Перо ковыля - Семаго Леонид Леонидович (читаем книги онлайн TXT) 📗
Вяхирь
Сентябрь долго берег летнее тепло, пока одна из последних его ночей не дохнула со звездного неба острым холодком, и утром комковатая пахота свежей, едва подсохшей зяби засверкала мелкими искорками первого инея и трепетным блеском паутины. Днем снова было тепло, снова плыли над землей легкие облака, но перелом в погоде уже чувствовался во всем. Больше не расцветали по вечерам пышные кусты дурмана, ярче пылали в придорожных лесополосах клены, на пустырях и в садах убавилось пестрокрылых бабочек, заторопились перелетные птицы, гуще сбиваясь в стаи. Но сам перелет не так заметен, потому что ночами летит большинство пернатых путешественников.
Медленно ползут по бескрайним полям легкие тени пухлых облаков, черные на свежей пахоте, темно-зеленые — на низенькой озими. Среди черных и зеленых пятен одно голубовато-сизого цвета, и движется оно не вместе со всеми, а как-то наискосок, навстречу слабенькому ветерку, то распадаясь на части, то сливаясь воедино. На несколько минут его границы становятся отчетливыми, потом расплываются снова. Внезапно голубая тень отрывается от земли, свивается в огромный клуб, набирает высоту и, растягиваясь в неровную ленту, превращается в птичью стаю. Сотни птиц, похожих полетом на голубей, голубиного роста, с ярко-белыми пятнами на крыльях, уносятся за горизонт, на другие поля. Это вяхири, или витютни, самые крупные лесные голуби Европы.
Живут вяхири в лесу, но кормятся в поле. В лесу слышны их голоса, но на глаза птицы попадаются в поле или над полем, над степью.
Гнездо вяхиря — это простой, но толстый и прочный помост для двух яиц, сложенный из сухих, тонких прутиков на основаниях боковых ветвей, отходящих от ствола почти горизонтально. Толстый ствол — надежная защита насиживающей птицы сбоку.
Лучшие деревья для устройства гнезд — у опушки леса, где достаточно бокового света. А чуть глубже, под тесно сомкнутыми высокими кронами, даже в солнечный полдень сплошная тень, и тонкие нижние ветви деревьев отваливаются довольно быстро, а в вышине, где много ветра, вяхирь не любит строиться. Поэтому в лесостепной и степной зонах нагорные высокоствольные дубравы по крутым речным правобережьям не изобилуют вяхирями: в них ни дуб, ни породы его свиты неудобны для устройства гнезд. Густые пойменные ольшаники и осинники на равнинах тоже не лучшие места для их гнездования. Степное полезащитное лесоразведение создало для этих голубей дополнительное жизненное пространство. Сотни тысяч километров опушек среди полей, где прежде не было ни деревца и вяхири останавливались лишь пролетом, стали для них местом обитания.
Как все голуби, вяхирь — вегетарианец. Родители вскармливают птенцов «молочком», сами питаются семенами, почками, зеленью, ягодами. Поэтому сыт этот голубь всегда и везде, не имея среди птиц серьезных конкурентов по питанию. Любит желуди, и осенью, не дожидаясь, когда застучит в лесах желудевый град, рвет их прямо с веток, а позднее собирает под дубами. И весной его еще кормит этот урожай. Желуди с подмороженными ростками лежат целехонькие на земле до середины лета. Весной роняют семена сосна и ель, весной созревают семена вязов, у которых не бывает неурожаев. Семена осины, тополей — тоже корм. Пасутся вяхири на всходах, пока они еще не стали травой, ощипывая сочные семядоли. Особенно любят гречиху и долго летают на ее посевы. Стая проголодавшихся птиц может в несколько минут ощипать плантацию ранней капусты, оставив от растений тоненькие кочерыжки. Единственное, что может лишить вяхирей корма, — это стихия: сильный снегопад или могучая ожеледь, покрывающая землю, ветви, травы толстым слоем крепкого льда. Но тогда птицы, не мешкая, покидают район бедствия и улетают в поисках кормного места за сотни километров. Собираясь в огромные кочевые стаи, вяхири сами могут становиться настоящим бедствием, как было, например, в начале 1982 года на черноморском побережье Кавказа, когда спустившиеся с гор, из буковых лесов, вяхири напали на поля.
