому подобное — это все особые случаи, когда зверь в экстремальной ситуации. Тут действует не медвежья природа, а природа ситуации».
В том же очерке автор так описывает одну из своих встреч с «роковым» медведем: «Иду потихоньку вперед, прислушиваюсь к редкому потрескиванию веток под ногами напарника… Поворачиваюсь и вижу… метрах в восьмидесяти бесшумно несется медведь! Прямо в мою сторону! Не сворачивает! Вот тебе и не нападают медведи летом… Мушка, словно брошка, прилипла к груди медведя… Но я оплошал. Палец привычно давит на спуск, а тот не поддается. Ясно! Забыл про предохранитель… Одно движение большого пальца — и все в порядке… Приходится рывком возвратить мушку на место и… прежде чем успеваю нажать на спуск, вижу — зверь резко отворачивает. В сторону! Несется уже, не разбирая дороги, с шумом и треском. Слава моей оплошности! Слава забытому предохранителю! Со спокойной совестью и чистой душой положил бы я этого мишку в двадцати шагах и признал бы бесспорным факт летнего нападения медведя на человека. В пяти шагах от того места, где я стоял с поднятым карабином, метровые борозды на земле. Это медведь резко затормозил, сворачивая от меня…»
