Двигатель Брауна-Перикорда - Дойл Артур Игнатиус Конан (читать книги без регистрации полные .txt) 📗

Артур Конан Дойл

ДВИГАТЕЛЬ БРАУНА-ПЕРИКОРДА

Стоял туманный майский вечер – холодный и тоскливый. Неясные расплывчатые тени вдоль Стрэнда отмечали местонахождение фонарей. Ярко освещенные витрины магазинов смутно мерцали тусклым светом сквозь густые и тяжелые испарения.

Ряды высоких домов, спускавшихся к набережной, были темны и пустынны или освещены только едва горящими фонарями привратницкой. Однако в одном доме из трех окон на втором этаже изливался буйный поток света, нарушавший угрюмое однообразие улицы. Прохожие с любопытством взглядывали вверх, привлекая внимание других на яркое сияние, которое отмечало холостяцкую квартиру Френсиса Перикорда – талантливого инженера-электрика и изобретателя. Сияние его ламп в долгие часы ночи свидетельствовало о не знающей устали и покоя энергии и трудолюбии, которые быстро поставили его в один ряд с лучшими представителями его профессии.

Два человека сидели в квартире. Первым был сам Перикорд собственной персоной – с угловатым лицом и орлиным крючковатым носом, с черными, как смоль волосами и резкими отрывистыми движениями, выдававшими в нем кельтское происхождение. Второй – толстый, коренастый, с голубыми глазами – был Иеремия Браун, известный механик. То была давние партнеры по части изобретательства, где творческий гений одного дополнялся практической сметкой другого, и кто из них был лучше – этого не могли сказать даже их знакомые.

Браун зашел в мастерскую Перикорда в такой поздний для визитов час не случайно – ему нужно было обсудить одно дело, то самое, которое решило бы успех или неудачу многих месяцев работы и которое могло бы повлиять на всю их дальнейшую судьбу. Длинный потемневший от времени верстак стоял между ними – весь в рыжих потеках и пятнах от ржавчины и кислоты, уставленный большими бутылями для кислоты, аккумуляторам Фора, вольтовыми столбами, мотками провода и большими плитами изоляционного фарфора. Посреди всего этого хлама стояла необычного вида вращающаяся с ревом машина, к которой были прикованы взгляды обоих партнеров.

Небольшая квадратная металлическая коробка была подсоединена множеством проводов к широкому стальному фланцу, или поясу, со смонтированным на нем или по бокам двумя мощными выступающими наружу кривошипами. Фланец оставался неподвижным, зато кривошипы с прикрепленными к ним короткими кулисами метали вокруг через каждые несколько секунд вспышки света и застывали на мгновение после каждого мерного оборота. Приводившая их в движение энергия, очевидно, поступала из металлической коробки. Тонкий запах озона висел в воздухе.

– Как насчет лопастей, Браун? – спросил изобретатель.

– Готовы. Но они слишком громоздки, чтобы их тащить сюда. Представляешь, семь футов на три. Каждая. Правда, двигатель, как я погляжу, достаточно мощный, чтобы привести их в движение. Я уверен в этом.

– Алюминий в сплаве с медью?

– Да.

– Видал, как здорово двигатель работает?

– Перикорд вытянул вперед тонкую жилистую руку и нажал на установленную на машине кнопку. Кривошипы замедлили вращение и вскоре замерли. Изобретатель опять коснулся кнопки – кулисы дрогнули, снова пробуждаясь к четкой, размеренной механической жизни.

– Экспериментатору не нужно прикладывать усилий, – заметил Перикорд. – Он должен оставаться пассивным ииспользовать свой мозг.

– Благодаря моему двигателю, – промолвил Браун.

– Нашему двигателю! – резко оборвал его другой.

– Ну конечно, – сказал нетерпеливо Браун. – Двигатель, который ты придумал, а я воплотил в жизнь, назови его как хочешь…

– Я назвал его двигателем Брауна-Перикорда, – вскричал изобретатель с гневной вспышкой в черных глазах. – Ты изготовил детали, а общая идея моя и только моя!

– От общей идеи мотор не завращается, – упрямо промолвил Браун.

– Именно потому-то я и взял тебя себе в компаньоны, – резко возразил Перикорд, нервно барабаня пальцами по верстаку. – Я изобрел, ты построил. Это справедливое распределение труда.

