Полукровка - Кольцов Анатолий (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗

Собрался Михаил скоро и, подцепив одной рукой ведро, второй ловко отворил входную дверь. На самом пороге жена подошла к нему вплотную и, чтобы не будить до срока остальных членов семейства, почти на ухо прошептала:

— Возьми верёвку ту, длинную, кол забей пониже, чтобы не запуталась. Вечером приедем поздно, если она траву кругом выгрызет, до нашего приезда голодная стоять будет.

— Голодная не будет, травы там хватит, а вот воды кто ей в полдень поднесёт?

— Я договорилась с Веркой, когда она ездила к сватам, на меня своих поросят оставляла, я три дня за ними ходила, так что всё почестному.

— Ты три дня, она — в обед один раз, где же почестному?

— Иди уже, судья выискался, разберёмся без сопливых, ступай. Там корм у клети в трёх шагах, сыпанул и всё, а к нашей козе воду на вертолёте подвозить в самый раз, далековато пасем её.

— Далековато? А где я вам траву найду близко, близко её куры давно склевали, что, на булыжниках её пасти, да?

— Футы, надоел, иди уже, мало времени.

Михаил, исполняя хозяйские обязанности, вывел свою козу и, как было задумано, привязал метрах в ста от заборов, которые обозначали первую к окраине села улицу. Проверил надёжность верёвки, на всякий случай пнул ногой кол и, убедившись, что всё в полном порядке, с чистой совестью пошёл к дому.

Поездка семейной пары выдалась на славу удачной, базарный день во время уборочной страды бывает не очень, в плане товаров, но этот отметился исключением из правил. Оба вошли в дом радостные, в приподнятом настроении. Супруги с ходу собрались хвастать обновками. Да не тутто было.

— Лариска, ты чего сопишь, что это ты нюни развесила, Иван обидел, что ли? — спросила Ольга, озадаченная заплаканным видом пятилетней дочки.

— Чуть что, сразу Иван, не трогал я её, она сама, — парировал сынишка, который был чуть постарше сестры. Но и его состояние было слегка необычным, словно у кота, стащившего со стола смачный кусок. Это обстоятельство поневоле насторожило мамашу.

— Так скажет мне ктонибудь, в чём тут дело, или мне пытать вас придётся? — Ольга повысила голос, а сама, крайне возбуждённая, присела к столу на табурет. Взгляд её карих глаз был настолько проницателен, что Иван под его напором не выдержал и сбивчиво заговорил:

— Тётя Вера заходила сегодня, ближе к полудню.

— Ну, заходила, я её просила за козой приглядеть и воды ведро ей выставить, аккурат в обед. И что?

Тут и сам Михаил насторожился, заметив растерянность сына. Чтото сильно того взволновало, он отчегото боялся взглянуть родителям в глаза, словно двоечник на уроке. Упорно продолжая смотреть себе под ноги, он чтото невнятное мямлил под нос:

— Она козу нашу не нашла и ведро обратно поставила.

— Как это не нашла?

Ольга, сидя на табурете, плавно перевела взгляд на мужа. Михаил понял это таким образом, что вопрос адресован к нему, а не к перепуганному сыну. Сам в полной прострации, буквально ничего не понимая, как бы про себя, стал вслух перебирать факты:

— Утром вывел, как обычно, на поляне вбил кол и верёвку длинную, как ты велела, а что, не так чтонибудь?

Ольга, со взглядом полным волнения, вновь обратилась к сыну, который уже и сам чуть не плакал.

— А ну, сынок, что вам Верка сказала, повтори.

— Так и сказала, что козы нашей на поляне нет, только верёвка валяется, чтобы ты к ней зашла, как вернёшься.

Расстроенная мамаша, в предчувствии беды, подскочила и опрометью метнулась к соседке, не сказав больше своим ни слова. А Михаил, наоборот, плюхнулся на стул, вытирая со лба вдруг проступившие капли пота. Вопросов больше не было. Минуту в комнате царила полная тишина. Напуганные детишки, чувствуя во всём произошедшем свою вину, притихли и молча ждали родительского заключения по поводу случившегося.

Михаил, не выдержав общего напряжения, поднялся и вышел на улицу, на крыльце достал купленную на базаре пачку дорогих папирос и нервно задымил первую цигарку. В его голове путались мысли, он никак не мог взять в толк, куда могла подеваться их коза. Версия, что её могли украсть, и близко не приходила в его голову.

