Лесная быль. Рассказы и повести - Радзиевская Софья Борисовна (лучшие книги онлайн txt) 📗
Ей навстречу с соседней ёлки радостно кинулась красивая белка с огромным пушистым хвостом.
Но что это? Дымка в ответ оскалила зубы и, сердито вереща, набросилась на гостя. Он еле успел отскочить обратно на соседнюю ёлку и оттуда удивлённо смотрел на неё. Ведь они так дружны, целыми днями играли, гонялись друг за другом… С чего это она?
Драчун был сильнее и задиристее всех белок этого леса. Никому не позволил бы он обращаться с собой таким образом. А дымчатой белочке позволил. Беличьи отцы бывают опасны для своих детей, пока те ещё слепые и беспомощные. Дымка потому и держала Драчуна подальше от гнёзда.
И Драчун покорился. Держа в лапах большую еловую шишку, он ловко отгрызал чешуйки, выбирал вкусные семена и издали с интересом следил за хлопотами Дымки.
А она вверх-вниз, вверх-вниз, сновала по стволу и всё прибавляла и прибавляла запас шерсти в гнезде. Наконец ей показалось достаточно. Зубами и лапками она растрепала и взбила подстилку и затихла.
Прошло некоторое время. Вдруг Драчун встрепенулся. Недоеденная шишка полетела на землю, он осторожно подобрался по веткам ближе к дуплу. Чуткие уши его уловили слабый тонкий писк.
Из дупла тотчас послышалось сердитое стрекотанье: ушки Дымки слышали не хуже, чем его собственные.
Драчун опять покорно отступил на соседнюю ёлку. Придётся терпеливо выждать, пока Дымка сменит гнев на милость.
А в это время Дымка, утомлённая и счастливая, нежно облизывала только что появившихся на свет два крошечных комочка — будущих весёлых пушистых бельчаток. Какие же они были безобразные! Голые, беспомощные, но пить тёплое молоко они уже умели и делали это исправно. Их было всего двое (редкий для белки случай), и потому они были очень сыты и росли быстро.
Дымчатой белочке они, вероятно, казались самыми милыми детками на свете. Она просто не могла от них оторваться. Даже почти не выходила из гнёзда покормиться. Похватает чего-нибудь наспех и скорей обратно, точно с детьми без неё вот-вот случится ужасная беда.
И верно, чуяло её сердце, беда не заставила себя ждать.
Сугроб под ёлкой давно уже растаял, и старый ворчун медведь, зевая и почёсываясь, вылез из берлоги и отправился бродить по лесу до следующей осени. Дымка проводила его сердитой бранью на беличьем языке, хотя он ей никакого вреда не сделал, даже подарил мягкую перинку её милым малышам. Но такая уж у белок привычка: вечно они лезут в чужие лесные дела.
Дымка выговорила вслед медведю всё, что, по её мнению, полагалось, и обратилась к своим делам. Бельчата уже подросли, хорошо бы угостить их яичком. Кстати, одно гнёздышко у неё давно уже было на примете. Она попрыгала по веткам, осмотрелась, пострекотала сердито на Драчуна, держись, мол, подальше, и полетела с ветки на ветку по знакомой дороге к примеченному гнёздышку. А тем временем на полянке около старой ели вдруг послышались шаги, человеческие голоса…
— Эту, что ли, валить? — спрашивал один голос.
— Эту, а потом вон ту, рядышком. Ребята, гляньте, не иначе медведь тут под ёлкой зимовал. Вот бы раньше прийти, проведать!
— Он бы тебе проведал! С чем бы ты на него сунулся? С пилой? Ну, болтать некогда, берись, ребята.
В ловких руках пила работает быстро. Несколько минут — и старая ель дрогнула, наклонилась, пошла быстрее, быстрее, тяжёлый удар о землю. Всё!
— Чистая работа! — весело проговорил молодой паренёк и вдруг закричал: — Ребята, гляди скорей! Бельчата маленькие в дупле! И как только не разбились, когда ёлку валили. А это что?
Пёстрое птичье яичко мелькнуло в воздухе и ударилось о ствол ёлки. На этом месте осталось маленькое жёлтое пятнышко. Дымка выронила яйцо, которое несла детям. Не до яйца теперь! На мгновение она точно застыла на ветке. Огромное чудовище наклонилось, протянуло руку к дуплу… А там дети, её дети!
Белочка почти свалилась с ветки на землю, промчалась между ногами стоявших вокруг ёлки людей и скрылась в дупле. Никто не успел промолвить ни слова, а она уже выскочила из дупла, держа во рту бельчонка. Проворно закинув его на спину, опять промчалась под ногами людей и исчезла.
