Обитатели холмов - Адамс Ричард (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗

— Я скоро, — сказал Орех. — Просто спрошу его, что ему надо.

Минуту спустя он, хромая, уже спустился с обрыва и бежал по дороге, то и дело останавливаясь и озираясь в ожидании эфрафского патруля.

43

Большой патруль

Когда ялик исчез на реке за завесой дождя, вместе с ним уплыла изрядная доля генеральского авторитета. Если бы Орех с приятелями поднялись над деревьями в воздух, и то вряд ли Дурман растерялся бы больше. До этого момента генерал показал себя достойным противником. Его офицеры просто голову потеряли от неожиданности, когда на них налетел Кехаар. А он — нет. Наоборот. Он возглавил погоню и, несмотря на страх перед Кехааром, придумал, как отсечь отступление беглецов. Ловкий, изобретательный, он чуть сам не ранил поморника, когда тот бросился на него у деревянного мостика. И как раз в тот момент, когда беглецов удалось окружить, да в таком месте, где Кехаара можно было бы не бояться, чужаки тоже вдруг простили изобретательность, к тому же намного превзошедшую его собственную, и оставили эфрафцев с носом. Гроза еще бушевала, когда погоня ни с чем возвратилась в Эфрафу, и Дурман услышал, как один офицер сказал другому это самое словечко — «торн». Тлайли, Блэкавар и крольчихи из подразделения с меткой на задней левой ноге исчезли. Генерал пытался задержать их, но тщетно.

Почти всю ночь Дурман не сомкнул глаз, размышляя, что теперь делать. На следующий день он созвал Совет. И заявил, что в погоню вниз по реке нужно отправить только такой отряд, который справится с Тлайли. А это значит, придется снять с постов несколько офицеров и довольно многих гвардейцев. Тогда они рискуют допустить беспорядки дома. И развязка может оказаться совсем не такой, какой они ждут. К тому же вовсе не обязательно, что преследователи догонят Тлайли. Вдруг они потеряют след и где тогда его искать? Если это произойдет, вся аусла окажется в дураках.

— Мы и сейчас выглядим по-дурацки, — сказал Дурман. — Нужно ясно отдавать себе в этом отчет. Вереск расскажет вам, о чем болтают в подразделениях: про белую птицу, которая загнала Дрему в канаву, про Тлайли, который призвал молнию на мою голову, и Фрит еще знает что.

— Самое разумное, — начал старый Подснежник, — прекратить всякие разговоры. И все забудется само собой. Память у них короткая.

— Но одно сделать все-таки стоит, — решил Дурман. — Нам известно место, где мы уже засекли Тлайли вместе с его шайкой, только не сразу поняли, что к чему. Это место, где погиб Кровец. И если они появились там однажды, рано или поздно появятся и во второй раз.

— Но не можем же мы ждать их целым войском, сэр, — заметил Крестовник. — Это означало бы, что придется рыть норы и жить там какое-то время.

— Согласен, — ответил генерал. — Пока нужно отправить туда постоянный патруль. Они выроют норы. Сменяться будут каждые два дня. Если появится Тлайли, патруль проследит за ним, не выдавая себя. Когда нам станет известно, куда он увел крольчих, мы сможем что-то предпринять. И вот что я вам скажу, — произнес он, оглядывая собравшихся своими большими светлыми глазами, — если мы действительно узнаем, где он, я готов на любые жертвы. Я обещал Тлайли убить его. Может быть, он и забыл об этом, но я — нет.

Дурман сам повел первый патруль, прихватив с собой Крестовника, который показал место, где Кровец напал на след южан. Там в кустах, возле Пояса Цезаря, они вырыли норы и приготовились ждать. Через два дня надежды их поубавились. Генерала сменил Вереск. А того еще через два дня — Дрема. К тому времени уже и капитаны ауслы начали поговаривать, что генерал становится просто одержимым. И нужно уговорить его отказаться от своей затеи, пока не поздно. На следующий день Совет предложил через два дня снять патрульных с поста. Генерал рычал и не соглашался. Разгорелся спор, и Дурман вдруг почувствовал мощное, как никогда, сопротивление. В самый разгар спора, как нельзя вовремя для генерала, явился смертельно усталый капитан Дрема со своими патрульными и доложил, что нашел Тлайли именно там, где и предсказал Дурман. Патруль незаметно проследил дорогу до городка противника, куда хоть путь и неблизкий, но все же (особенно если учесть, что времени на поиски тратить уже не придется) офицерский отряд доберется быстро. Городок невелик, и, возможно, удастся застать его врасплох.

