Мои друзья - Барков Александр (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗

ГОЛУБОЙ АПРЕЛЬ

Бегут, журчат в оврагах ручьи. С крыш, с заледенелых сосулек полилась на землю капель. В деревне стало звонко-звонко, точно у каждой калитки повесили колокольчик. Смотрю, на дорогу села желтогрудая птица. Скок-поскок, перепорхнула на вербу, оглянулась и пропела: «Синь-синь-синь сиии…»

Я тоже посмотрел вокруг. И правда, все голубое и синее: и небо, и пушистая верба, ивнячок. Даже опушка вся голубая от цветов пролески.

Птица посидела, покачалась не вербе и снова пропела: «Синь-синь-синь сиии…»

— Верно, овсянка! — сказал дедушка. — У апреля голубые глаза!

МЕДОМ ПАХНЕТ

Вдоль дороги, что спускается к оврагу, растут кусты орешника. Ветки голые, без листьев, обвешаны желтыми сережками.

— Лещина зацвела! — говорят в деревне. Откуда ни возьмись налетел ветер. Качнул сережки — и по воздуху поплыло желтое облачко. Покачалось-покачалось и опустилось на дно оврага.

Когда ветер затих, я сам решил пустить желтое облачко. Нагнул ветку и отпустил. Дедушка Макар стоял напротив и сделался желтым — и брови, и усы, и борода. Так его облачко разукрасило.

Дедушка стряхнул золотую пыльцу. Растер в ладонях, понюхал: медом пахнет. Значит, осенью урожай на орехи будет.

БУБЕНЧИК В ПОЛЕ

Бежал я через поле на почту. Письмо деда опустить. Вдруг откуда-то сверху долетел звон бубенчиков. Я поднял голову и остановился. Во все глаза стал смотреть в небо и в самой вышине приметил темную точку.

— Жаворонок! — прошептал я.

Птица опустилась ниже и повисла в воздухе, трепеща крыльями. Она радовалась светлому апрельскому дню, солнцу, весне.

Я заслушался и чуть не позабыл про письмо.

Зябкий ветер сорвал с моей головы фуражку, нагнал серые тучи, и… птица исчезла.

Я пошел дальше, а песня жаворонка все звенела и звенела у меня в ушах.

— Чего такой веселый? — спросила меня на почте тетя Надя.

И я ответил ей:

— Бубенчик в поле прилетел. Жаворонок!

ЛУГОВИКИ

Чибисы — полезные птицы. Очищают луга от вредных жуков и слизняков. За это их и прозвали в деревне луговиками.

— Санитары лугов, значит! — смекнул я.

— И санитары, — сказал дед, — и храбрецы!

— Как так храбрецы?

— Погоди… Скоро сам убедишься.

Я не больно поверил словам деда, да, признаться, и о чибисах забыл. А как-то пошел с дворнягой Пиратом на прогулку. Спустил пса с поводка, он от радости прыгнул мне на плечи, лизнул нос и помчался кругами по лугу. Спугнул с гнезда чибисиху, — и тут произошло настоящее сражение. Чибисы сбились в стаю и обрушились на собаку. Стали кружить над Пиратом, громко хлопать крыльями и кричать гнусавыми голосами.

Испугался пес, поджал хвост и бежать со всех ног к дому.

Я посмеялся над Пиратом, а дома рассказал обо всем деду.

— Пират — это еще куда ни шло! — ответил дед. — Пес молодой да трусливый! А мне не раз приходилось видеть, как чибисы ястребов да лисиц от своих гнездовий гоняли…

ПРО СОРОК

— Сорока на заборе! — крикнул Петька. — Вот бы подстрелить из лука!

— Зачем подстрелить?

— Чем меньше сорок, тем лучше. — Петька надул щеки и выпятил грудь вперед. — Знаешь, где у них гнезда?

— Нет…

— У реки, в ивняке. Я оттуда яйца брал.

— Да разве можно гнезда зорить?