Птенцам, пока они в гнезде, родители ничего не приносят в клюве, а кормят их сначала густым зобным «молочком», а потом мягкой молочной «кашей» из зоба. Прилетев к гнезду, самец или самка не сразу, как прочие птицы, начинают кормить детей, а долго сидят возле гнезда, воркуют тихонько, словно рассказывая им сказку, и «варят кашку» с полчаса или дольше. Потом птица перепархивает на гнездовый помост, приседает или ложится перед птенцами, а они оба, один — справа, один — слева, засунув свои мягковатые клювы в материнский или отцовский рот, не отрываясь ни на миг, чтобы передохнуть, высасывают все до капли. На глазах пустеет и опадает зоб взрослой птицы и наполняются зобы птенцов. И хотя кормежки эти редки, но зато быстры и сытны, и растут на них молодые, как на дрожжах. В месячном возрасте они уже птицы, которым не нужно гнездо, вскоре могут обходиться и без родителей, занятых уже заботами о втором выводке.
В стае, на кормежке, вяхирь молчалив. Но в пору гнездования по утрам и на вечерних зорях раздаются с семейных участков глуховатые завывания. Так гудит, стоя на ветке любимого дерева, вяхирь-самец. Не воркует, а именно гудит, не открывая клюва. Это гудение относится к тем негромким звукам природы, которые без помех одинаково хорошо слышны и на близком расстоянии, и на далеком, как трели золотистых щурок: что за двадцать шагов, что за двести. Простенький мотив: «гу-гру-у-гугу», с ударением на втором слоге. Он может быть повторен и дважды, и четыре или пять раз, но вся «песня» обязательно заканчивается той же нотой, которой начиналась, и поэтому всякий раз кажется внезапно оборванной, словно начинала птица еще одну фразу, да смолкла на полуслове, напуганная чем-то.
Взрослый вяхирь — одна из самых осторожных птиц. Его поза и особенно взгляд выражают постоянную настороженность. Он и для пения всегда выбирает место, где обзор лучше: на сухой макушке дерева, на проводе. И его круговой токовый полет совершается больше для того, чтобы увидеть то, чего не разглядеть с места. В этом полете нет ничего необычного или интересного. Но изредка в дни самого усердного токования можно полюбоваться особым полетом вяхиря, когда он, словно уверенный, что за ним никто не подсматривает, перелетает открытое пространство между двумя перелесками или лесополосами: летящая птица удивительно напоминает смелого пловца, скользящего по невысоким и редким волнам. Оборвав гудение, голубь набирает скорость, по-особому ставя крылья и хвост и вскидывая голову, как бы встречая невидимую набегающую волну, на гребне которой он поднимается выше. Затем снова несколько взмахов для разгона на плавном снижении и — снова грудью на волну. Но заметив хотя бы в отдалении человека, вяхирь тут же переходит на обычный полет и быстро уносится за пределы видимости, будто смутившись тем, что застали его за каким-то детским занятием.
Молодняк, обретая самостоятельность, проявляет врожденную осторожность даже там, где на вяхирей не охотятся. На открытом месте к птице-одиночке, а тем более к паре птиц или стае, не подойти так близко, чтобы можно было рассмотреть рисунок оперения. Насиживающая птица терпит близость человека, пока не увидит обращенный в ее сторону взгляд. Не на нее, а только в ее сторону. Сорвавшись с гнезда, она стремительно уносится прочь, долго не возвращается и в другой раз уже не подпустит человека и на небольшое расстояние, а улетит заблаговременно.
Зато от пернатых врагов пара защищает яйца и птенцов, как может. Если около их гнезда появляется ворона или сорока, обе взрослые птицы, как по тревоге, оказываются тут же, и бывает достаточно лишь одного их решительного вида, чтобы разорительница чужих гнезд убралась подобру-поздорову. Нападать на птенцов в присутствии родителей — значит рисковать получить сильный и резкий удар твердым крылом. Подросшие птенцы, оставленные без присмотра, пугают врага, сильно размахивая еще не как следует оперенными крыльями. И помогает.