Это сообщение положило конец препирательствам, и ни Совет, ни аусла не пытались больше возражать генералу. Некоторые офицеры готовы были отправиться немедленно, но Дурман, получив сведения о противнике и уверенный теперь в своей гвардии, больше не торопился. Дрема доложил о разговоре с Тлайли, и генерал, прикинув, что теперь враг будет настороже, решил переждать.

К тому же ему требовалось время, чтобы изучить дорогу до Уотершипского холма и организовать поход. Генерал хотел, если это возможно, добраться до своего врага за день. Тогда никто не успеет донести Тлайли о его приближении. Проверяя возможность подобного броска, который необходимо совершить таким образом, чтобы гвардейцы еще были бы в состоянии драться, генерал прихватил с собой Дрему с двумя офицерами и прошел весь путь длиной в три с половиной мили до восточного склона Уотершипского холма. Здесь он сразу же понял, с какой стороны следует появиться, чтобы никто ничего не увидел и не услышал. На холме, как и в Эфрафе, обычно дует западный ветер. Отряд прибудет к вечеру, расположится чуть южнее, на Кэннон-Хитском холме, и там отдохнет. Когда стемнеет, Тлайли со своими кроликами заберутся в норы и не заметят, как гвардейцы пройдут вдоль перевала до самого городка. Если все пойдет правильно, на противника они обрушатся как снег на голову. Захватив городок, ночь гвардейцы проведут в полной безопасности, а утром генерал с Вереском вернутся в Эфрафу. Дрема останется за старшего, подождет с денек, пока все не отдохнут, а потом приведет крольчих и пленных. Вся операция не займет больше трех дней.

Набирать большой отряд не стоит. Те, кто не будет в состоянии драться после долгого перехода, только помешают. А в этом предприятии все решает скорость. Чем дольше путь, тем серьезней опасность — отставшие навлекут элилей, остальные занервничают. К тому же Дурман прекрасно понимал, насколько важна сплоченность. Пусть каждый чувствует близость своего генерала. Тогда он будет гордиться тем, что идет среди лучших, и сделает все возможное, чтобы исполнить долг.

Генерал тщательнейшим образом отбирал участников похода. Перед ним стояли двадцать шесть или двадцать семь кроликов — половина числилась в аусле, остальных привели офицеры подразделений. Дурман твердо верил в дух состязания и пообещал щедро вознаградить избранников. Он поручил Дреме и Кервелю организовать учебные бои и выбрать самых выносливых. Участников похода освободили от дежурств и разрешили им выходить на силфли, когда вздумается.

Ранним августовским утром отряд двинулся на север по полям вдоль изгородей и зеленых склонов. Они подходили к Поясу Цезаря, когда на группу Крестовника напали два горностая, старый и молодой. Генерал, услышав крик, мгновенно метнулся назад и впился в старого горностая длинными зубами и острыми, как иголки, когтями. Он разодрал ему переднюю лапу до самого плеча, и горностай сдался, сбежал, а молодой кинулся следом.

— Ты должен и сам уметь с ними справляться, — сказал Дурман Крестовнику. — Горностай — зверь не опасный. Вперед.

Вскоре после на-Фрита генерал вернулся назад за отставшими. Их было трое, один порезался осколком стекла. Дурман остановил ему кровь, отвел кроликов каждого в его группу, приказал сделать привал, а сам, пока гвардия ела и отдыхала, стоял на часах. Было очень жарко, и кролики начинали уже уставать. Дурман собрал самых слабых в отдельную группу и повел ее сам.