ПИКНИК И ПРОЧИЕ БЕЗОБРАЗИЯ - Даррелл Джеральд (читать книги онлайн txt) 📗
- Вот почему ты написал в телеграмме “дядюшка умерщвлен”, а я-то не мог понять, в чем дело.
- Он в самом деле был убит и при самых таинственных обстоятельствах, - сказал Гидеон. - Его нашли в пустой мансарде наверху перед большим разбитым зеркалом. Он выглядел ужасно - одежда сорвана, горло и все тело изгрызено, словно бешеным псом. Кругом все забрызгано кровью… Меня вызвали для опознания. Тяжелая задача - лицо было изуродовано почти до неузнаваемости.
Гидеон остановился, глотнул еще вина, затем продолжил:
- Но самое поразительное - мансарда была заперта, заперта изнутри вот этим ключом.
- Как же так? - опешил я. - Как мог убийца выйти из помещения?
- Именно этим вопросом задавалась полиция, - сухо произнес Гидеон. - Как ты знаешь, французская полиция отличается большой дотошностью, но соображает туговато. Они рассуждали примерно так: от смерти дядюшки выгадываю я, поскольку мне достается кругленькая сумма, плюс его библиотека, плюс разбросанные по всей стране фермы. Вывод: кому выгодно, тот и убийца.
- Но это нелепо, - возмутился я.
- Только не в глазах полиции. Особенно когда они узнали, как бурно прошла моя последняя встреча с дядюшкой, а тут еще слуги слышали, как я пожелал ему поскорее умереть и избавить мир от лишней мерзости.
- Но в горячке чего только не наговоришь, - возразил я. - Это всем известно… А как они объяснили, что, убив дядюшку, ты оставил комнату запертой изнутри?
- Очень просто. Дескать, достаточно было вооружиться очень тонкими длинными плоскогубцами и просунуть их снаружи в замочную скважину. Но ведь плоскогубцы должны были оставить след на бородке ключа, а она, как ты видишь, совершенно невредима. Главная проблема заключалась в том, что поначалу у меня не было алиби. Из-за той ссоры я раньше времени сорвался с места и приехал в Марсель за несколько дней до отплытия парохода. Я поселился в гостинице и решил посвятить эти дни экскурсиям по городу. Естественно, в Марселе у меня не было знакомых и некому было подтвердить, что я приехал туда тогда-то и тогда-то. Сам понимаешь, каких усилий потребовалось, чтобы обойти всех носильщиков, горничных, метрдотелей, владельцев ресторанов и прочих и добиться от них подтверждения, что в тот день, когда был убит мой дядюшка, я в самом деле находился в Марселе. Последние полтора месяца я только и занимался этим, и далось это мне непросто.
- Почему не телеграфировал мне? - спросил я. - Я мог бы составить тебе компанию, все-таки легче.
- Ты чрезвычайно добр, Питер, но не хватало еще, чтобы я впутывал своих друзей в такие скверные дела. К тому же я знал - если все кончится благополучно и меня отпустят (а полиция долго упиралась), мне понадобится твоя помощь в одном деле, связанном с тем, что произошло.
- Я к твоим услугам, - ответил я. - Только скажи, дружище, чем я могу быть полезен.
- Так вот, я уже говорил тебе, что в юности находился на попечении дядюшки и успел возненавидеть его дом и все, что с ним связано. Теперь, после того что случилось, мне вообще невмоготу там появляться. Я не преувеличиваю, просто я убежден, что серьезно заболею, если проведу там хотя бы еще один день.
- Согласен, - твердо произнес я. - Это совершенно исключено.
- Что касается дома и обстановки, все можно оценить и продать через какую-нибудь парижскую фирму, это несложно. Но самое ценное в этом доме - библиотека. Вот тут мне нужен ты, Питер. Можешь ты поехать туда, чтобы произвести каталогизацию и оценку? Потом я найду склад, где книги будут храниться, пока я не расширю помещение моей собственной библиотеки.
- Конечно, могу, - ответил я. - С величайшим удовольствием. Скажи только, когда мне следует быть на месте.
- Я не поеду с тобой, - предупредил Гидеон. - Ты будешь там один.
- Ты же знаешь, я люблю уединение, - усмехнулся я. - И покуда меня будут окружать интересные книги, я буду чувствовать себя прекрасно, не беспокойся.