— Сорок можно, — отрезал Петька. — Знаешь, какие они воровки: ложки, ножи, вилки таскают. А случается, даже часы и кольца.

— Ну! — удивился я.

С того дня стал я после завтрака окна закрывать, а со стола ложки да вилки прятать.

Заметил это дедушка и спрашивает:

— Чтой-то ты больно шустрый? Не успеешь щи дохлебать, уж ложку прячешь!

— Белобоки за окном! Того гляди, что-нибудь сцапают…

— Ишь куда хватил, милок, — рассмеялся дед. — От сорок пока еще никто не обеднел. Верно, есть за ними такой грешок: порой таскают блестящие предметы и забавляются ими, словно дети в игрушки играют. Зато пользу приносят немалую. Уничтожают в наших садах и лесах вредных мохнатых гусениц. Даже мышь-полевку и ту не упустят. Проворные птицы!

КОРОЛЬ ЗАБОРОВ

Во дворе у забора лежала куча хвороста. Мне то и дело приходилось из нее хворостину выдергивать на растопку.

Выбежал я однажды во двор и слышу: поет кто-то в хворосте… Звонко так поет, да еще и прищелкивает. Вот, думаю, чудак!

Притаился, гляжу, а из хвороста выскочила рыжевато-бурая крохотная птица. Носик острый, как у мышонка, а хвост торчком. Плутоватая. На мгновение скакнула на поленницу дров, огляделась. Заметила меня, пискнула и тут же снова юркнула в плотно слежавшийся хворост.

Позвал я деда взглянуть на диковинного мышонка с крыльями. А он мне и говорит: «Вот невидаль… Да это же крапивник. Птица такая маленькая. В хворосте гнездо у нее. Теперь крапивник в нем от непогоды прячется. А вообще-то он по заборам любит хорониться. Недаром немцы его „королем заборов“ прозвали».

Я от удивления даже рот разинул: думал — мышонок, а оказался «король»…

КОМАРИНЫЙ БАЛ

Знаете, как дедушка научил меня погоду предсказывать? Тепло завтра или холодно будет? Вот послушайте…

Однажды выбежал я после завтрака во двор, а над поленницей дров комары табунятся. Что эта им вздумалось?

Дедушка нагнулся к поленнице, а комары приметили его мохнатую шапку — и давай над ней плясать.

Подкрался я к дедушке сзади и шуганул комаров метлой — искусают еще. Дедушка поднял брови и повернулся ко мне:

— Зря обижаешь. Чудит комар по весне. Танцует да пляшет, как говорится, мак толчет. Значит, тепло будет!

Я побежал по саду и насчитал семь веселых стаек. Настоящий комариный бал!

НА ВЕЧЕРНЕЙ ЗОРЬКЕ

Когда солнце заходит за дальний Чугреев лес, наступают сумерки. Густой туман растекается по земле. Окутывает избы, пожарную каланчу, деревья. Все кругом затихает. И только со стороны мельничной плотины доносятся протяжные звуки: «Курлы-курлы-курлы…»

Будто там, далеко вдали играет серебряная труба. Когда звуки смолкают, в небе медленно пролетает клином журавлиная стая.

Дедушка проводит ее долгим взглядом и скажет вслед:

— На Марьино болото тянут.

— Зачем?

— Ногой пробуют, скоро ли снег растает.

— А скоро?

— Вот-вот болото оживет. Заголубеет. Лягушки заквакают. А у журавлей свадебные пляски пойдут.

— А как они пляшут?

— Перышки огладят, переступят с кочки на кочку, приосанятся… Станут в круг. Крыльями машут, курлычут, подпрыгивают, кланяются до земли. Высокие, гордые. Войдут в азарт…, и пошла писать губерния. А потом снова в круг, снова в развеселом хороводе.

Я слушаю дедушку и мечтаю хоть одним глазком взглянуть на журавлиную пляску, а на Марьином болоте вновь начинает звучать серебряная труба: «Курлы-курлы-курлы…»