— Небывальщина какаято, коза пропала. Может, она верёвку порвала и сбежала за дорогу? Нет, не может быть, там поле скошенное и, кроме соломенных россыпей, ничего. Может, к горам подалась, да нет же, она ленивая, как бегемот, дойдёт от двора к поляне и после этого, не вставая пару часов, валяется.

В сознании Михаила мысли переплетались в замысловатые кружева, сплетая настоящие лабиринты, из которых выхода не было видно. Ситуацию встряхнула Ольга, вернувшаяся от подруги:

— Что стоишь, дымишь как паровоз? Искать нужно, собирайся — пошли.

— Куда пошлито? Ты что выдумала, думаешь, что твоя козонька вдоль по Питерской прогуливается? Если и забралась куда, то в огород чейнибудь, попробуй её отыщи. Ещё не скоро стемнеет, может быть, кто и обнаружит пакостницу у себя на грядках, уж я ей всыплю тогда, на пряники, паразитке.

Ольга, не выдержав упрямства мужа, завопила что было сил:

— Всыпешь? А себе всыпать не хочешь, как ты привязывал её, что верёвка развязалась? Руки дома забыл, что ли? Верка мне сказала, что обрубок её валяется, а ошейника нет.

— Постой, а кто тебе сказал, что верёвка развязана? Там плетение как у корабельного каната, мне Валерка Сычёв заплетал, такие петли при желании руками не распустить, а ты говоришь — отвязалась. Пойду погляжу, что за чудокопыта у нашей гадины, чтобы канатное плетение распустить, это ж надо.

Михаил, в надежде понять хоть чтонибудь, пошёл к месту происшествия, а крайне озадаченная Ольга наконец приступила к домашним делам. Войдя в дом во второй раз, она сразу обратила внимание на перепуганных детей, которые всё это время сидели смирно, как совята в дупле, и только движение напуганных детских глаз выдавало их присутствие в комнате.

Ольга нервничала, злилась на мужа за то, что он неаккуратно привязал верёвку и позволил беглянке смыться. Кто знает, где она теперь бродит, что с ней и как её искать?

— Вот растяпа, ляжет он у меня сегодня в постель, как же. Пока не приведёт козу, близко к кровати не подпущу.

Понемногу успокоив детей, она и сама слегка отошла, только потом вспомнила про мужа. В это самое время Михаил и вошёл в дом, крайне озадаченный, и с ходу спросил:

— Оля, ты знаешь, где проживает наш участковый?

— Что? Ты что задумал? Какой участковый?

— Ты послушай сначала, что скажу.

Ольга после последних слов Михи и в самом деле напряглась, понимая, что муж взволнован неспроста.

— Я верёвку посмотрел. Не развязался мой узел, перетёрли верёвку, представляешь?

— Это как так — перетёрли?

— Как — не знаю, но впечатление, как будто тупым ножом её перепилили.

— Ты меня обманываешь, небось плохо узел затянул, а теперь выдумываешь небылицы.

Ольга не сдавалась и не верила мужу, но ему теперь было не до семейных дрязг.

— Оль, хватит стенать, скажи, знаешь, где участковый живёт, или нет. До сумерек успеть бы, стемнеет скоро, тогда не разглядеть.

— Что не разглядеть?

Теперь Михаил не сдержался и психанул изза недопонимания жены:

— Ну всё, хватит, слушай тут её дурацкие вопросы, Сенька знает, они с ним вместе сено косят, значит, где он живёт, тоже знает.

Ольга никак не могла согласиться с подобным самовольством своего мужа, тот заспешил из дома, а жене только и осталось, что орать ему вслед:

— Стой, Миша, зачем тебе участковый? Ты что задумал? Стой!

Михаил, не дослушав последний вопрос жены, на всех парах мчался к приятелю, Таврину Семёну. Когда он увидел, что верёвка не оборвана, а перепилена, ему вдруг стало страшно. Оборванная, она бы свидетельствовала о том, что коза смылась и её следовало искать в ближайших огородах, но данная ситуация наводила на мысль, что козу спёрли.

Вопрос: кто и зачем?

Всем известно, что хорошее начало — это половина дела. Озабоченный этой идеей, он пришёл в дом к Павлу Крылову, местному участковому, который не мог похвастать успехами в криминальных расследованиях, но и не отказывал селянам в посильной помощи.