— Ну, — выговорил наконец изумлённо паренёк и даже попятился от дупла. — Видали? Меж пальцев скочит, ровно страху у неё нету. Ой! Гляди! Опять!
Дымчатое пушистое тельце снова промелькнуло под ногами людей и скрылось в дупле.
— Ловко! — засмеялся паренёк. — А я вот её враз шапкой накрою! Враз! Ой, дядя Степан, чего ты? Руку пусти. Больно!
— Я те дам, шапкой! — сурово проговорил старый пильщик. Он с силой дёрнул парня за руку от ёлки. — Не видишь разве? Мать!
— Мать! — тихо повторил другой пильщик. И люди осторожно расступились.
Выскочив из дупла, Дымка нашла перед собой уже свободную дорогу. И когда она скрылась в кустах, унося последнего малыша, люди, ещё постояли молча, тихо, точно не знали, что нужно сказать или сделать.
— Дядя Степан, — смущённо заговорил вдруг паренёк. — Дядя Степан, я, право слово, не со зла. Не разобрал я.
— Знаю, что не разобрал, — уже мирно отозвался старик. — Не серчаю. А ты запомни. На всю жизнь запомни, какое оно материнское сердце бывает.
— Боязно было, небось, — отозвался третий пильщик.
— А ты как думаешь? Только мать за своего ребёнка жизни не жалеет, всё равно, птенец он, зверёныш или человечье дитя.
Пильщик ещё не кончил говорить, а дымчатая белочка уже хлопотала в пустом сорочьем гнезде, куда перенесла своих малышей. Сердце её ещё билось сильно, дышать было трудно, и глаза полны пережитым страхом. Но дети -жалобно пищали от голода, а может, она тащила их не очень бережно. И потому она сразу принялась за домашние заботы: поудобнее уложила и накормила малышей. Но при этом то и дело вздрагивала и прислушивалась: слишком большого натерпелась страха.
Но что это? Дымка вздрогнула сильнее и приподнялась: серая мордочка с пушистыми кисточками на ушах осторожно и очень смиренно заглядывала в гнездо. Драчун! Он и здесь нашёл её. Просящее выражение мордочки ясно говорило: «Может быть, не прогонишь?»
И Дымка сдалась. Правда, она всё-таки проверещала что-то не очень любезное, но чувствовалось, что это уже не всерьёз, а так, больше для острастки. Во всяком случае, Драчун это так и понял и устроился на ветке около самого гнёзда, видимо, очень довольный.
Он понял правильно: Дымка перестала его бояться, и дело быстро пошло на лад. Бельчата росли ещё быстрее. Мать и отец уже вместе дружно следили, как весело прыгают по веткам около гнёзда маленькие белочки.
Дети походили на своих родителей, только хвостики жидковаты. Не беда! К осени распушатся.
Всё, казалось, хорошо. Но ведь никогда не знаешь, откуда нагрянет беда. Старому врагу-ястребу, который чуть было не поймал Дымку весной, давно уже стало известно, какая счастливая семья живёт в сорочьем гнезде. Но ему никак не удавалось застать бельчат около гнёзда. И потому как-то раньше утром он затаился в кустах на окраине поляны, как вор, выжидающий добычу. Его пёстрые перья так удивительно сливались с солнечными пятнами и тенями на ветках куста, что и вблизи его было трудно рассмотреть. Свирепые жёлтые глаза горели, как две свечи, но не выдавали себя ни малейшим движением.
Даже осторожный Драчун не заметил опасности. Даже не менее осторожная Дымка лапками вытащила комочек мха, заменявший дверь, осмотрелась и сказала детям на беличьем языке:
— Всё спокойно. Выходите гулять.
Повторять приглашение не пришлось. Бельчата, толкаясь, с радостным писком вывалились из гнёзда и… тут же коричневая птица бесшумно метнулась к ним из кустов. Раздался пронзительный крик дымчатой белочки, но ястреб уже исчез, унося в лапах неподвижное золотистое тельце: острые когти пронзили сердце бельчонка.
Дымка в отчаянии бегала по веткам, обнюхивала их, точно искала следы исчезнувшего сына. Драчун прискакал на её крики и удивлённо следил за ней, не понимая, что случилось: он не видел ястреба.
Дымка спустилась на землю. Ястреб унёс крупного, сильного бельчонка и взмахом крыла сбросил с дерева маленькую Черноглазку. Теперь она с жалобным стоном приковыляла к матери на трёх лапках: падая, она сильно ушибла четвёртую. Взобраться по дереву в гнездо белочка не могла.