- Хотелось бы управиться с этим делом возможно быстрее, - продолжал Гидеон. - Чтобы я мог избавиться от этого дома. Как скоро мог бы ты приступить?
Я сверился со своим календарем и с удовольствием обнаружил, что на ближайшее время никаких важных дел не намечено.
- Как насчет конца следующей недели? - спросил я.
- Так скоро? - обрадовался Гидеон. - Отлично! Я могу встретить тебя на вокзале в Фонтене в следующую пятницу. Годится?
- Вполне, - сказал я. - И я постараюсь быстро разобраться с книгами. А теперь выпьем еще по бокалу портвейна, и ложись-ка ты спать.
- Дорогой Питер, медицинское сословие много потеряло, не заполучив тебя в свои ряды, - пошутил Гидеон, однако послушался моего совета.
В ту ночь я дважды просыпался оттого, что вроде бы слышал его крик, однако в доме было тихо, и я говорил себе, что мне почудилось. На другое утро Гидеон отправился во Францию, и я стал готовиться последовать за ним, отбирая вещи для продолжительного пребывания в доме его покойного дядюшки.
Во всей Европе царила морозная зима, и погода отнюдь не благоприятствовала дальним странствиям. Если бы не просьба Гидеона, я ни за что не покинул бы свой дом. Плавание через Ла-Манш было сплошным кошмаром, и по прибытии в Париж я чувствовал себя так отвратительно, что смог заставить себя съесть лишь немного жидкого мясного супчика, после чего лег спать. На другой день в городе была жуткая холодина, дул резкий ветер и с серого неба лил колючий дождь. Все же я добрался до вокзала, и началось, по видимости, нескончаемое путешествие с пересадками и ожиданием на все более неуютных станциях. От холода я окоченел до того, что перестал связно мыслить. Берега рек были украшены ледяными кружевами, пруды и озера глядели слепыми замерзшими очами на небеса стального цвета.
Наконец очередной местный поезд, весь в копоти, страдающий одышкой, дополз до станции Фонтен. Выйдя из вагона, я добрался со своим багажом до крохотного зала ожидания, где с облегчением узрел раскаленную чуть ли не докрасна старинную пузатую печку, в которой весело горели каштановые корни. Свалив свои вещи в углу, я некоторое время посидел, оттаивая, перед печкой. Гидеон не показывался. Глоток бренди из походной фляги и жар от печки взбодрили меня. Прошло полчаса, а Гидеона все не было. Я уже начал беспокоиться и вышел на перрон. Серое небо, казалось, опустилось еще ниже, в воздухе кружили огромные, с полкроны, снежинки, предвещая изрядную вьюгу. Я стал подумывать, не пойти ли мне в селение пешком, в это время послышался стук копыт и на дороге показалась двуколка, управляемая Гидеоном, облаченным в поблескивающее меховое пальто и каракулевую шапку.
- Ради Бога, извини, Питер, что заставил тебя долго ждать, - сказал он, пожимая мою руку, - но нас преследуют злоключения. Давай я помогу тебе с твоими саквояжами, а по дороге объясню, в чем дело.
Мы погрузили мои вещи в двуколку, затем я сел на козлы рядом с Гидеоном и закутался в предусмотрительно захваченный им толстый плед. Он дернул поводья, щелкнул кнутом, и мы быстро покатили по дороге, обильно осыпаемые хлопьями снега. Порывы ветра хлестали наши лица, выжимая слезы из глаз, однако Гидеон не уставал подгонять лошадь.
- Спешу доехать до места, пока не разыгралась вьюга, - пояснил он, - потому и гоню так. Здесь бывает такая метель, что недолго и застрять в снегу на несколько дней.
- Да, зима в этом году выдалась суровая, - отозвался я.
- Самая суровая за последние пятьдесят лет, - подтвердил Гидеон.
Наконец мы въехали в селение, и Гидеон молча направлял лошадь по уже побелевшим от снега узким пустынным улочкам. Единственным признаком жизни были псы, которые выскакивали из переулков, чтобы облаять нас. Можно было подумать, что люди покинули это селение.
- Боюсь, Питер, - заговорил с улыбкой Гидеон, - я еще раз буду вынужден злоупотребить твоей добротой. - Снег побелил не только его шапку, но и брови. - Того и гляди, придет конец твоему дружескому терпению.
- Ерунда, - ответил я. - Давай, выкладывай, в чем дело.
