Альфа + Ромео (Повести и рассказы) - Раннап Яан Яанович (читать книги полностью .txt) 📗
Если у лошади образование школы верховой езды, ей не требуются ни «но-о!», ни «тпру!». Она сама знает, что надо делать. Альфа всегда поглядывает уголком глаза, кого сажают к ней в седло. Трехлетнего братишку Пеэтера она везет так плавно, что даже куриное яйцо не скатилось бы с седла.
Само собой разумеется, каждый ребенок не может кататься так долго, как ему хотелось бы. Иногда какой-нибудь мальчишка побольше пытается пролезть без очереди, но тогда друг Михкеля Пеэтер говорит:
— Де-мо-кратия! — Что означает: будь ты с Черемуховой, Брусничной или Можжевелиновой улицы, но порядок катания на Альфе для всех одинаков.
Серая в яблоках шерсть Альфы блестела теперь, как никогда. Но ведь так старательно ее никогда раньше и не чистили. Теперь каждый, кто хотел покататься, приносил из дому щетку. Хорошая чистка для лошади все равно, что пол-обеда — об этом здесь никто не забывал. По утрам скрести и чистить лошадь собиралось так много ребят, что все не умещались вокруг Альфы. Оказавшиеся без работы владельцы щеток утешались тем, что принимались чесать Ромео. К сожалению, Ромео вовсе не считал, что такая чистка его шубы равна половине обеда. Если Михкель при этом не удерживал его за ошейник, Ромео во всю прыть пускался наутек от чесальщиков.
Известность Альфы росла с каждым днем. Одна девочка, не то с Клубничной, не то с Земляничной улицы, даже отказалась из-за Альфы ехать к бабушке в деревню. «Что мне там делать? — сказала девочка. — В городе я, по крайней мере, вижу лошадь!»
Время от времени во двор дома с башенкой заглядывают и взрослые.
— Ах, ты, стало быть, учишься в школе верховой езды? И это твоя лошадь? — спрашивает Михкеля полный дяденька.
Сын дяденьки тоже хочет заниматься спортом, но в школу верховой езды родители его не пускают.
«Пусть идет в велосипедную школу, — считает дяденька. — Если велосипед дадут домой, не нужно будет, по крайней мере, беспокоиться о сене и овсе».
Друг Пеэтер был прав, когда утверждал, что тайна появления Альфы во дворе дома с башенкой сохранится лучше всего в том случае, если лошадь будет ежедневно у всех на глазах. Толстый дяденька не единственный, кто думает, будто лошадь дали Михкелю на дом для упражнений в верховой езде. Даже бабушка Михкеля так думает.
«Да, да, в велосипедную школу, в велосипедную, — считает толстый дяденька. — Велосипед не нужно ни кормить, ни поить».
Дяденька не знает, до чего же легко летом кормить и поить лошадь. Дважды в день Донна Анна берет Альфу под уздцы и ведет подстригать траву. В палисаднике дома с башенкой уже нечего подстригать, но в округе ведь есть еще и другие палисадники. Альфа работает очень чисто. Косилке, которую выпускает тартуский завод, с Альфой не сравпиться. К тому же косилка отбрасывает скошенную траву в сторону, а потом ее приходится убирать, Альфа же забирает все травинки до последней в рот, и не приходится сомневаться, что они попадают к ней в желудок.
Нет, с кормлением Альфы действительно не было никаких забот, потому что у каждого мальчишки и каждой девчонки, которые приходили во двор дома с башенкой, был в кармане кусок хлеба. В каждом городском доме остаются куски черствого хлеба. Их натаскали столько, что Михкелю пришлось достать с чердака старую детскую коляску И она теперь служит кормушкой для Альфы. И если Альфа не щиплет траву, а просто стоит в углу двора, везти к ней корм очень удобно.
Правда, может показаться, что у Михкеля вообще нет никаких забот, из-за Альфы. Это неверно. Заботы были. Однажды даже чуть не случилась беда. Дело было в том, что во двор заглянул начальник жилищного управления Ягодной деревни. Увидев пустой гараж (Альфу как раз увели стричь траву), он радостно закричал:
— Деревянные сараи подлежат сносу! — И пообещал завтра же утром явиться сюда с рабочими.