Браун поджал губы, словно ничуть не удовлетворенный по данному вопросу. Однако, видя, что дальнейший разговор бесполезен, он обратил внимание на машину, которая тряслась и содрогалась при каждом очередном взмахе кулис так, что казалось еще немного, и она соскочит со стола и улетит.

– Ну, разве двигатель не великолепен! – вскричал Перикорд. – Это же просто чудо, а не двигатель!

– Да ничего, нормальный, – молвил более флегматичный англосакс.

– Есть что-то бессмертное в нем! – В нем есть деньги, богатство!

– Наши имена сохранятся в веках вместе с братьями Монгольфье.

– К черту Ротшильдов! Ты, Браун, на все смотришь слишком узкоматериалистически, вскричал изобретатель, бросая сверкающий взгляд на своего компаньона. – Деньги – чепуха. Это такая вещь, которую любой тугодум-плутократ разделит с нами в стране. Мои мечты и надежды простираются к более возвышенным целям, чем эта. Настоящая нам награда будет состоять в благодарности и вечной признательности всего человечества.

Браун пожал плечами пренебрежительно.

– Можешь взять и мою долю, – проговорил он. – А я человек материалист. Ну, вот что! Нам надо провести испытание нашего детища.

– М-мм, это верно. Где бы нам это сделать?

– Я как раз и зашел затем, чтобы этот вопрос. Место должно быть совершенно уединенным. Если бы у нас был собственный полигон, тогда все было бы просто, но здесь, в Лондоне, разве что скроешь.

– Тогда надо увезти машину в деревню.

– У меня как раз есть на этот счет предложение, – сказал Браун. У моего брата в Суссексе, на мысе Бичи-Хэд есть небольшая усадьба. Там, насколько я помню, имеется большой высокий сарай рядом с домом. Биль сейчас в Шотландии, но ключ всегда в моем распоряжении. Почему бы нам не захватить завтра двигатель и не испытать его там?

– Ничего лучшего и придумать нельзя.

– В час дня в Итборн отходит поезд.

– Хорошо, я буду на станции.

– Захвати с собой двигатель и все необходимое для испытания, а я прихвачу лопасти, сказал механик, поднимаясь. – Завтрашний день покажет, останемся ли мы прозябать в безвестности или же в наших руках будет крупное состояние. В общем, в час на станции Виктория.

Проговорив это, механик Браун стал поспешно спускаться по лестнице и через минуту был поглощен неприятно холодным и липким людским потоком, текущим в обе стороны по Стрэнду.

Утро оказалось чистым и по-весеннему ярким, солнечным. Над Лондоном раскинулось Светло-голубое небо с лениво тянущимися по нему одинокими призрачно-белыми облаками.

В одиннадцать часов можно было видеть, как Браун зашел в бюро патентов с ворохом рукописей, чертежей и планов под мышкой. В двенадцать он снова появился на улице: весь сияющий, с бумажником в руке, куда бережно уложил небольшой листок какого-то документа с синей полосой. Пять минут первого его кеб подкатил к станции Виктория. Снятые кебменом сверху два больших, завернутых в брезент тюка, похожих на два гигантских воздушных змея, были вверены заботам кондуктора багажного вагона. На платформе крупным нервным шагом, размахивая руками, ходил взад-вперед Перикорд; его болезненно-желтое лицо с впалыми щеками слегка порозовело.

– Порядок? – спросил он. Вместо ответа Браун кивнул на свой багаж.

– Я уже уложил в багажный вагон двигатель и фланец. Эй, кондуктор, поосторожней там, механизм очень хрупкий и ценный. Ну, теперь мы можем с легким сердцем отправиться в путь.

В Истборне двигатель погрузились в извозчичью карету, а лопасти уложили наверх. Долгая и утомительная дорога наконец привела их к дому, где хранились ключи, после чего Перикорд и Браун покатили дальше по голым склонам меловых гор Южной Англии. Усадьба, куда они направлялись, представляла собой ничем не примечательное, выбеленное известкой здание с разбросанными там и сям конюшнями и надворными строениями, возвышающимися среди зеленой лощины, отлого спускавшейся с гребня меловых гор. Дом производил унылое, безрадостное впечатление, даже когда в нем жили, а теперь он со своими холодными печными трубами и закрытыми наглухо ставнями выглядев вдвойне печально и мрачно. Хозяин усадьбы высадил небольшую рощу молодых сосен и лиственниц, ветки увяли, и верхушки деревьев уныло поникли вниз. Место было мрачное и неприветливое.