Гончие Бафута - Даррелл Джеральд (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
В тот вечер, когда я лег спать и погасил свет, до меня все время доносился шорох – это мой новый жилец бегал по всей клетке, и я мысленно представлял себе, как он там пирует: ведь я положил ему немало разнообразной снеди. Но когда занялся рассвет и я, еще сонный, выбрался из постели взглянуть на него, оказалось, что он ничего не съел. Это меня не слишком встревожило, я знал, что некоторые только что пойманные животные подолгу отказываются от еды, пока не привыкнут немного к неволе. И никогда нельзя предвидеть, сколько будет длиться такой "пост". Это зависит не только от того, к какому виду принадлежит животное, но и от его собственного нрава и склада. Я был уверен, что в течение дня соня-летяга спустится вниз с потолка клетки, где она висела, и наестся досыта.
Когда пришли охотники, мы отправились через выбеленный туманом лес к оставшимся деревьям с дуплами. Ночной отдых и вчерашняя удача подбодрили нас, и нелегкая кропотливая работа шла теперь гораздо оживленней и веселей. Однако к полудню мы окурили и осмотрели уже с десяток деревьев и ничего не нашли. К этому времени мы забрались в самую глубь леса; деревья здесь такие великаны, каких не часто встретишь даже в западноафриканских лесах. Они стояли довольно далеко одно от другого, но все равно их тяжелые ветви переплетались над головой. Стволы почти всех этих исполинов имели по меньшей мере пятнадцать футов в поперечнике. Могучие корни их напоминали контрфорсы собора; они далеко выступали наружу, так что у основания ствола между ними вполне уместилась бы просторная комната, и только на высоте десяти с лишним футов окончательно сливались со стволом. Иные обвивались вокруг ствола – эдакие массивные, мощные вьюны толщиной с мое тело. Мы обходили этих великанов и вскоре очутились подле впадины на ровном, как паркетный пол, пространстве: здесь, в небольшой ложбинке, особняком стоял такой исполин. На краю ложбинки охотники остановились.
– Вон в тот большой дерево есть сильно большой дыра, сэр, – сказали они.
Мы подошли поближе, и я увидел в стволе между двумя высокими корневыми выступами большое отверстие с закругленным, точно арка, верхом; по размерам и по форме отверстие напоминало вход в небольшую церковь, Я остановился подле него и поглядел вверх: надо мной высился ствол, взметнувшийся прямо в небо, гладкий и голый, по крайней мере футов на двести. Ни единый сучок, ни одна ветка не нарушали гладкой поверхности этой древесной колонны. Уж лучше бы внутри ничего не было, подумал я, хоть убейте, невозможно было себе представить, чтобы кто-нибудь мог взобраться на верхушку и закрыть сетями отверстия, если они там есть. Я вошел в дупло, как вошел бы в комнату, там было очень просторно; солнечный свет мягко просачивался внутрь, и постепенно мои глаза привыкли к полумраку. Я запрокинул голову, но глаз хватал недалеко – стенки дупла немного изгибались и мешали увидеть, что там выше. Пощупал стенки внутри, оказалось – гнилые, ствол мягкий и рыхлый. Я попробовал их ногами, убедился, что опора найдется, и по этим не слишком надежным ступеням с трудом начал взбираться наверх. Наконец я вскарабкался до выступа, который загораживал верхнюю часть дупла, изрядно вывернул шею и посмотрел, что же там дальше. Ствол был высоченный, как фабричная труба, и такой же просторный. На самом верху сквозь большое отверстие врывался сноп солнечных лучей. И вдруг я задохнулся от радости и чуть не свалился со своей ненадежной опоры: вся верхняя часть дупла была буквально выстлана, как живым ковром, летягами. Они быстро, бесшумно, как тени, скользили по гнилому дереву, а когда замирали на месте, их невозможно было разглядеть, настолько они сливались с полутьмой. Я соскользнул на землю и вышел из дупла наружу. Охотники вопросительно глядели на меня.
– Есть добыча там, внутри, маса? – спросил один.
– Да, там сколько угодно добычи. Пойдите, взгляните.
Оживленно переговариваясь и толкая друг друга, они наперебой стали протискиваться в дупло. Можно хотя бы отчасти представить его размеры, если в нем легко поместились трое охотников, Питер (тот, который лазил по деревьям) и Джейкоб. До меня донеслись их удивленные возгласы – это они увидели летяг, – затем перебранка: кто-то, наверное Джейкоб, в суматохе наступил кому-то на физиономию. Я медленно обошел дерево кругом: быть может, все-таки найдется куда поставить ногу, за что ухватиться рукой, чтобы Питер мог вскарабкаться наверх? Но ствол был гладкий, как бильярдный шар. Насколько я понимал, на это дерево влезть невозможно, и я так и сказал охотникам, когда они вылезли из дупла, и несколько остудил их радостный пыл. Потом мы уселись на землю, закурили и принялись обсуждать, что делать дальше, а Джейкоб тем временем бродил по всей ложбине и свирепо поглядывал на деревья. Наконец он вернулся к нам и заявил, что, кажется, придумал, как Питеру взобраться на верхушку дерева. Мы пошли за ним на самый край ложбинки, и тут он показал нам высокое, тонкое молодое деревце, его верхушка доходила как раз до одной из могучих ветвей нашего дерева. Джейкоб предложил: пусть Питер влезет на молодое деревце, переберется оттуда на ветку большого дерева, а потом полезет дальше вверх, пока не достигнет верхушки полого ствола. Питер подозрительно оглядел деревце и сказал, что попробует. Поплевал на руки, обхватил деревце и пополз вверх, цепляясь за кору еще и пальцами ног, гибкими, как у обезьяны. Однако, когда он добрался до середины, футах в семидесяти от земли, деревце согнулось под его тяжестью в дугу и ствол начал зловеще потрескивать. Стало ясно, что тонкое деревце не выдержит моего солидного древолаза, и пришлось ему спуститься к нам. Джейкоб, оживленный и ухмыляющийся, с важным видом подошел ко мне.
– Маса, я могу лезть этот дерево, -сказал он. – Я не жирный, не как Питер.
– Жирный! – возмутился Питер. – Это кто жирный, а? Я не жирный, просто этот дерево слабый, не может держать человека.
– Нет, ты жирный, – презрительно ответил Джейкоб. – Ты всегда набивать полный живот, а теперь маса говорить лезь на дерево, вот дерево тебя не держать.
– Ладно, ладно, – поспешно вмешался я. – Попробуй ты, Джейкоб. Смотри только, не свались! Слышишь?