Михкель, лучший друг Михкеля Пеэтер, маленькая девочка с торчащими косичками и вообще все, кто находился в тот момент во дворе, чуть было не отчаялись, но, к счастью, вернулась Донна Анна с Альфой. Выслушав недобрую весть, она велела Михкелю быстро принести маленькую стремянку и бесстрашно взобралась на седло.
Верхом на Альфе Донна Анна догнала начальника жилищного управления.
— Херберт! — позвала Донна Анна, но, конечно, это прозвучало не так, как написано. Мальчишкой управляющий ходил к Донне Анне на дополнительные занятия по английскому языку. Поэтому она обращалась к нему на английский манер. — Херберт! У меня кран в кухне не закручивается. И потолок у меня протекает. Добро пожаловать завтра!
Заслышав про кран в кухне, управляющий Херберт прибавил шагу. А услыхав еще и про потолок, драпал ужо так, что и лошадь за ним не поспевала.
Дело в том, что Херберт был очень своеобразным и необычным начальником жилуправления: ничего не было ему противнее, чем ремонтные работы. От домов, требовавших ремонта, он держался подальше, по крайней мере, на расстоянии километра. Теперь можно было быть уверенными, что сарай во дворе дома с башенкой простоит на своем месте еще долго.
Когда, вернувшись, Донна Анна сообщила об этом, ее приветствовали торжествующим криком. Особенно благодарен был Михкель. Он с радостью выразил бы Донне Анне свою благодарность, но не знал, как это сделать.
Прямая, как карандаш, сидела Донна Анна на лошади, и складки длинной юбки с оборками покрывали ее ноги на левом боку лошади. Такой гордой посадки никто из ребят раньше не видел.
— Как красиво вы сидите в седле! — воскликнул Михкель, даже не догадываясь, что именно это и ничего больше от него и не требовалось, чтобы наилучшим образом выразить Донне Анне благодарность.
Мальчишка в пестрой рубашке и большая черная собака с желтым кожаным ошейником идут, подпрыгивая, по Можжевелиновой улице.
— Лови меня, Ромео! — кричит мальчик и бросается удирать. И на всю улицу звучит его смех.
Он еще не знает, что несчастье уже стучится в дверь.
СТАРЬЕВЩИК
В то же самое время, когда Альфа катала детей и прославилась как сенокосилка, в другом конце города, в Цветочной деревне, издыхала одна старая лошадь. Это была гнедая, с длинной тощей шеей кобыла. Грива ее уже давно не видела щетки, шерсть на боках свалялась и пропиталась пылью, хвост поредел и запутался. Вытянув ноги, тощая гнедая лошадь лежала на соломе, выцветший глаз смотрел на хозяина, спокойно попыхивающего трубкой на краю яслей.
— И не говори, Меэри, ты сегодня так выглядишь, что никак неохота больше ездить за утилем, — говорил лошади хитрого вида мужичонка. — Неужели ты хочешь, чтобы глиняные кувшины и свистульки я погрузил на свою «Волгу»?
Бледный глаз лошади оставался неподвижным, словно он был уже неживой, и мужчина понимающе кивнул:
— Тебе уже вовсе безразлично, кто отвезет обменный товар и привезет утиль.
Дверь дома скрипнула. С ведром в руке шла по двору к конюшне толстая женщина в халате.
— Ну погляди, Меэри, это блюдо приготовлено из чистой муки, сама поймешь, когда попробуешь, — хвалил пойло мужчина и пытался накапать лошади в рот. Но из этого ничего не вышло. Он лишь испачкал расслабленные губы лошади мучной похлебкой. — Бедная старая Меэри совсем занемогла. — Мужчина кивнул и снова сел на край ясель. — Почти совсем не дышит и голоса не подает, как написано в виршах. Старому Эдуарду теперь не остается ничего другого, как бежать туда, где контора газеты и типография. Как думаешь, Лотта? — обратился мужчина к женщине в халате. — Может, ты побежишь теперь и дашь объявление в газету: «Меняю мало прошедшую и мало поржавевшую «Волгу» на кобылу в хорошем состоянии»?
Женщина сердито фыркнула. У нее то ли было плохое настроение, то ли ее рассердила болтовня мужчины. Не произнеся ни слова, она ушла, громко хлопнув за собой дверью.
— Наша хозяйка-то совсем без юмора, — сказал мужчина с трубкой, качая головой. — Ее особенно злит, когда я дома говорю на этом своем торговом языке. Не понимает она, что перед выездом мне нужно немного поупражняться.
